Мои шифоновые окопы. Мемуары легенды - Андре Леон Телли

То, что я не написал книгу о Сен-Лоране, – одно из моих самых больших сожалений в жизни. У меня была уникальная возможность, но я был слишком наивен, чтобы понять, какой подарок мне преподнес Пьер. Для написания книги был найден отличный автор – Лоуренс Бенаим из Le Monde, и биография получилась выдающаяся. Она недавно вышла на английском языке в издательстве Rizzoli. Обо мне упоминаний в ней нет, но я в любом случае ее рекомендую.

После полутора десятилетий дружбы с Карлом я начал замечать закономерность: он имел склонность вычеркивать из своей жизни людей, которых любил.

Фрэнсис Патики Штайн, его любимый редактор американского Vogue, переехала в Париж и работала над аксессуарами Chanel. Они о чем-то повздорили с Карлом, и Карл больше с ней не разговаривал.

Инес де ла Фрессанж взбесила Карла, согласившись позировать для бюста Марианны, культового символа Франции. Какая Марианна, если она должна представлять Chanel?! Он стал постоянно делать неприятные намеки в адрес Инес в прессе. Каким-то образом она смогла вернуть расположение Карла, прежде чем он умер.

Патрик Уркад, работавший во французском Vogue при Франсис Кресент, годами охотился от имени Карла за ценным французским и европейским антиквариатом. Он нашел один из оригинальных ковров Aubusson в Версале. Через год Карл узнал, что Патрик стал жить вместе со своим партнером. Он был удален из ближнего круга.

Китти Д’Алессио, которая устроила Карла на работу в Chanel, была следующей в списке. Она изменила историю Chanel, наняв Карла. И, возможно, она говорила об этом слишком громко и слишком часто. В результате Китти была не только уволена, ей было запрещено когда-либо снова посещать показы Chanel.

Как и Антонио Лопес, фэшн-иллюстратор, один из самых близких друзей Карла в молодости. Эскизы Антонио были главным источником вдохновения для Карла, когда он работал над дизайном первой коллекции Chloé. В семидесятые годы Карл включал пуэрториканского художника и его лучшего друга Хуана во все свои проекты.

Карл почерпнул от Антонио и Хуана все, что мог, и они купались в роскоши, которую дает нахождение в ближайшем окружении Карла. Целые апартаменты были обставлены изысканными предметами антиквариата в стиле ар-деко для Антонио и Хуана.

В свою очередь, они познакомили Карла с персонажами Фабрики Уорхола, такими как Донна Джордан и Кори Типпин. Есть прекрасные фотографии Антонио и Донны Джордан на пляже в Сен-Тропе, когда они весь сезон гостили на вилле Карла. Все лучшие модели знали и любили Антонио. Он научил их позировать!

Когда мы впервые встретились с Карлом, чтобы сделать материал для Interview, все организовали именно Антонио и Хуан. И вот однажды Карлу все это надоело. Он попросил их вернуть ему винтажную мебель из их парижских апартаментов. И затем просто никогда больше с ними не разговаривал.

В том, что Карл требует назад подарки, не было ничего нового. Однажды он прислал мне из своего хранилища редкое французское канапе восемнадцатого века для моей гостиной. Потом внезапно попросил его вернуть, так что моя гостиная осталась без канапе. Наверное, он хотел его продать. Я уже был предупрежден ранее Джерри Холл, что Карл всегда забирает назад ценные подарки. И он действительно так и делал. Любой предмет антиквариата, подаренный Карлом, можно было считать выданным напрокат.

Кто знает, почему Антонио и Хуан были внезапно изгнаны из святилища. Уверен, у Карла были на то свои причины. Скорее всего, они не были больше полезны ни ему, ни его карьере. Множество других постигла та же участь, и я всегда в глубине души знал, что в любой момент могу оказаться следующим кандидатом на вылет. Карл не прощал людям близости к нему.

Единственный, кто, казалось, избежал этой доли, был настоящая любовь всей жизни Карла, красавец Жак де Баше.

Жак никогда не ходил в офис, вообще никогда не работал, а это означало, что он полностью мог посвятить себя Карлу и быть внимательным к нему. Жак никогда не просыпался раньше полудня. Все, что от него требовалось, это подняться в какой-то момент дня и выглядеть элегантно. Он был из знатной французской семьи, подрастерявшей свое состояние, но благородное имя в Париже имеет большое значение, особенно для человека вроде Карла. Все это очень по-европейски, очень по-французски.

Однажды летом мы с Жаком заехали в их семейное поместье и были приглашены к обеду. Я познакомился с его матерью и сестрой. Затем мы отправились на машине в роскошный замок Карла восемнадцатого века в Бретани. Семья де Баше владела виноградником (и до сих пор им владеет), и у Карла всегда было на столе их белое вино.

Во многих отношениях Жак был идеальной любовью для такого человека, как Карл Лагерфельд. Жак был действительно хорош собой и стильно одевался. Все его обожали. Он дружил с Лулу, а также с японским дизайнером Кензо. Он не был ограниченным красавчиком, с ним вполне можно было пообщаться. Он разделял страстное увлечение Карла восемнадцатым веком и французскими королями Людовиком XIV, Людовиком XV и Людовиком XVI. Он жил в стильно декорированных комнатах, обстановку для которых нашел, подобрал и оплатил Карл.

Карл создал мир, в котором ему хотелось жить, а это означало, что каждый вокруг него должен был сыграть свою роль. И что еще более важно, для своей роли вы должны были одеваться соответствующим образом. А Жак был готовым на все и потрясающе привлекательным манекеном. Благодаря Карлу он выглядел как экстравагантный денди восемнадцатого века – Карл не скупился на шубы от Fendi.

Если вы занимали место в жизни Карла, он одевал вас. Когда он отдал мне свои рубашки при нашей первой встрече, это был его способ пригласить меня в свой мир. Палома Пикассо и Инес де ла Фрессанж бесплатно получали одежду в Chanel и Fendi. Так же, как и Тина Чоу, одна из его любимых подруг и муз.

В конце концов Палома, Инес и Тина обнаружили, что больше не входят в ближний круг Карла. Тину эта участь постигла первой. И я невольно участвовал в ее изгнании. Она пришла ко мне, ища помощи у Карла от лица Антонио Лопеса, который умирал от СПИДа.

«Антонио нужны деньги, – сказала мне Тина. – Ты можешь попросить Карла помочь ему? Он тебя послушает».

Я сказал ей, что попрошу. Что страшного в том, чтобы попросить? Мы ужинали с Карлом вечером того дня на Левом берегу, и я подступился к теме:

«Карл, знаешь, Антонио очень болен и нуждается в деньгах. Тина Чоу обеспокоена и спрашивает, сможешь ли ты помочь…»

«О чем ты говоришь?» Он был зол, что я заставил его думать о таких вещах. И никогда больше не разговаривал с Тиной Чоу.

Антонио очень вдохновлял Карла, когда они были моложе, но Карлу не нравилось, когда к нему обращались за помощью, как я узнал с годами. Щедрость могла проявляться только по его собственному побуждению. Это было странно, поскольку я знал по своему опыту, насколько великодушным человеком бывал Карл. Но это происходило исключительно на его условиях.