Ротшильды. История династии могущественных финансистов - Фредерик Мортон

Эта информация была настолько важной, что ее передали самому канцлеру, и Меттерних оказался перед сложной дилеммой. С одной стороны, было бы чрезвычайно полезно знакомиться не только с иностранной дипломатической почтой, но и в особенности с перепиской «его дражайших Ротшильдов». Но с другой стороны, канцлер сам частенько пользовался услугами почтовой службы Ротшильдов, этих суперкурьеров в желто-голубых формах. И значит, его собственные суперсекреты могли стать достоянием его же служащих.

Но Меттерних не зря считался самым ловким дипломатом в Европе. Последовал следующий приказ: «Курьеров Банкирского дома Ротшильдов, проезжающих через Ломбардию между Неаполем и Парижем, следует рассматривать и обращаться с ними как с официальными курьерами Австрийской империи, если они перевозят корреспонденцию, запечатанную (Австрийской) имперской и королевской печатью… Если же выяснится, что они перевозят корреспонденцию, на которой ничто не указывает, что она является официальной (австрийской), то с такой корреспонденцией следует поступать, как и полагается в соответствии с действующими правилами».

Семья могла перехитрить любого противника или союзника. Ротшильды отлично знали, что часть их корреспонденции просматривается. Они также прекрасно представляли себе, что Меттерних легче поверит сообщению, не предназначенному для его глаз. Братья были кровно заинтересованы в мире между Австрией и Францией. Парижские Ротшильды постоянно обменивались информацией с венскими Ротшильдами. Переписка была строго конфиденциальна. Но вот беда, часть ее становилась известной канцлеру – у Ротшильдов были посыльные, которые обладали особым даром, даром сделать письмо доступным для любопытных глаз.

Семья могла легко и быстро менять форму. Курьеры постоянно поддерживали связь между братьями, но, если было необходимо, они превращались в пятерых совершенно независимых и неорганизованных дельцов.

«Ваша светлость, – писал Амшель по случаю какого-то обращения, – нижайше уведомляю Вас, что я могу предпринять какие-либо действия, только проконсультировавшись с моими отсутствующими в настоящее время братьями… и я попытаюсь их уведомить о Вашем запросе».

К несчастью, оказалось, что Соломон тяжело болен, сообщение с Карлом прервано из-за беспорядков в Италии, Джеймс путешествует, а Натан не встает с постели по причине сильнейшего гриппа.

Эти пятеро умело использовали свое единство. Однажды Бисмарк выяснил, что его старый друг-садовод Амшель осуществляет финансовую поддержку Австрии, постоянного оппонента Пруссии. Он запротестовал. Амшель сказался больным – то есть стал недоступен. Бисмарк обратился к братьям; они объявили, что крайне удивлены – им непонятно, что движет Амшелем, возможно, он теряет ясность ума, ведь ему уже так много лет… бедный старый Амшель.

Показательный инцидент случился с Натаном. Он поддерживал либералов, то есть противников Меттерниха, в гражданской войне в Испании. Меттерних возмутился. Тогда Джеймс пожаловался Соломону в частном, тщательно продуманном письме на то, что Натан поддался влиянию своей радикально настроенной супруги и тестя, и высказал свое мнение: «…такое не должно повториться в будущем…» Меттерних простил.

Не было такого сложного обходного пути, который братья не смогли бы использовать для сохранения мира. В период напряженных отношений между квазилиберальной Францией и ультраконсервативной Австрией они организовали пацифистские заговоры во всех королевских дворах Европы. Они были вездесущи. Натан Лондонский был близок с герцогом Веллингтоном и вхож в высшие круги общества. Соломон был глазами, ушами и кошельком князя Меттерниха. Джеймс каждые несколько дней встречался с королем Франции. Карл присматривал за правительствами итальянских государств, от Неаполя до Сардинии. Часто один из монархов или государственных деятелей хотел сообщить своему коллеге за рубежом какую-то неофициальную информацию или свои мысли по каким-то вопросам. В этом случае лучшим передаточным звеном служили Ротшильды – разумеется, если это отвечало также и их интересам. Побеседовав с друзьями на Даунинг-стрит, он делился своими наблюдениями с Джеймсом, который сообщал их в Сен-Клу, и Соломоном, который передавал их в Хофбург… Формально это было общение внутри семьи, фактически – конфиденциальные межправительственные коммуникации.

Во время одного из таких инцидентов Натан заявил: «…если Франция предпримет какие-то действия против австрийской стороны, мы в Англии поддержим Австрию. Если подобные действия предпримет Австрия – мы поддержим Францию». Таким образом, беседы в рамках этой маленькой Семьи оказывали решающее влияние на состояние дел на берегах Сены и Дуная. Они помогали удерживать оба государства от открытых столкновений.

Братья прекрасно осознавали, что иногда необходимо отставить в сторону дипломатические приемы и действовать с позиции неприкрытой силы. В 1831 году Луи-Филипп, полуреволюционный король Франции, пытался спровоцировать полуреволюционные молодые итальянские государства на конфликт с империей Габсбургов. Австрийские и французские власти твердили о защите легитимности до последней капли крови последнего солдата. В Париже Джеймс решил использовать все возможности для сохранения мира. Премьером должен был стать Казимир Перье, финансист, столь же осторожный, как и сам Джеймс.

«Я проинформировал Его Величество, – писал Джеймс Соломону, – что доверие к нему значительно вырастет, если Его Величество назначит премьером Казимира Перье».

Перье получил назначение. Тем не менее, австрийские войска вошли в Болонью. Французское правительство под давлением общественного мнения готовило ноту, выдержанную в самых резких тонах.

«Вчера, – писал Джеймс Соломону, – был подготовлен проект ноты, и Франция готова ее направить. В ней есть фраза «…настаиваем на немедленном выводе войск из Болоньи…». Я добьюсь, чтобы эту фразу убрали».

Разумеется, он добился. Франция сделала дипломатичное заявление, война была предотвращена.

В других случаях братья действовали более настойчиво. В 1839 году король только что возникшего королевства Бельгия Леопольд решил силой захватить две провинции Нидерландов, Люксембург и Лимбург. «Мальчики Гутеле» не позволили ему этого.

– Бельгийское правительство, – открыто заявил Соломон, – не получит от нас ни полпенса, хотя оно выпрашивало деньги в течение нескольких месяцев. Как ни трудно мне отказать, я буду вполне удовлетворен, если моя позиция заставит Бельгию уступить и мир будет восстановлен.

Бельгия уступила. Ротшильды дали кредит.

– Такова природа вещей, – наставлял Бисмарк своего помощника, который пытался получить у Ротшильдов кредит на вооружение прусской армии, – Дом Ротшильдов делает всегда все от него зависящее для предотвращения войны. Этот факт показывает, какую деликатность следует проявлять, имея дело с Ротшильдами.

Но сам Бисмарк отнюдь не отличался деликатностью и позволил себе развязать несколько войн против Австрии и Франции. Но в конце концов, и подробно мы узнаем об этом в следующей главе, Ротшильды устроили ему хорошую взбучку.