Хочешь выжить – стреляй первым - Виктор Тюрин

Добрались мы до дома Джима Тернера, так назвался старик, за пять минут. Тим уснул сразу, как только его щека коснулась подушки. Я вышел на крыльцо распросить старика о кратчайшем пути до железнодорожной станции. Тот сидел в кресле — качалке на маленькой веранде, с бутылкой виски, которую я ему купил. На лице плавала довольная улыбка. Судя по его виду, день у него удался. Мы поговорили немного, потом я уточнил у него путь и уже собрался идти спать, когда старик опрокинув очередной стаканчик, неожиданно, без всякого перехода, сказал: — Знаешь, Джек, каждый городок должен иметь что-то свое. Как-то был я проездом в одном городке. Пыльный и грязный. Казалось бы ничего особенного, но местные жители расскали мне историю, случившуюся в их городке, а затем показали могилу этого человека. На кресте была табличка с надписью "Бит Батлер, дважды повешенный". Еще дата смерти. Даты рождения не было, видно, никто не помнил, когда этот парень родился.

— Дважды повешенный? Его что на гнилой веревке вешали?

— Нет, парень. Его повесили за убийство одного парня. В спину ему выстрелил. А на следующий день прискакали ковбои с близлежащего ранчо и заявили, что Бит Батлер — конокрад, он украл у них лошадь. Когда им сказали, что он уже в могиле, те заявили что лишать себя удовольствия они не собираются, зря что ли полдня пыль глотали. После чего, вырыли труп и повесили его во второй раз. Потом постреляв в воздух и тяпнув по паре стаканчиков виски в салуне, они ускакали. Покойник повисел немного, после чего горожане его сняли и снова похоронили. Не мудреная история, но они считают ее достопримечательностью их городка. Они ею гордяться.

— А чем славен ваш городок?

— Наш город на полном скаку проскочил свою историю. Теперь медленно умирает, ничем не примечательный. Раньше через него шел перегон скота, но эта проклятая железная дорога убила его. Пройдет еще пять лет, и он превратиться в город — призрак. Знаешь, сколько сейчас в нем живет человек? Тридцать девять. Вот если сделать нечто такое, что останется в людской памяти, тогда город не умрет, потому что будет жива о нем память.

Тема разговора явно выходила за образ старого пьяницы, но мне так сильно хотелось спать, что вспыхнувший было интерес погас сам собой.

— Все, старик. Я пошел спать.

Не успел я встать и развернуться к двери, как меня настиг голос старика: — Джек, я теперь все равно не скоро усну. Да и много ли старику надо? Давай почищу вашу одежду и постираю рубахи. А то запашок от вас…

— Хорошо.

Я уже не спал, вслушиваясь в звуки проснувшегося и занимающегося своими делами, с утра пораньше, городка. Продребезжала по деревянной мостовой повозка, затем невдалеке послышалось ржание застоявшихся в конюшне лошадей. Я уже собрался отойти от окна, как услышал негромкий разговор, идущих по улице, двух мужчин. И тут же замер, как только понял смысл услышанного обрывка разговора. Шериф собрался ехать за помощью на ранчо Рамиреса, у которого работает пара парней, раньше служивших в рейнджерах. Кого он собрался брать вместе с подкреплением, объяснять мне не надо было.

— Тим, поднимайся!

Мальчишка без слов вскочил и стал одеваться. Неожиданно в дверь постучали. Негромко, но настойчиво. В следующую секунду, в одних кальсонах, с револьвером в руке, я затаился, рядом с дверью, напряженно вслушиваясь. А в ответ, как говориться, тишина. Снова стук. Теперь уже неуверенный, прерывистый, словно стучащий вслушивался.

— Кто там? — я старался говорить лениво, с зевотой, словно только что проснулся.

— Джек, просыпайся, — послышался голос Тернера, — через двадцать минут будет готов завтрак.

Где-то заголосил припозднившийся петух. Отойдя к кровати, я стал торопливо одеваться. Засунул ноги в сапоги, надел оружейный пояс. Огляделся, не забыл ли чего, затем взял в руки винчестер и шагнул к двери, но тут же остановился. А не ждет ли меня засада из местных добровольцев? Открою дверь, а мне всадят пулю в грудь. Подобное предположение мне не сильно понравилось, но, судя по спокойной окружающей обстановке, я, похоже, преувеличил опасность.

— Слушай, Тим. Сейчас я выйду, ты — через минуту после меня. Займешься лошадьми. Джим поможет. Чтобы к моему приходу лошади были готовы, понял?

Мальчишка только кивнул головой. Он очень хотел узнать, что происходит, но выдержал характер, не спросил. Я повернул ключ и резко толкнул дверь. Сердце отчаянно забилось, разгоняя по телу адреналин. Выскочил. Все было тихо. Никто не гремел оружием, никто не кричал: "Стой! Стрелять будем!". Вместо запаха железа и оружейной смазки в доме аппетитно пахло жареным мясом.

"Может, я просто что-то напутал? — я уже начал сомневаться в том, что правильно понял разговор на улице. — Но что мне мешает пойти к шерифу и выяснить?".

Выйдя из-за угла, своим появлением, я словно ударил шерифа кастетом по затылку. Тот замер, пытаясь понять, кто перед ним, но в тоже время рука сама автоматически сбросив защитную петлю, вцепилась в рукоятку револьвера. Это была нормальная защитная реакция представителя закона на неожиданное появление на человека с оружием.

— Ты шериф?

При моем вопросе лицо законника закаменело, глаза сузились, словно он уже в меня целился. Тело напряглось, налившись силой. Он был готов к ответу, как словом, так и пулей, в зависимости от моих действий.

— Да. Ты кто и зачем пожаловал в наш город? — его голос был чуть хрипловат от волнения.

— Меня зовут Джек Майер, шериф. В вашем городе проездом. Через час меня уже здесь не будет.

Я не собирался пояснять причину своего появления в их городке, да это было и не принято в эти времена. Здесь жили по правилу: захочет — скажет, нет — значит так надо. Но сейчас другой вопрос стоял на повестке. Насколько ретив и честолюбив этот служитель закона? За время нашего противостояния его взгляд цепко и настороженно изучал каждую черточку моего лица, и теперь в его глазах мелькнуло узнавание. В какой-то момент мы оба это поняли. И замерли.

"Узнал! Что будет делать?!".

Шериф колебался. Я уже начал думать, что мы сможем мирно разойтись, как в лице шерифа что-то изменилось. В следующий момент слух уловил чье-то присутствие за моей спиной, и тут же откуда-то сбоку раздался пронзительный крик Тима: — Сзади!!

Наработанные долгими тренировками рефлексы, отключив мозг, бросили тело на землю, в сухую, красноватого оттенка, пыль. Не успел тишину разорвать грохот выстрела дробовика, как я выстрелил в человека, выстрелившего мне в спину. Облако порохового дыма частично скрыло фигуру стрелявшего, но лицо его было видно отчетливо. Моим несостоявшимся убийцей оказался старик Джим Тернер. В следующую секунду я уже искал глазами и стволом винчестера шерифа, но увидел только бьющуюся на земле лошадь. Из-за ее жалобного ржанья я не сразу расслышал глухой судорожный кашель, постепенно перешедший в хрипение. Приподнявшись, я только тогда увидел лежащего на земле, за лошадью, шерифа. Поднявшись, обошел по дуге бьющуюся на земле лошадь, подошел к телу. Развороченная картечью грудь, кровавая пена на губах, хриплое, со свистом дыхание. Судя по свистящему хрипу, у него было задето легкое. В руке был зажат револьвер.