Цветок предательства - Анна Данилова

Слишком много неприятного, тяжелого мне предстояло сделать, к тому же мысли мои были заняты Максимом, я и переживала за него и злилась, не в силах понять, зачем он так долго шел на поводу у своего брата. Словом, мне в тот день было так плохо, что я решила переместиться куда-то, отвлечься, побыть наедине с собой. Я полила цветы, заперла магазин, села в свою машину, мою рабочую лошадку «Тойоту», которой в последнее время пользовалась редко, и поехала куда глаза глядят.

Я проезжала по знакомым улицам, неосознанно сворачивала, словно мне подсказывал кто-то, пока не поняла вдруг, куда именно я еду. Оказывается, я повторила свой маршрут из прошлого, из того черного для меня времени, когда сердце мое чуть не разорвалось от боли после измены мужа. Я прикатила к тихому лесному озеру рядом с деревней Подушкино.

Заехала под сосну, заглушила мотор, вышла из машины и глотнула свежего воздуха. Затем еще несколько головокружительных вдохов. Ветви деревьев в лесу были еще голые, но солнце светило по-весеннему ярко, было тепло, сухо, волшебно. Гладь лесного озера напоминала опрокинутое голубое небо. Вокруг было тихо, спокойно, словно природа приглашала меня слиться с ней, стать ее частью и тоже успокоиться.

Тишина была столь пронзительной, невероятной, что я будто оглохла, перестала слышать. Разве что биение своего сердца.

Зачем я впустила этого мужчину в свое сердце? И когда я это поняла, почувствовала? Нет, надо забыть его, словно ничего и не было. Тем более что ничего и не было. Разве что взаимное влечение, желание видеть его, находиться рядом с ним. И это при том, что меня раздирали самые противоречивые мысли относительно его виновности в деле Вероники.

Телефонный звонок пробил тишину, как снаряд. Я вздрогнула и даже пошатнулась. Это был звук цивилизации, звук надвигающихся проблем, звук той реальности, которая сделала из меня нервную и очень беспокойную особу. Звонил Карпов.

Если учесть, что он мне за последний год звонил только один раз, да и то, чтобы поздравить с Новым годом (Восьмого марта он не позвонил, поскольку был за границей с женой), и все наши дела я решала с его помощником или бухгалтером, значит, случилось что-то важное, серьезное. Возможно, он каким-то образом узнал о том, что я собиралась его бросить. Уж не владелец ли павильона ему сообщил? Может, они знакомы друг с другом. А кто еще? Лиза-то с ним точно не знакома. Да если бы она и была знакома, я уверена, Лиза никогда бы не предала меня. Хотя разве это предательство?

– Слушаю, Алексей Павлович…

И тут я вспомнила, что бросила магазин. Закрыла. Может, он заехал, не нашел меня, потому и звонит?

Карпов сказал, что хочет со мной встретиться и поговорить. Спросил, когда мне удобно подъехать к нему домой. Домой! Точно, он разговаривал с владельцем павильона.

– Хорошо, я приеду. В шесть, устроит?

Он согласился и сказал, что будет ждать.

Надо было возвращаться в Москву. Но до шести было времени предостаточно, поэтому я решила не торопиться. Я вернулась в машину, разложила сиденье, закрыла глаза и уснула. Я и сама не поняла, как это случилось, тем более что днем я, как правило, не сплю, не умею, у меня не получается. А тут словно организм потребовал передышки, и я неосознанно приехала в это тихое, напоенное свежим весенним воздухом место, чтобы отоспаться.

К счастью, меня никто не побеспокоил. Не нашлось никого, кто пожелал бы в это же самое время оказаться в лесу, рядом с озером.

Проснувшись, я сначала даже испугалась, увидев за окном покачивающиеся ветви деревьев, но потом, все вспомнив, я успокоилась. Привела себя в порядок, завела машину, мысленно поблагодарила деревню Подушкино с таким волшебным и красивейшим озером и покатила обратно в Москву.

Я вернулась в магазин. Почувствовала себя еще больше виноватой перед Карповым за то, что отлучилась на целых четыре часа, лишила магазин выручки, обманула ожидания постоянных покупателей, которые наверняка приходили купить цветы и ушли ни с чем. Интересно, кто займет мое место здесь? Удастся ли Карпову найти мне хорошую замену, человека, который бы разбирался в цветах, как и в покупателях.

Я принялась распаковывать полученные утром коробки с цветами, но никак не могла сосредоточиться на работе. Меня настораживало то обстоятельство, что Лиза не позвонила мне. Или была очень занята, или же собирала информацию, чтобы выложить все при встрече. И вдруг я поняла, что на какое-то время забыла о том, что она, по сути, пошла «исповедоваться» этому следователю Зосимову! Ведь она поэтому и хотела с ним встреться, что никому больше не могла рассказать о том, что видела Веронику незадолго до ее смерти. Что расхаживала по месту преступления в бахилах! А если ее задержали?

От этих мыслей стало и вовсе невыносимо. Неужели Зосимов задержал ее? Вот почему она не звонит!

И вдруг одна мысль, ослепительная в своей очевидности и трагичности, затмила все остальные события, обрушившиеся на мою голову: а ведь Лиза попала в эту историю из-за меня! И если ее обвинят в убийстве Вероники, что легко можно предположить, учитывая несовершенство правовой системы, то ее жизнь будет окончательно разрушена по моей вине.

Я не могла этого допустить. Мне надо было что-то предпринимать, искать кого-то, кто мог повлиять на ход расследования и остановить Зосимова в его желании арестовать ни в чем не повинную Лизу. Мне нужен был человек уровня прокурора или крупного начальника в системе МВД, в котором я была бы уверена как в себе самой. И такой человек у меня на примете был. Другое дело, что он был двоюродным братом моего бывшего мужа, его звали Валентин Георгиевич Пушков. Он мог все. Кроме того, я прекрасно знала, что он никогда ни в чем мне не откажет.

Надо было действовать незамедлительно. Я позвонила ему, спросила, удобно ли ему сейчас говорить, на что он ответил, что очень даже удобно и что он очень рад моему звонку. Выяснилось, что он сейчас на даче, ждет гостей, что все готово для шашлыков и что он будет ужасно рад, если я к нему приеду. Я спросила его, что за праздник, он ответил, что просто устал и решил отдохнуть с друзьями. Я удивилась, ведь это была середина недели, до выходных далеко, однако такое положение вещей меня устраивало. Валентин Георгиевич и без того был душевным человеком, а тут еще хорошее настроение, хорошая компания, шашлыки. Я сказала, что приеду.

Я решила, что сначала поеду все-таки к Карпову, уж выслушаю все, что он думает обо мне, разберусь с магазином, может быть, даже и уволюсь, и после этого поеду к Пушкову на дачу. Вот такой был план.

Я приехала к своему работодателю на час раньше назначенного времени. Позвонила. Собралась, приготовилась к тяжелому разговору.

Дверь мне открыл сам Карпов.

– О! Лена! Молодец, что приехала раньше. Мы как раз сели ужинать. Проходи.

Он выглядел бодрым, веселым, принял меня как родную. Не похоже было, чтобы он играл со мной. Да и жена его, Лариса, встретила меня жизнерадостной улыбкой. Они оба были какие-то взбудораженные.

– Я перцы нафаршировала, любите? – спросила Лариса, высокая рыжеволосая молодая женщина в длинном домашнем платье, поверх которого был повязан ярко-красный фартук.