Золушки - Кристина Ульсон

Я должна подкинуть им Зародыш, думала Елена. Вот и все, больше ни о чем сейчас думать не надо.

Главное — выбрать подходящий момент.

* * *

В конце рабочего дня Фредрика Бергман составила список тех, с кем ей предстоит встретиться завтра. Она и не подозревала, что выдастся такой денек, иначе бы не стала накануне пить вино и ложиться спать так поздно.

Фредрика взглянула на часы — половина восьмого. Пообедать ей удалось только в четыре, и сейчас снова захотелось есть.

На столе завибрировал мобильник, Фредрика взглянула на него и с удивлением обнаружила сообщение от Спенсера — он ведь никогда ей не пишет!

«Милая, спасибо тебе за прекрасную ночь. Надеюсь снова увидеть тебя на выходных. С.».

У Фредрики внутри все запело — всем полагается немножко счастья, и в ее случае — это Спенсер Лагергрен. По крайней мере, иногда.

Она снова вернулась к раздумьям, лишившим ее сна прошлой ночью. Чем, собственно, она жертвует ради отношений со Спенсером? Подруга однажды сказала ей, что Спенсер — просто удобный вариант, предлог, чтобы не заводить серьезные отношения с другими мужчинами. Фредрика запротестовала, говоря, что это совсем не так. Спенсер был ее утешением, всегда оказывался рядом, когда ей невыносимо хотелось близости. Не будь в ее жизни его, вряд ли бы она чувствовала себя менее одинокой, наоборот — ей было бы отчаянно одиноко!

Фредрика вернулась к своему списку, прекрасно понимая, что эти мысли будут возвращаться к ней снова и снова.

Почему же никто из свидетелей не смог подтвердить слова Ингрид Странд? Почему никто, кроме нее, не заметил высокого мужчину, который прошел по перрону с девочкой на руках?

Алекс объяснял это тем, что в обыденной жизни люди не обращают внимания на то, что происходит вокруг, поэтому ничего и не помнят. Папа несет на руках дочку — что тут такого странного?

Фредрика могла с этим согласиться, но лишь до некоторой степени. Да, Ингрид Странд запомнила мужчину только потому, что до этого разговаривала с девочкой, но все-таки что-то не давало Фредрике покоя. Она ненавязчиво поинтересовалась, что по этому поводу думает аналитик, Матс. Кстати, Алекс даже не потрудился представить его следственной группе… Неужели никто из остальных свидетелей ничего не заметил?

Матс занимался обработкой поступающих звонков и вводом данных в компьютерную базу. Услышав вопрос Фредрики, он поджал губы и покачал головой, набирая что-то в строке поиска. Нет, других сведений, подтверждающих показания Ингрид Странд, не поступало.

Фредрика не сомневалась в том, что Ингрид Странд действительно видела то, о чем сообщила полиции. И теперь главное — понять, куда делись Лилиан и ее папа, сойдя на перрон? Если это, конечно, был ее отец… Почему никто на вокзале не заметил их?

Полиция опросила владельцев такси и магазинов на Центральном вокзале, но безрезультатно. Никто не мог припомнить высокого мужчину с похожей на Лилиан девочкой на руках. Это, конечно, не означает, что их не видели, но вот вспомнить об этом не мог никто. Странно, думала Фредрика, ведь они должны были пройти на глазах у огромного количества людей!

Но Алекса это, похоже, не сильно волновало.

— Надо дать людям время, — сказал он. — Рано или поздно кто-нибудь что-нибудь вспомнит!

Дать людям время… Фредрику передернуло. Кто знает, сколько у нас есть времени?

Естественно, все зависит от того, кто и почему похитил девочку. Фредрика в некотором отчаянии подумала, что она — единственная в группе, кто допускает, что похититель — не обязательно Габриэль Себастиансон.

Прокурор, работающий над этим делом, в целом был согласен с Алексом и Петером и полагал, что, вероятнее всего, из поезда Лилиан забрал отец. Разумеется, Ингрид Странд не видела лица мужчины, который унес малышку, но в остальном ее показания говорили в пользу этой гипотезы. К тому же забрать свою дочь с поезда — это не преступление. Судебных постановлений, ограничивающих общение Габриэля Себастиансона с дочерью, нет — хотя, конечно, ему стоило бы поставить маму ребенка в известность о своих планах. Между тем, по мнению прокурора, насильственное обривание головы легко подпадает под категорию «нанесение телесных повреждений». Однако никакой связи между отцом ребенка и посылкой с волосами и одеждой установить не удалось, поэтому нельзя исключить, что с девочкой случилось что-то пострашнее — правда, прокурор несколько раз подчеркнул, что считает такой вариант маловероятным.

После получасовой беседы прокурор пришел к следующему выводу: ребенка кто-то забрал, маму в известность не поставили, ребенку нанесли телесные повреждения, а посылку стоит расценивать как угрозу, адресованную матери. Этого было достаточно, чтобы преступление подпадало под статью «похищение человека», а Габриэль Себастиансон считался главным подозреваемым по данному делу. Его объявили в розыск, причем в общенациональный — Алекс на этом настаивал.

Выйдя из кабинета прокурора, Алекс и Петер вздохнули с облегчением. Фредрика, нахмурившись, шла чуть позади.

Она взглянула на список знакомых и родственников Сары Себастиансон, с которыми ей предстояло встретиться на следующий день. Девушка ничуть не удивилась, что Петер обрадовался, когда она не сопротивляясь передала ему всю информацию по Габриэлю Себастиансону, чтобы дальше эту гипотезу продолжил разрабатывать он. Надулся от гордости, как будто в лотерею выиграл!

А вот Фредрика позволила себе усомниться в рабочей гипотезе. Теперь она уже согласилась с тем, что похититель в той или иной степени знаком с Сарой, однако отнюдь не была уверена, что это — Габриэль Себастиансон. Она вспомнила о женщине, с которой Эллен разговаривала по телефону — той, что когда-то жила с мужчиной, избивавшим ее, и почему-то решила, что Лилиан похитил именно он. Существовал ничтожный шанс, что мужчина, о котором говорила неизвестная женщина, и есть Габриэль Себастиансон, но и здесь у Фредрики не было полной уверенности. Ведь других заявлений в полицию на Габриэля не поступало — а будь этот мужчина Габриэлем, они бы наверняка нашлись. По крайней мере, если отработать этот анонимный звонок. Но Алекс и Петер отмахнулись от такого предложения, заявив, что надо «сконцентрироваться на конкретных и реалистичных гипотезах и не выдумывать»!

Фредрика горько усмехнулась: «выдумывать»! Да как им такое вообще в голову пришло?!

От аналитика Матса она все же узнала, что техотдел отследил звонок: он поступил из телефонной будки в центре Йончёпинга, там ниточка обрывалась. Йончёпинг! Фредрика на всякий случай проверила, есть ли у Габриэля Себастиансона какая-то привязка к этому городу, но ничего не обнаружила.

И без того ясно, что этот звонок не имеет никакого отношения к Габриэлю Себастиансону, но неужели коллеги собираются просто взять и забыть об этой анонимной женщине? Конечно, Эллен в чем-то права: когда полиция обращается к общественности за помощью, на горячую линию действительно часто поступают странные звонки.

Фредрика нахмурилась: возможно, Алекс прав, и эта профессия не для нее? Но все же… Фредрика глубоко вздохнула. Все же, если верить Алексу и Петеру, которые считают, что главное для полицейского — это интуиция, то она занимается тем, чем нужно.