До и после смерти Сталина - Леонид Млечин

Давид Маркиш, сын репрессированного поэта Переца Маркиша, вспоминал:

«Мамина близкая приятельница Ирина Дмитриевна Трофименко, жена командующего Белорусским военным округом, позвонила нам в Москву и сказала: «Ночью убили Михоэлса». И положила трубку. Через несколько дней Ирина Трофименко приехала из Минска, рассказала матери, — разумеется, под секретом, муж запретил говорить на эту тему, — что Михоэлс был убит на даче, потом его тело перевезли в Минск и инсценировали гибель под колесами грузовика, и что все это дело рук белорусского министра МГБ Цанавы».

Командующий войсками Белорусского военного округа генерал-полковник Сергей Георгиевич Трофименко в войну удостоился золотой звезды Героя Советского Союза. Умер он сравнительно молодым.

«Когда Михоэлс был ликвидирован и об этом было доложено Сталину, — рассказал Абакумов, — он высоко оценил это мероприятие и велел наградить орденами, что и было сделано». 28 октября 1948 года всех участников двойного убийства тайно наградили: Цанава получил орден Красного знамени, Круглов, Лебедев, Шубняков — ордена Отечественной войны первой степени, Косырев и Повзун — ордена Красной звезды. На следующий день ордена Красного знамени получили Абакумов и Огольцов.

Федор Шубняков делал стремительную карьеру, 31 декабря 1950 года стал начальником 2-го главного управления Министерства госбезопасности. Абакумов, рекомендуя его, писал Сталину: «Полковник Шубняков — способный чекист, имеет опыт контрразведывательной работы, умело руководит подчиненным аппаратом и с этим делом справится». А в конце года его арестовали по делу уже бывшего министра Абакумова. На посту начальника контрразведки Шубнякова сменил Лаврентий Цанава. Тоже ненадолго. Сталин постоянно тасовал чекистские кадры. Цанава неожиданно оказался на пенсии. Огольцова отправили министром госбезопасности в Узбекистан.

После смерти вождя Берия, став министром внутренних дел, начал пересмотр громких дел, заведенных в ту пору, когда он не имел отношения к госбезопасности. 3 апреля 1953 года арестовали Огольцова и Цанаву. Президиум ЦК распорядился отменить «указ президиума Верховного Совета СССР о награждении орденами и медалями участников убийства Михоэлса и Голубова».

Прекрасно зная порядки в своем ведомстве, Сергей Иванович Огольцов боялся, что его могут попытаться отравить, вспоминает сын замминистра внутренних дел генерала Богданова. Сидя за решеткой, он ел и пил только то, что гарантированно не могло содержать яд.

Оказавшись на нарах, Огольцов подробно описал, как он руководил убийством Михоэлса. Его показания подтвердил Шубняков. Берия отдал бы их под суд, но его самого вскоре арестовали.

И опять все изменилось! Убийцы теперь называли себя невинными жертвами Лаврентия Павловича. Сразу после ареста Берии, 26 июня 1953 года, жена Огольцова отправила письмо Маленкову, который сменил Сталина на посту главы правительства:

«Еще так недавно 1 ноября 1952 года позвонил Огольцову в Ташкент товарищ Сталин. Предлагая вернуться на работу в Москву, он сказал: «Не я вам доверяю, а партия вам доверяет». Как же могло случиться, чтобы через месяц после смерти вождя Огольцов оказался государственным преступником?.. Мы с дочкой просим Вас, Георгий Максимилианович, вмешаться в судьбу Огольцова».

Из секретариата Маленкова позвонили жене Огольцова, успокоили: с ее мужем все будет хорошо. Раиса Сергеевна написала ему еще одно письмо:

«Дорогой Георгий Максимилианович!

Звонок от Вас влил струю жизни, озарил нас ярким лучом надежды на близкую радостную встречу с мужем и отцом. Мы ждем его каждый день, каждый час, каждую минуту. Мы ждем его потому, что мы, как в себе, уверены в его невиновности. Когда он, не работая почти месяц, находился дома, он ходил в министерство писать объяснения, которые требовал Берия. Заметно нервничая, он называл кощунством то, что от него требовали. Разговаривая по телефону с тов. Игнатьевым, он говорил, что от него требуют объяснения по делу, которому в свое время т. Сталин дал очень высокую оценку».

Огольцова освободили. Правда, отобрали орден, полученный за убийство Михоэлса — операцию, которой «Сталин дал очень высокую оценку». На следующий год уволили в запас. В 1959 году постановлением правительства лишили генеральского звания «как дискредитировавшего себя за время работы в органах и недостойного в связи с этим высокого звания генерала». Этим наказание исчерпывалось.

Прокуратура обязана была возбудить дело об убийстве Михоэлса и Голубова-Потапова и посадить убийц на скамью подсудимых. Но в Кремле не позволили предать гласности эту позорную историю. Как и многие другие. Не могли признать, что глава государства сам превратился в уголовного преступника и своих подручных сделал обычными уголовниками. Непосредственных участников убийства Михоэлса вообще не тронули. Шубняков дожил до глубокой старости.

Сотрудники Академии наук Гринберг и Гольдштейн, несчастные люди, которые понадобились чекистам для фабрикации дела против Соломона Михоэлса, умерли в тюрьме. Евгения Аллилуева, которую особое совещание при МГБ приговорило к десяти годам заключения, вышла на свободу тяжело больным человеком.

Мы снимали в Минске документальный фильм об убийстве Михоэлса. Сотрудники белорусского комитета госбезопасности помогли восстановить маршрут, которым везли Михоэлса, нашли то место на бывшей даче Цанавы, где его убивали. Мне страшно было даже стоять там…

Я поблагодарил за содействие тогдашнего руководителя КГБ Республики Беларусь, а он попросил меня выступить перед личным составом — «рассказать о творческих планах». В актовом зале собрались несколько сотен человек.

Через много лет один из участников этой встречи поведал мне, что в зале на задних рядах, среди ветеранов сидел тот самый чекист, который, сидя за рулем грузовика, раздавил Михоэлса.

Когда Игнатьев свалился с инфарктом, на роль хозяина Лубянки вождь примеривал Сергея Ивановича Огольцова. Но тот слег с острым тромбофлебитом. Руководить аппаратом госбезопасности Сталин поручил генерал-полковнику Сергею Арсеньевичу Гоглидзе, который проявил себя на Дальнем Востоке.

Еще один соратник Берии, Сергей Гоглидзе начинал наркомом внутренних дел Грузии. 31 июля 1941 года Гоглидзе приехал в Хабаровск. Он не только возглавил краевое управление. Его утвердили уполномоченным НКВД по всему Дальнему Востоку. Он стал хозяином немалой части страны.

От особняка Гоглидзе с его огромным садом и собственным теннисным кортом в Хабаровске ничего не осталось. Но ветераны-чекисты и по сей день тепло вспоминают своего начальника как заботливого человека: «В то время не было фруктов в продаже. Он приказал обеспечить каждого сотрудника управления определенным количеством свежих яблок и сухофруктов. Хорошая добавка к продовольственным карточкам».

Профессор медицины Анатолий Алексеевич Константинов вспоминал, как к его отцу, который ремонтировал часы, приехали домой два офицера госбезопасности: майор и капитан. Зашли в квартиру. Капитан спросил: