Клуб путешественников-фантазеров - Улисс Мур

– Вау! – воскликнула Анита. – Та самая София, которая попросила принять её в Клуб Воображаемых путешественников?

– Именно так подумал и я, – ответил Поджигус. – Но должен подчеркнуть, что в Клуб она вступила не сразу. Это произошло некоторое время спустя. Юная леди Бриггз не имела никакого опыта Воображаемых путешествий, или, во всяком случае, так казалось….

– Минутку, – остановила его Анита, доставая из рюкзака одиннадцатый том «Приключений капитана Спенсера», тоже найденный в подвале дома семейства Мур. – Как же это случилось, что София Бриггз стала Цирцеей де Бриггз, известной писательницей?

Поджигус пожал плечами:

– Могу предположить, что виноват в этом столь же юный книжный иллюстратор, который в эти же самые годы посещал Клуб Воображаемых путешественников.

– Морис Моро? – воскликнула Анита, увидев имя иллюстратора на титульном листе приключенческой книги писательницы.

– Совершенно верно! Я проверил. Именно господин Морис Моро подал заявление о принятии в Клуб юной леди Бриггз. И думаю, именно он, очень возможно, придумал ей литературный псевдоним: Цирцея де Бриггз. В заявлении с просьбой о приёме в Клуб Воображаемых путешественников, копию которого я нашёл в кабинете барона Войнича, юная Цирцея де Бриггз представлена как молодая писательница, обладающая безграничной фантазией. Пометка, находящаяся немного ниже подписи одного из членов Клуба, говорит о том, что её проза никуда не годится и что приключения персонажей во время Воображаемых путешествий, о которых она рассказывает в своих романах, совершенно немыслимы, нереальны. Там же подчёркнуто, что «Приключения капитана Спенсера» отклонили многие издатели, прежде чем их опубликовало очень скромное издательство господина Франсуа Боне по совету Томаса Мура, отца Меркури Малькольма Мура, деда Улисса. – Поджигус задержал взгляд на чём-то за стеклом и рассмеялся. – И конечно, книга имела огромный успех. Она трижды переиздавалась в течение первого месяца после выхода в свет, и читатели буквально проглатывали её. Цирцея де Бриггз с полным правом вступила в Клуб, и ещё несколько лет писала книги. Морис Моро иллюстрировал их, так постепенно составились все двенадцать томов «Приключений капитана Спенсера».

– А потом? – спросила Анита, сгорая от любопытства.

– А потом всё пошло не так, – сказал дворецкий. – Но не знаю почему. То ли испортились её отношения с Моро. То ли Цирцея де Бриггз не справилась с неожиданной славой, которую принесли ей книги. А может, писательнице понадобилось расплатиться за что-то. Так или иначе, невозможно выяснить, в чём было дело, потому что она всё реже и реже появлялась в Лондоне, и никто не знает, что происходило с ней после того, как закрылся Клуб Воображаемых путешественников. Кроме того, что я рассказал вам о сотрудничестве художника и писательницы, больше практически неизвестно ничего.

Анита подумала, что, возможно, она знает ещё кое-что.

Кудрявый обратился к ней:

– А что, книги этой Цирцеи де Бриггз и в самом деле так интересны?

– По правде говоря, не берусь судить, – ответила девочка. – Я прочла только одиннадцатую и мало что поняла в ней… Кроме, пожалуй, одного – у капитана Спенсера действительно был очень странный экипаж.

– В каком смысле странный?

– Ну, в книге, которую я читала, рассказывается о том, как капитан Спенсер отправился на Янтарный остров, где освободил из тюрьмы Королеву обезьян. И Королева обезьян подарила ему в благодарность ожерелье бессмертия, которое носила на шее.

– Неплохая благодарность, – усмехнулся Поджигус.

– Но при этом пояснила, что ожерелье будет принадлежать ему до тех пор, пока она, Королева обезьян, будет неразлучна с ним, – добавила Анита.

– Судя по тому, что говорил нам наш шеф, – заметил кудрявый, – я сказал бы, что они и сейчас вместе.

– Да, – покачал головой белокурый, – похоже, что в Килморской бухте в обезьянах нет недостатка…

– Леонардо… – тихо позвала Калипсо, как только очнулась. Попробовала шевельнуться, но не смогла – руки и ноги связаны.

– Я здесь, – сдавленным голосом ответил Леонардо.

Калипсо с трудом повернулась, почувствовав при этом верёвку у себя и на шее. Увидела хижины, большой каменный дом и возле него гору обуви, кучу старой одежды, ремней и ржавого оружия.

Потом увидела связанного Леонардо, стоящего босиком на люке в полу, и верёвку с петлей над его головой.

Калипсо в ужасе закричала.

И в этот момент осознала, что находится точно в таком же положении: привязана к виселице, на которой её могут повесить.

Нет! Это ей снится! Определённо снится. Ещё минуту назад она была в джунглях, а сейчас…

И тут она увидела обезьян.

Стоя вокруг, они молча и в то же время с явной тревогой смотрели на неё.

– Что происходит, Леонардо? – закричала Калипсо.

– Нас захватили в плен! И собираются казнить.

– Захватили в плен? Что это ещё за глупости? Нужно уходить отсюда!

Калипсо отчаянно попыталась высвободиться, но не смогла, и чем энергичнее старалась выпутаться из верёвок, тем больнее они врезались в кожу.

– По-твоему, я не стараюсь? – рассердился Леонардо.

От усилий порвать верёвку могучие мускулы смотрителя маяка вздулись, лицо налилось кровью, вены на шее набухли, лоб покрылся потом, а зубы скрипели, так он их стиснул.

Отчаяние придавало Леонардо необычайную силу, но путы не ослабевали.

Вдруг, словно по команде, все обезьяны обернулись к каменному дому. Дверь в нём открылась, и наружу вышел очень худой, светлокожий человек, весь искусанный насекомыми.

Лицо его закрывала большая маска обезьяны.

При виде его все животные задрожали, забормотали и загудели. Человека в маске сопровождали двое людей с барабанами: они освобождали для него дорогу. Маска изображала ехидную улыбку, на плечи ниспадали соломенного цвета волосы.

– Кто это может быть, Леонардо?

– Откуда мне знать… Наверное, королева или колдун…

– Что он задумал?

Человек в маске направился к виселице, и обезьяны зашумели ещё громче.

– Леонардо… – снова обратилась к мужу Калипсо.

Барабанщики принялись выбивать мрачную, ритмичную дробь:

– По-моему, вполне понятно, что задумал! – отозвался смотритель маяка. – К нам идёт!

Он окинул гневным взглядом обезьян, людей с барабанами, заглянул в пустые глазницы маски и, стиснув зубы, снова попытался высвободиться.

– Леонардо, дорогой, я хочу тебе кое-что сказать!.. – проговорила Калипсо.