Последняя надежда. Шпионская сага. Книга 1 - Исраэль Левин

Как говорится, «на ловца и зверь бежит». Буквально неделю назад нежный папаша пригласил дочку в Париж. Там он собирался сообщить ей что-то важное. Очень хорошо, пускай поедет вместе с возлюбленным, чтобы представить его отцу. Гардин привык принимать решения, зная только конечную цель, как истинный волк-одиночка. Сейчас ему нужно будет узнать про Марининого отца как можно больше, особенно о предстоящей вскоре поездке на Ближний Восток. Рафи был уверен, что Леонид справится: и все необходимое узнает, и отчима «обаяет», и время с Мариной прекрасно проведет.

Он даже чувствовал нечто вроде легкой зависти. Впрочем, хочешь иметь возлюбленную – пожалуйста, но используй это в служебных целях. В разведке всегда так. Ничего личного быть не должно. А мы, если все пройдет безо всяких неожиданностей, получим агентурную пару, работа которой может растянуться на много лет.

Рафи разделял известную истину, гласящую, что за каждым преуспевающим мужчиной всегда стоит женщина. Обычно это преданная супруга, полностью отдающая себя интересам мужа. Иногда это бывают сильные и самостоятельные женщины, видящие в карьере мужа и свой успех. Такие мужей ведут по жизни.

Интересно, к какому типу принадлежит Марина? Судя по полученным данным – к первому. Но тесты покажут. В соответствии с их результатом и будет отработана система поведения с нею. Проблема только в их отношениях, ведь в случае провала сдать любимого или любимую очень трудно. И это путь к предательству. Именно поэтому агентурные пары обычно подбирают по совсем другому признаку – несовместимости. Физическая близость – да. Любовь – нет.

Вообще вопрос взаимодействия полов давно занимал Рафи. У него было много друзей, чей сексуальный аппетит был огромен. Эти ребята не могли пройти мимо ни одной юбки, и были очень успешны в карьере. Что же стоит на первом месте? Огромная потребность в сексе – и у тебя все получается. Или все получается, и тогда ты становишься сексуальнее, поскольку можешь себе это позволить? Ответа никто из знакомых дать не мог, и тогда Рафи обратился к своему очень хорошему другу урологу, много лет занимавшемуся лечением сексуальных расстройств у мужчин. То т объяснил – важен не сам оргазм. Есть два состояния, способствующих выбросу огромного количества энергии. Первое – экстремальная ситуация, когда человеку грозит смертельная опасность, вторая – оргазм. Обе ситуации меняют состояние сознания. И после минувшей опасности, и после оргазма сознание в течение нескольких минут изменено. Если в эти мгновения ярко представить себе что-либо, вообразить ситуацию, создать ее, это «что-либо», обычно сбывается – вот в чем секрет. Он известен еще с древности; раввины-каббалисты учили своих учеников использовать минуты после интимной близости для достижения целей путем направленных медитаций – «работы с Путями», как они это называли. Они всегда говорили, что таков самый краткий путь достижения целей. Правда, желательно духовных.

«Но, – отметил про себя Рафи, – какие духовные цели могут быть у человека типа меня? Сущий прагматик, по роду службы не имеющий права на сантименты».

Таким он себя видел, таким хотел быть. Но Гардин уже дважды выбивал его из привычной колеи и заставлял принимать чисто эмоциональные решения. Первый раз – после неудачной попытки перехвата у американцев важного перебежчика из КГБ. По правилам Рафи был обязан ликвидировать своего подопечного, чтобы в будущем никоим образом никто и подумать не мог, кто именно стоял за проведением столь непростой операции. Но, вопреки правилам, Рафи поступил наоборот. Сохранил парня и провел его через спецподготовку, сделав нелегалом. И вот теперь, во второй раз, когда тот не выполнил приказ и не отказался от любви, всесильный Рафи, так часто решавший судьбы людей, опять пошел у него на поводу и придумал комбинацию, когда «и волки сыты, и овцы целы». Ох, дай Бог, чтобы не пожалеть. Рафи вдруг повеселел. Видно, все-таки осталось в нем что-то помимо служебных интересов, раз уж он так поступает.

