Балтийские патриоты - Константин Буланов

В то время как не смыкавшие глаз всю ночь «сторожа» и «охотники» подтягивались к военной гавани, а крейсера 1-ой бригады уходили на поиски главных сил противника, от причальной стенки судоремонтного завода в сопровождении рейдового буксира и пары тральщиков отчалили подводный миноносец № 113 и уже куда больше напоминающая своим видом классическую подводную лодку двух грядущих мировых войн «Минога», находящаяся под командованием капитана 2-го ранга Беклемишева, Михаила Николаевича, которого, не будь провалившегося в прошлое Ивана Ивановича и всех внесенных им изменений, можно было бы назвать отцом отечественного подводного флота. Да, подводные лодки, как боевые корабли, появились задолго до поступления Беклемешева на службу, но создал отечественную школу подводников именно он.

Откровенно говоря, Михаил Николаевич оказался изрядно ошарашен, когда после возвращения из командировки в САСШ, где он знакомился с состоянием дел в «Holland Torpedo Boat Company», считавшейся одним из лидеров в деле создания подводных кораблей, в один из ничем не примечательных дней его пригласили на Невский судостроительный и механический завод, чтобы продемонстрировать уже наполовину законченную строительством отечественную подводную лодку. Даже две лодки! И ведь Бубнов с Горюновым, входившие вместе с ним в комиссию по проектированию подводной лодки, в свое время ни единым словом не дали понять, что уже не первый год сотрудничают с этим заводом по теме конструирования подводных миноносцев! Более того! В то время как он искренне завидовал Холланду, сумевшему построить и спустить на воду аж две действующие подводные лодки, в родном отечестве уже как полтора года в большой тайне учились ходить под водой на куда лучшем представителе этого типа кораблей, скрывающимся за непримечательным названием миноносец № 113. Именно на нем, кстати говоря, сам капитан 2-го ранга Беклемешев и совершал свои первые погружения, пока на воду не спустили «Миногу» с «Дельфином». А после миноносец № 113 бесследно исчез вместе со своим командиром и оказался обнаружен Михаилом Николаевичем, прибывшим в Дальний вместе с разобранной «Миногой», уже здесь. Здесь же он, наконец, познакомился со своим учителем, прежде хранившим в тайне не только свое имя, но и скрывавшим под тряпичной маской лицо. Георгий Фёдорович Керн! Тот самый отставной капитан 2-го ранга, что стал олицетворением минной войны на море! Радости Беклемешева не было предела, ведь у него успело накопиться столько тем для разговоров с действительно понимающим человеком, что не хватило бы и недели, дабы обсудить их все. Но уже после первого «вечера встреч» пришло понимание, насколько сильно он не хочет знать, откуда у Георгия Федоровича взялся столь богатый опыт и столь обширные знания, связанные, в том числе, с поражением кораблей торпедами при стрельбе из-под воды. Тем не менее, учиться у подобного специалиста требовалось. Именно требовалось! Дух близкой войны буквально витал в воздухе и, судя по проделанной страной подготовке, спустить все на тормозах виделось уже невозможным, чтобы «закипающий котел» не взорвался от избыточного внутреннего давления. Да и его «Минога» сразу по прибытию в кратчайшие сроки оказалась помещена на один из стапелей, где в обе половины корпуса начали с немыслимой скоростью загружать демонтированное на Балтике оборудование.

