Книги онлайн и без регистрации » Романы » Безымянный подросток с окраины города - Даниил Бравцев

Безымянный подросток с окраины города - Даниил Бравцев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 73
Перейти на страницу:
внутренний голос имеет один огромный минус – его обладателя не заткнуть ударом кулака.

Мама пошла навстречу. Халат её был плохо завязан, так что он наполовину раскрылся, жёлтый свет выхватил половину левой груди, и от взгляда на неё Андрею совсем стало дурно. Он много раз видел мам ребят со своего взвода, нынешних одноклассников, большинство из них были красивы, даже сексуальны, а потому Андрей ещё сильнее стыдился своей матери – она казалась куском грязи среди блестящих бриллиантов. И сейчас, увидев обвисшую грудь матери, Андрей понял, как далека она от женщины. От женщины, что заботится о себе, чувствует себя любимой, желанной, сексуальной.

Мама подошла вплотную и тихо-претихо спросила:

– Во сколько вернёшься?

«Я не вернусь, мам», – хотел ответить Андрей, но смотря на эти трясущиеся губы, на не смытую с подбородка кровь (пара капель, которых не должно быть), смотря в эти бледно-голубые глаза, которые когда-то были синими, он не смог. Странная, до этого неведомая дрожь начала протекать под кожей, и стремилась она к кистям. Даже пробралась в голос, потому что Андрей с трудом сказал: – Я приду через час.

Мама кивнула. Просто кивнула, пока в глазах стояли слёзы. Каждый слышал, как на кухне отец с шумом втягивает в себя пиво, и боялся перебить его даже дыханием, слишком громко произнесённым словом. Здесь царствовал он, и когда его не было рядом, его власть никуда не исчезала, его образ не пропадал из головы ни в школе, ни на улице, ни на природе, а голос его протискивался в сны, вгрызался в мозг и… преследовал. Да, он именно преследовал.

Андрей повернулся, чтобы уйти, обвил пальцами ручку двери и остановился. Секунду, вторую, третью он простоял в смятении, после чего развернулся, посмотрел на маму (эти глаза, эти потухшие, бледно-голубые глаза) и, не выдержав, ринулся ей в объятия.

Даже не успев ничего понять, она почувствовала, как её спину обвили сильные руки и прижали к телу. Андрей обнял маму – такую хрупкую и маленькую, что она казалась крохотным птенчиком под крылом большой птицы. Он со всей нежностью, остатки которой догнивали в его душе, провёл ладонями по телу мамы, а потом почувствовал, как она сама заключила его в объятия. Глаза начало пощипывать, но Андрей приказал себе не плакать, держаться. Вместо того, чтобы заплакать, он положил ладонь на светлую макушку и прошептал:

– Я тебя очень сильно люблю, мама.

Он сказал это тихо, чтобы отец ничего не услышал. Так же тихо ответила мама:

– И я люблю тебя, сынок.

Так они и стояли, пока совсем рядом, сгорбившись над крохотным столом, сидел полковник полиции, время от времени затягивающийся сигаретой и вливающий в себя пиво. Андрей обнимал маму, зная, что делает это в последний раз.

***

После того, как решился на самоубийство, начинаешь замечать много разных деталей.

Даже вкус сигареты как-то изменился – может потому, что Андрей курил последний раз в жизни. Он втягивал в себя табачный дым, шагая по улице и всматриваясь в лица прохожих. Странное безразличие ко всему, какая-то пустота заполнила собой всё внутри, словно органы превратились в сгустки непроглядной тьмы, так что Андрей практически ничего не чувствовал и мог не стесняться, смотря на людей прямо и неприкрыто. Он шёл по проспекту, вокруг кипела жизнь, пока внутри царила смерть, а табачный дам был панихидой для несчастной души. Андрей вглядывался, вглядывался, вглядывался в лица прохожих, но так и не нашёл ни одного, которое посчитал бы некрасивым. Отчего-то все черты чужих лиц вдруг показались ему привлекательными – может, перед смертью люди полны созидания? Андрей этого не знал, он просто шагал по одной из вен Петербурга, выкуривал последнюю сигарету, смотрел на прохожих и старался ни о чём не думать.

Уже сильно стемнело, а на небе вспыхнули первые звёзды, когда он подошёл к нужному дому и выкинул сигарету. Вдохнул, выдохнул (о, этот приятный осенний ветер, щекочущий кожу!) и зашёл в парадную.

Вот здесь разом стало труднее.

Бетонные стены будто взвалились на плечи, и оттого идти стало в десять, в сто раз тяжелее. Андрей сделал один шаг, и тут же, мгновенно, за долю секунды в его сосуды ворвался такой страх, какой не мог вызвать ни отец, ни кто-либо другой. Страх чего-то огромного, непостижимого, чего-то такого, понять что человеческий разум просто не в силах! Андрей сделал несколько шагов вперёд (его встретил полумрак парадной), вцепился в перила и начал подниматься, опираясь на них, чувствуя, как удары сердца тоже поднимаются – от груди к горлу. Нахлынувшая пустота уступила место страху, а потому в голову сразу ворвались мысли.

Всё летело к чертям. Всё! Его отчислили из Кадетского Корпуса на последнем, седьмом курсе, и теперь в семье, где с деньгами и так было худо, появился ещё один голодный рот; его отец, его блядский отец набивает кулаки на нём и на маме, и если во время обучения Андрея в Кадетском Корпусе они с мамой делали вид, что всё нормально, нет никакого рукоприкладства, то сейчас отец вообще не церемонится с этим; его друг… его самый верный друг, его брат, его amigo… ТАК на него посмотрел… в последний раз… после того, как он чуть не задушил его… здесь кристально ясно, что дружбе конец, после такого так же общаться они не смогут. Ох, а Клеопатра… Думая о ней, Андрей лишь больше хотел покончить с собой, потому что перед ней он был слаб, был муравьём, никем, был падок на её желания и ей формы. В ней он видел все свои слабости и оттого ненавидел себя – он никогда не отказывал своим слабостям. Он не мог победить свои слабости, слабости оказались сильнее. Клеопатра… Она казалась Андрею богиней, и он хотел принести себя в жертву что перестать страдать.

А мама? Ты всё-таки решил бросить её?

– Заткнись, – выдавил Андрей, вцепившись в перила. Он продолжал подниматься, осталось семь этажей. – Не говори ничего о маме. Я уже всё решил.

Решил сбежать как трус, да? Ты же всю жизнь отличался смелостью, заступался за учителей, которых едва знаешь, даже за прохожих, а защитить родную маму не хватает сил? Неужели ты настолько ничтожен?

– Заткнись! – крикнул Андрей и двумя руками вцепился в перила. Он сжал их так сильно, словно хотел кому-то сломать хребет. Глаза нависли над пропастью, свет лампочки ложился на ступени лестницы. – Как я могу защитить маму? Ударю отца? Ты… ты представляешь, что тогда будет?!

Внутренний голос умолк, и, обрадовавшись этому, Андрей продолжил подъём. Но уже на следующем этаже он услышал:

Ты даже не пытался бороться, не предпринял ни одной попытки. Знаешь, что ты делал? Вцеплялся

1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 73
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?