* * *

…Я сидел в кафе «Бим» в центре Тель-Авива. Негромкая музыка в маленьком полупустом зале располагала к необременительным разговорам, а не к серьезным размышлениям. Я молча смотрел на Марину, а она откровенно радовалась тихому спокойному дню и тому, что мы вместе.

– Мариш, мне нужно с тобой поговорить…

– Конечно, милый, только давай еще немного послушаем… Узнаешь мелодию?

– Да…

Безусловно знакомый мотив, но откуда и чей? Придется что-то отвечать, если она спросит. Но я не помню, где слышал эти ноты…

– Что ты хотел сказать?

– Знаешь, у нас проблема. Нас раскрыли.

– Что? – Марина задохнулась от волнения.

– Послушай меня и постарайся понять.

– Это серьезно?

– К сожалению, да…

– Что же будет?

– Для тебя сейчас главное – как можно быстрее осознать серьезность ситуации.

– Может, мне на время уехать к отцу?

– Если уедешь, то навсегда: возврата уже не будет. Но это «если» все же второе. На первом месте – проблема нашего выживания. Любое отклонение от намеченной операции грозит нам обоим смертельным приговором. Мой босс открыто сказал, что я работаю на «вредной шкале».

– Да, я понимаю…

– К тому же в случае отъезда мы опять должны расстаться, – я посмотрел на нее, почувствовав, что мои глаза потемнели от печали. – Я не стану тебя осуждать, но скажи честно: неужели ты готова пойти на такой шаг?

– Нет, милый, нет, что ты! – Она протянула ладонь к моей щеке и тут же отдернула руку. – Боже, какой ужас! А университет… планы на будущее… Но…

– Но мы сможем быть вместе. Не знаю сколько, не знаю как, но сейчас это самое важное. Марин, я все продумал, да и начальник мой не очень-то дает мне отойти от намеченной линии. Мы уедем из Тель-Авива в тихое место за границей, там ты пройдешь несколько курсов, таких же, как проходил я, и после этого мы будем ездить на задания вместе.

– Я стану шпионкой? – Марина перестала плакать и тихо рассмеялась.

– Ну, так бы я тебя называть не стал… скажем, ты будешь моей поддерживающей силой, а главную роль я возьму на себя. Идет?

Улыбка погасла.

– Я сделаю все, лишь бы остаться с тобой, а там – будь что будет!

– Малыш, я это очень ценю и сделаю все, чтобы помочь тебе. Нам необходимо выехать в ближайшие два-три дня, больше времени мне не дают. Год уйдет на твою подготовку и проработку новой операции. Затем нам предстоит уехать на задание. Это еще два-три года. Так что ближайшая пятилетка у нас закрыта. А делать прогноз на более длительное время в нашей профессии не принято.

Я пока не сказал Марине, что хочу лететь вместе с ней в Париж. Рафи же выдал мне четкую инструкцию – присутствовать на их встрече. Чертовщина какая-то! Оказывается, Марининым отцом интересовался Моссад, а мне следовало вытащить из него какие-то сведения.

Рафи явно не договаривал чего-то, причем уже второй раз за последний месяц. На все мои попытки получить более конкретную информацию отговаривался, что ее пока нет, а проверка основана лишь на подозрении, то есть на данных, полученных от ненадежного источника. Странно, ведь Рафи никогда и никуда не посылал меня без основательной подготовки и изучения деталей, относящихся к объекту, да и байки насчет отсутствия информации в концепцию не укладывались. Моссад так не работает. Похоже, у него есть веский довод для молчания. На это могли быть две причины. Первая – я не выполнил приказ отказаться от Марины, и теперь меня дополнительно проверяют. Вторая – может быть, он не имел права посвящать меня в подробности? Но какова бы ни была причина, задание нужно выполнять.