Полтора месяца ушедшие на полную сборку «потаенного корабля» и еще столько же потребовавшиеся для многочисленных проверок и доработок, прошли, как одно мгновение. Во всяком случае, так виделось сейчас, когда он вел свой корабль на боевую позицию для встречи врага. Врага, не уступающего тем грандиозным силам, что смог стянуть на Дальний Восток отечественный флот. И вот теперь двум капитанам 2-го ранга предстояло изрядно помочь вице-адмиралу Макарову или пристыжено вернуться в родной порт ни с чем, тем самым расписавшись, как в собственной некомпетентности, так и бесперспективности подводных миноносцев. Но в последнее Михаил Николаевич не верил ни секунды, а с отсутствием веры подводников в собственные силы ему, еще до выхода, обещал разобраться Керн. Разобраться самым показательным способом. И не верить ему почему-то не возникало даже мысли. Уж больно взгляд у вернувшегося на царскую службу кондотьера был спокоен. Такой, будто ему уже не единожды приходилось проделывать то, что ожидал от них здесь и сейчас Степан Осипович. Причем именно данная мысль, от которой Беклемешеву никак не удавалось избавиться, пугала куда больше скорой встречи с врагом. Слишком много при весьма странных и невыясненных обстоятельствах погибло за последние годы кораблей по всему миру. Да и мастеровые на Невском судостроительном заводе как-то при нем обмолвились, что в первый раз они тоже строили две подводные лодки. Так что у копии сто тринадцатого, если все было именно так, как полагал капитан 2-го ранга, оказалась поистине безумная жизнь. Как и у экипажа этого «безымянного» подводного миноносца. И история их похождений вряд ли когда-либо имела шанс на появление на свет, так как могла спровоцировать, как минимум, глубочайший политический кризис мирового уровня. Но вот их первый бой со временем непременно обязан был войти в учебные пособия офицеров всех флотов. Дело оставалось за «малым» — не ударить лицом в грязь.

К сожалению, столь долго и тщательно сохраняемое в секрете оружие, могло выстрелить внезапно лишь один раз. Командующий Тихоокеанским флотом не сомневался, что в данный момент за всей акваторией порта ведется пристальное наблюдение не одним десятком пар глаз принадлежащих шпионам всех мастей. Возможно, большая часть из числа этих потенциальных наблюдателей не смогла бы ничего понять, увидев небольшое судно, едва торчащее над водой. Но считанные единицы истинных профессионалов имели все шансы опознать подводные лодки, существование которых не являлось тайной за семью печатями. И даже оставшийся на Балтике «Дельфин» уже не единожды успел промелькнуть на страницах газет и журналов, демонстрируя, что Российский Императорский Флот также идет в ногу с последними мировыми веяниями в деле кораблестроения. Но две прочие подводные лодки, между прочим, только две недели как официально принятые в состав флота, скрывали до последнего момента, для чего учебные выходы они осуществляли лишь в ночное время, а работавшие на сборке «Миноги» мастеровые вынуждены были с момента прибытия в Дальний квартировать на судне принадлежащем частному пароходству «Иениш и Ко». Да и разведслужба флота совместно с пограничниками и жандармами, начиная с ноября 1903 года, устроили такой террор по отношению к всевозможным любопытствующим личностям, что многочисленные шпионы, которыми, несомненно, кишел Дальний, на время свернули свою деятельность и легли на дно. Не все, естественно, но многие. Вот для самых упертых или же умелых нынче и была устроена демонстрация выхода на боевую позицию самых настоящих подводных лодок.

Все равно надолго сохранить секрет их пребывания в Дальнем не представлялось возможным. А потому Степан Осипович решил сам сыграть на опережение и напугать супостата сим новейшим оружием, фигурально выражаясь, до мокрых портков. То, что эскадренному сражению быть, он нисколько не сомневался. Японцы попросту не могли не проверить на прочность русский флот в ближайшее время, раз уж организовали нападение еще до того, как информация о начале войны стала достоянием общественности. Все же это им в первую очередь требовалось установить контроль над акваторией Желтого моря, чтобы безбоязненно подвозить войска поближе к будущему сухопутному театру боевых действий. А боеготовый Российский Императорский Флот мешал данному обстоятельству самим фактом своего существования. Посему его надлежало, либо пустить на дно, что виделось малореальным; либо запереть на базах, во что не верилось в силу наличия столь «беспокойного» командующего, как вице-адмирал Макаров; либо нанести кораблям весьма серьезные повреждения, чтобы русские и сами думать забыли об организации активных действий на море, что вилось вполне достижимым в силу превосходства японских броненосцев над русскими. Это у японцев в этом краю света имелось огромное количество судоремонтных мощностей и припасов, позволяющих относительно быстро вернуть корабли в строй после пребывания в эскадренном сражении. Россия же похвастать подобным никак не могла. Даже с учетом всех приложенных усилий, возможное восстановление побывавшей в бою эскадры, могло растянуться на непозволительно долгое время, что противник, несомненно, должен был учитывать в своих планах на войну.