Викинг. Последний Конунг - Тим Северин

– Приходится думать о предстоящей войне. Просто удивительно, сколько можно заработать на сделках с армией. Это такое облегчение – не нужно гоняться за покупателями, не то что в лавке. Правительство всегда платит исправно, нужно только позолотить несколько рук в ведомстве.

– Однако армии еще рановато закупать хлеб, – заметил я. – Воинский хлеб, по себе знаю, черств и затхл, однако до начала похода осталось несколько месяцев. Все начнется лишь весной, а к тому времени войско будет в Италии и получит хлеб на месте.

– Я продаю не хлеб, – сказала Пелагея. – Я заключила договор на поставку неприкосновенного запаса продовольствия, того, что используется во время быстрых переходов. Ведомство нового стратега искало, с кем заключить подряд, и я нашла такого человека, поставляющего морской лук по приемлемой цене. А найти остальное было совсем нетрудно.

– Что за морской лук?

– Растение, похожее на огромную луковицу, иногда размером с человеческую голову. Его варят, моют в воде, сушат, а потом очень тонко нарезают. По договору к пяти частям лука должна быть добавлена одна часть кунжута, и одна часть макового семени – к пятнадцати частям лука, и все это давится и смешивается с медом. Опытному пекарю сделать это очень просто.

– А каково оно на вкус? – спросил я. Пелагея скривилась.

– Ужасная мерзость. Но ведь это снедь на крайний случай. Воинам выдают ежедневно по одной лепешке размером с две маслины. Утверждают, будто это сладко и сытно и не вызывает жажды. Как раз то, что нужно новому стратегу для его войск. Он вникает во все.

– Уже второй раз я слышу об этом новом стратеге, – заметил я. – Похоже, он на всех нагнал страху.

– Так и должно быть. Приехал он откуда-то с восточной границы, где был каким-то мелким градоначальником. Прославился тем, что истребил отряд разбойников-сарацин. В то время имперские войска совсем утратили боевой дух, и сарацины устроили набег на город. Потребовали сдаться. Тогда он притворился, что перепугался, и пообещал, что сдаст город на следующее утро без боя, и даже прислал сарацинам припасов, чтобы подтвердить свои добрые намерения. Однако, среди прочего, он умышленно послал слишком много вина, и сарацины перепились. В ту ночь защитники города ворвались в сарацинский лагерь и перебили всех до единого. Он предстал перед басилевсом с мешком и вывалил из него целую гору сарацинских носов и ушей. Император тут же повысил его до должности полководца. С тех пор он не проиграл ни единой битвы. Это блестящий тактик, и его войско пойдет за ним куда угодно.

– Он очень похож на Харальда, – сказал я. – И этот образцовый полководец возглавит поход в Италию?

– Только сухопутные силы, – ответила Пелагея. – Моя сестра – она ведь работает в женской части дворца – говорит, что морские силы возглавит зять Иоанна, Стефан. Это обычное дело. Дворец никому не доверяет настолько, чтобы поручить кому-то одному все дело, и никого не наделяет полной властью.

– А как зовут этого полководца?

– Георгиос Маниакес, – ответила она.

К моему удивлению, орфанотроп как будто забыл обо мне. Я ожидал вызова и думал, что придется докладывать о поведении Харальда в Святой Земле, однако такового не последовало, но поскольку мне продолжали выплачивать жалованье гвардейца – а я договорился, что получать и хранить деньги будет Пелагея, – я решил, что должен продолжать выполнять обязанности, возложенные на меня орфанотропом. Вне всяких сомнений, у него хватало более важных дел, ибо здоровье басилевса, несмотря на всю его лихорадочную благочестивую деятельность, не показывало признаков улучшения. Настоящая власть все больше и больше переходила в руки человека, которого все называли Иоанном Евнухом.

– Тебе следует быть настороже больше прежнего, когда он тебя призовет, – предупредила меня Пелагея. – Иоанн взвалил на себя слишком много и, чтобы расслабиться, устраивает оргии, пьянствует со своими друзьями, и ведут они себя по-скотски. А на следующее утро друзьям его приходится сожалеть о том, что они сделали и сказали. Орфанотроп вызывает их для объяснения всех вольных речей, какие они произносили ночью. Это еще один из его способов держать их в узде.

– А как относится к этому его брат, басилевс? – спросил я. – Я думал, он очень набожен.

– Набожен? Не то слово. Михаил не только послал Тирдата в Святую Землю, он осыпает золотом женские и мужские монастыри по всему Константинополю. Он тратит огромные суммы на храм Косьмы и Дамиана, что стоит в восточной части города. Там все перестраивают. Будут новые часовни, рядом – монастырь, полы из наилучшего мрамора, стены с фресками. Как-нибудь сходи посмотри. Басилевс надеется, что эти пожертвования принесут ему исцеление, потому как Косьма и Дамиан оба были врачами прежде, чем стали мучениками. Их звали Бессребрениками, они никогда не брали денег за лечение, в отличие от врачей в этом городе, а уж я-то их знаю. Но это еще не все. Басилевс содержит новый городской приют для нищих и задумал спасти души всех блудниц в столице. Он строит великолепный женский монастырь, и глашатаи ходят по улицам, объявляя, что когда здание будет готово, любая блудница, желающая стать монахиней, будет в него принята. Ясное дело, монастырь этот будет во имя святой Пелагеи.

Тагмата выступила в поход спустя неделю после того, как мы, приверженцы исконной веры в отряде Харальда, отпраздновали Йоль, а христиане – Рождество их бога. Я наблюдал за этим упорядоченным исходом войск, и, должен признаться, на меня произвел впечатление разумный его порядок. Первыми вышли из столицы отряды с тяжелым оружием, ибо двигались они медленнее прочих. Огненные машины, дальнобойные стрелометы и баллисты, имеющие очертания огромных самострелов, были разобраны, и повозки, груженные ими, со скрипом выехали из города через западные ворота. Отсюда они начали свой долгий сухопутный переход в Диррахий, где их погрузят на корабли и перевезут в Италию. Когда половина колонны растянулась по дороге, об этом сообщили по цепочке сигнальных постов, и полки легкой пехоты, пращников и лучников двинулись следом. Все делалось точно и последовательно. Отрядам лучников были приданы мастера-лучники, а пехоте – оружейники, дабы чинить или заменять оружие на походе. Отряд огнеметателей сопровождался конным отрядом для защиты повозок с боеприпасами – таинственными составами для этого секретного оружия. И разумеется, у каждого отряда имелась собственная полевая кухня, а где-то в середине колонны двигались военные лекари с ящиками хирургических инструментов и лекарств.

Тяжелая пехота и кавалерия в доспехах вышли последними. Сам басилевс присутствовал на церемонии их исхода. Это было блестящее зрелище. Четыре дворцовых полка вынесли свои боевые знамена из церкви святого Стефана и церкви Господа, где их освятили священники, затем строем двинулись по Триумфальной. Впереди шли тяжелые конники, и разноцветные флажки трепетали на концах их пик. Каждый воин поверх доспехов был в подбитом ватой кожухе из толстого войлока, а каждая лошадь защищена попоной из жесткой кожи и кольчугой на груди. Вид их устрашал. Замыкал же шествие мой бывший полк дворцовой гвардии, они шли пешим ходом, окружив басилевса на боевом коне. Им предстояло проследовать только до Золотых Ворот, где император простится со своими войсками, после чего дворцовая гвардия вернется с басилевсом во дворец и там продолжит выполнять свои обязанности.