Конец пути - Антон Грановский

– Вы предлагали моей младшей сестре алкоголь?

Максим слегка опешил, но не растерялся.

– Это вопрос или утверждение? – иронично уточнил он.

– Утверждение!

– Тогда мне не обязательно на него отвечать.

– Вы понимаете, что ей всего четырнадцать? – довольно резко спросила Ника.

– А вам? – спросил вдруг Максим.

– Что – мне?

– Вам уже больше четырнадцати?

– Разумеется. Я не понимаю, к чему этот…

– Тогда вы можете со мной выпить, правда?

Лицо Ники вытянулось от удивления. Он иронично улыбнулся и сказал:

– Вам же хочется, я вижу по глазам.

Во взгляде Ники появилось негодование:

– Послушайте, а вам не кажется, что вы ведете себя слишком нагло?

Максим покачал головой:

– Нет. А должно?

– Вы…

– Я просто предложил вам выпить. В американских фильмах всегда предлагают гостям выпивку. И ни у кого это не вызывает возмущения. И кстати, присаживайтесь! Иначе мне, как джентльмену, тоже придется встать, а в моем положении это несколько… затруднительно.

Ника прошла к дивану и решительно села. Максим покатился за ней. Остановился и уставился на нее карими насмешливыми глазами.

Нике было немного не по себе от того, что он так откровенно разглядывает ее. Он взял со стола пачку сигарет и предложил ей. Ника не стала отказываться, и он щелкнул у нее перед лицом зажигалкой. Посмотрел, как она прикуривает, и сказал:

– Отличная привычка, правда?

– Я бы сказала, убийственная, – ответила Ника.

Оба они усмехнулись.

– Даю вам слово, что не имею никаких «видов» на вашу младшую сестру, – сказал Максим. – Хотя, будь я ее отцом, я бы всыпал ей хорошего ремня.

Непонятно почему, но эти простые слова совершенно сбили с Ники весь воинственный настрой. Было в тоне голоса Максима что-то такое, что не позволяло усомниться в правдивости его слов. Несколько секунд Ника курила молча, а затем спросила:

– Вы бывший полицейский?

– Да, – отозвался Максим.

– А теперь вы – писатель и сценарист?

– Спорный вопрос. Не всякого, кто выбивает из клавиш искры по три часа в день, можно назвать писателем.

– Но вы написали хотя бы одну книгу?

Максим усмехнулся.

– Только одну и написал. А вот вторая никак не идет, хотя вымучиваю ее уже третий месяц.

– И о чем ваши книги?

– О мерзавцах. И о тех, кто их ловит. Но те, кто ловит, мало отличаются от самих мерзавцев.

– Ясно. – Взгляд Ники смягчился. – Вы пишете детективы, да?

– А что еще может писать бывший полицейский? Кроме этой мерзости, я ничего в жизни не знаю, вот и приходится вываливать ее на бумагу.

– А как ваша фамилия, может, я слышала?

– Вряд ли. У книжки был тираж пятнадцать тысяч экземпляров. А только в нашем районе Москвы живет двести тысяч человек. Во всей Москве – около десяти миллионов. Если бы моя книжка попала к вам в руки, я бы назвал это чудом.

Где-то в отдалении громыхнул гром. Ника взглянула на окно и слегка побледнела. Это не укрылось от взгляда Максима.

– Предлагаю сменить тему, – сказал он.

Ника перевела взгляд на него.

– Что?

– Сегодня день нашего заселения в «Умный дом». А у меня есть непочатая бутылка коньяка. Что, если мы выпьем по бокалу – в честь новоселья?

Ника растерялась:

– Даже не знаю… Я пришла сюда не пить…

– В такой день грех не выпить, – сказал Максим. – Кроме того, вы уже начали – я вижу это по блеску в ваших глазах.

– Обычно я не пью крепкие напитки…

– Я отпустил своего слугу прогуляться, – с улыбкой сказал Максим. – Так что я буду единственным свидетелем вашего «падения».

Он развернул кресло-коляску и покатил на кухню.

– Ну, вот, – тихо пробормотала Ника, когда он скрылся из глаз. – Пришла ругаться, а напросилась на суаре. Ну, как это называется, а!

Максим вернулся с бутылкой дорогого французского коньяка и пузатыми бокалами.

– И все же я не уверена, что хочу…

– Бросьте, – небрежно сказал Максим. – Представьте, что сегодня Новый год. Да, по сути, так оно и есть. С этого дня наша жизнь перевернется с ног на голову или наоборот, это уже как повезет.

Он открыл бутылку и разлил коньяк по бокалам.

– Перейдем на «ты»? – предложил Максим.

– Давай, – согласилась Ника.

Они чокнулись и отпили по глотку. После двух бокалов мартини глоток коньяка нежно ударил Нике в голову, мир вокруг преобразился, цвета стали мягче.

– Ты был ранен во время полицейской операции? – спросила она, глядя на Максима.

Он кивнул:

– Да.

– А ты… убивал людей?

– Пачками.

– Я серьезно.

– Ну, а если серьезно, то на такие вопросы я не отвечаю.

– Значит, убивал, – констатировала Ника.

Он поднес бокал к губам и посмотрел на нее поверх стеклянной кромки.

– Я стал в твоих глазах монстром?

– Да, пожалуй.

– Врешь. – Максим посмотрел на нее пристальнее, чем прежде. – В твоих глазах нет страха, а только интерес.

– Вот как? И что еще ты разглядел в моих глазах?

– Дикое любопытство. Тебе хочется знать, что чувствует убийца. Но не могу понять – зачем тебе это?

– Выдвини какую-нибудь версию, ты же полицейский.

– Бывший полицейский.

– Это не меняет дела.

Максим некоторое время молчал, глядя на то, как Ника пьет коньяк, а затем сказал:

– Хорошо. Рискну предположить, что ты хочешь сопоставить свои чувства с моими. Ты тоже кого-то убила, я прав?

Ника не ответила.

– По тому, как ты побледнела, я вижу, что угадал.

Она отпила еще глоток. Потом тихо произнесла:

– Да. Ты угадал. Это был мой отчим.

Ника удивилась тому, как быстро Максим справился с изумлением.

– Ему не нравились твои борщи и котлеты? – спросил он с усмешкой.

– Мне нравится, что ты говоришь об этом таким тоном, – сказала она. – Этот гад пытался изнасиловать Нюру. А она – его родная дочь.

– Мерзавец, – сказал Максим.

– Я тогда сильно мучилась и страдала. Целую неделю не могла ничего есть. Меня выворачивало наизнанку, а перед глазами все время стояло его лицо.