Риск - Эль Кеннеди

– Может, вы двое уже поцелуетесь и помиритесь? – спрашиваю я Фитца.

– Я пытаюсь, – отвечает он, – но Хантеру все равно.

– Да, он ведет себя по-свински, – соглашается Нейт, и слышать такое от капитана немного тревожно. Значит, все-таки поведение Хантера сказывается на команде. – Но даже если мы вмешаемся, то вряд ли как-то сможем на него повлиять. Он отлично играет, все эти вечеринки и секс никак не отражаются на нем во время матча.

– Но для морального духа плохо, когда у двух игроков проблемы друг с другом, – возражает Фитц.

– Тогда реши их. – Нейт закатывает глаза. – Ведь проблемы из-за твоей девушки.

– Я пытаюсь, – повторяет Фитц.

Саммер сжимает его плечо.

– Все нормально. Рано или поздно он успокоится. Я все думаю, может, нам все-таки съехать?..

– Нет! – тут же в один голос заявляют Фитц и Холлис, ставя точку в этом вопросе. Она больше не заговорит об этом.

Какое-то время мы просто смотрим игру. Я пью пиво, перешучиваюсь с Нейтом и игнорирую подкаты Холлиса. Во время первого перерыва мы обсуждаем результаты полуфинальных матчей.

– Мы с Корсеном смотрели прямую трансляцию матча между Гарвардом и Принстоном, – мрачно говорит Нейт, – и это полная херня.

Я хмурюсь.

– В смысле?

– Чертов Брукс Уэстон. Я в жизни не видел таких грязных приемов, как у него. Сначала он атаковал защитника Принстона из слепой зоны и толкнул его головой в борт. Это почему-то проскочило мимо рефери, хотя мне совершенно непонятно, как он мог не заметить такое? Потом он ударил какого-то парня по колену. Но за это Уэстон все-таки получил штраф.

Фитц качает головой, глядя на Саммер.

– Как ты могла тусоваться с ним в старшей школе?

– Он классный парень, – возражает она.

– Он гун[9], —говорит Нейт с нескрываемым напряжением в голосе. – Отморозок, который не умеет играть честно.

– Тогда судьи указали бы ему на это, – замечает Саммер.

– Он делает это так, что они ничего не замечают, – отзывается Фитц. – Некоторые команды используют такую тактику: намеренно цепляются к другим игрокам, чтобы те ответили им и получили штраф. У Гарварда это отлично получается.

– Поэтому мой отец так сильно ненавидит Дэрила Педерсена, – объясняю я Саммер. – Тренер Педерсен поощряет такую игру.

– Разве твой отец не играл в одной команде с Педерсеном? – спрашивает Нейт.

– Да, это была команда Йельского университета, – подтверждаю я. – И они на дух друг друга не переносят.

Саммер заинтригована.

– Почему?

– Я не знаю точно. Папа не очень разговорчивый.

Его подопечные дружно усмехаются.

– Да ну нахрен! – саркастично восклицает Холлис.

Я пожимаю плечами.

– По-моему, Педерсен всегда предпочитал играть не по правилам, поэтому папа так сильно не любит его.

– И я не стал бы винить тренера, – бормочет Нейт. – Педерсен тот еще козел. Он мотивирует своих парней играть как можно жестче.

– Черт, но ведь люди могут пострадать! – говорит Майк, и в его голосе столько искренности, что я не могу не рассмеяться. Холлис иногда такой душка. Словно большой ребенок.

– Не знаю, в курсе ли ты, – мрачным голосом обращаюсь я к нему, – но… хоккей – силовой вид спорта.

Фитц усмехается.

Но Холлис не успевает ничего ответить мне, потому что у него звонит телефон. Рингтон просто ужасный – хип-хоп трек, в котором какие-то парни выкрикивают какую-то бессмыслицу. Хотя он ему идеально подходит, что уж говорить.

– Йоу! – отвечает Майк.

Я снова переключаюсь на матч «Брюинз». Но ненадолго. Потому что разговор Холлиса звучит странно.

– Помедленнее, помедленнее… что? – Он слушает. – Есть ли у меня машина? Нет.

Снова долгая пауза.

– Ну… наверное, я смогу взять у кого-то? Погодите, а кто это?

Нейт начинает ржать.

– Что сейчас происходит? – Холлис в недоумении. – Кто это? Руби? Что? Пи? Мы встречались на вечеринке Джесси Уилкса?

Саммер издает непонятный приглушенный звук и закрывает рот рукой.

Я встречаюсь с ней взглядом, и мы широко улыбаемся друг другу. Это не Руби. А Рупи. Безудержная, как торнадо, она сделала свой ход. И времени она не теряла.

– Я не понимаю… Э-э-э, ладно, слушай… Руби. Я не знаю тебя. Ты красивая?

Фитц прыскает со смеху. Я просто закатываю глаза.

– Да, хорошо… я так не думаю. – Холлис все еще не отошел от шока. – Все, пока, – говорит он и сбрасывает звонок.

У Саммер подрагивают губы, когда она спрашивает:

– Кто это был?

– Я не знаю! – Майк поднимает свое пиво и залпом выпивает почти половину. – Позвонила какая-то чокнутая девица и сказала, чтобы в четверг вечером я отвез ее на ужин.

Саммер утыкается лицом в плечо Фитца и начинает безудержно хохотать. У меня нет бойфренда, которым я могу прикрыться, поэтому я просто закусываю губу и надеюсь, что Холлис ничего не заметит.

– Это так странно, правда? – недоумевает он. – Незнакомые девушки не звонят вам ни с того, ни с сего и не приглашают вас на свидания, да? Нет, я точно должен был с ней встречаться раньше. – Майк смотрит на Нейта. – Ты знаешь какую-нибудь Руби?

– Неа.

– А ты, Фитц?

– Я тоже не знаю.

Саммер начинает смеяться еще сильнее.

– А ты? – Обвиняющим тоном спрашивает ее Холлис.

– Нет, – врет она и изо всех сил старается не смотреть в мою сторону, – просто вся эта ситуация такая забавная.

– Так ты пойдешь с ней на свидание? – спрашиваю я, пытаясь придать голосу как можно больше небрежности.

Майк ошарашенно смотрит на меня.

– Конечно, нет! Эта Руби так и не ответила мне, красивая она или нет, сказала, что выясню сам в четверг вечером. Так что я сказал, что так не думаю, и повесил трубку. Мне совсем не хочется, чтобы меня убили, спасибо.

Почему у меня такое чувство, что Рупи Миллер совсем не устроит такой исход событий?

От моей широкой улыбки у меня чуть не трескается лицо. Саммер была права. Эти адские выходные заканчиваются очень даже хорошо.

– Уверен, он скоро освободится, – в который раз повторяет сотрудник, которому поручили нянчиться со мной.