Неистовый соблазнитель - Сара М. Андерсон

– Маркус… – Но сейчас именно она должна о нем заботиться, должна его защитить. Но он уже приник губами к ее соску, а его руки стягивали низ купальника, и она больше не могла бороться с желанием.

– Все будет хорошо, – выдохнула она, желая хоть как-то показать, что никогда его не бросит и не предаст. Потому что именно этих слов ей так всю жизнь и не хватало. – Все будет хорошо.

– Замолчи. – Повалив ее на кровать, Маркус вытащил презерватив.

И не успела она еще даже до конца стянуть с него шорты, как он раздвинул ей ноги и яростно в нее вонзился, вырвав судорожный всхлип. Вздрогнув всем телом, она постаралась освоиться с ним внутри себя.

Тяжело дыша, Маркус застыл, уткнувшись в нее лбом.

– Все хорошо, – прошептала она, поглаживая его по волосам и пытаясь приподнять лицо, чтобы заглянуть ему в глаза. Они были любовниками всего неделю, и она до сих пор привыкала ощущать его близость. – Все хорошо, – как заклинание, шептала Либерти, сама не понимая, кому это говорит. Ему? Или себе самой?

Она ждала, что он задвигается внутри ее, но он внезапно схватил ее за руки и завел их за голову, жадно поцеловал и лишь затем снова задвигался. Она впервые оказалась полностью в его власти. Всю неделю он тщательно следил, чтобы ей было хорошо и приятно, но сейчас в его яростной атаке не осталось и намека на нежность.

Будь на его месте кто-нибудь другой, и она наверняка бы испугалась, но это был Маркус, и она была его. Целиком и полностью.

И что еще важнее, он был ее. Грубое спаривание, яростное желание? Они лишь в очередной раз подтвердили, как отчаянно он в ней нуждается, и, вместо того чтобы пытаться бороться и сопротивляться, она полностью отдалась в его власть. Раз именно это ему сейчас нужно, она именно это ему и даст.

Сдвинувшись, он схватил ее запястья одной рукой, а второй ущипнул за сосок, заставив резко вдохнуть, и как только она приоткрыла губы, сразу же впился в них.

Опустив свободную руку ниже, он ухватил ее за бедро, приподнимая ногу так, чтобы вонзаться еще глубже. Воздух между ними так и дрожал от напряжения, а внутри ее начал нарастать оргазм.

– Да! – выдохнула она. – О да, Маркус!

– Малышка, – ответил он, легонько кусая ее в шею, а затем резко отстранился и принялся ласкать пальцами там, где она сейчас больше всего и хотела. И под этим умелым натиском внутри ее рождалась целая буря чувств и ощущений, буря, которую она могла контролировать не больше, чем сметающий города ураган. И стоило ей лишь унестись в яростной вспышке вверх, как Маркус еще пару раз в нее вонзился и замер, хрипло дыша.

Повалившись на кровать, он наконец отпустил ее руки и крепко обнял.

А она не стала ничего говорить. Да ей было и не нужно. Достаточно и того, что она рядом с ним.

Тяжело дыша, они несколько минут лежали в объятиях, а потом он приподнялся на локтях и смущенно улыбнулся:

– Все хорошо?

– Хорошо. И даже лучше.

Вот только она все равно должна ему все рассказать.

Но прежде чем она нашла нужные слова, Маркус сам заговорил:

– До тебя, малышка, я и не знал, что могу за себя постоять. Но теперь я буду бороться. Бороться за нас. За тебя, меня и Уильяма.

– За Уильяма?

Маркус прижал ее к себе еще крепче.

– Может, нам взять его под опеку? Вдвоем?

Она резко села:

– Что?

На этот раз он улыбнулся гораздо увереннее. Как и положено улыбаться человеку, который знает, чего хочет, и привык получать желаемое.

– Я отлично понимаю, что родители так просто от меня не отстанут, но мне наплевать. Кто бы что ни говорил, я не собираюсь тебя прятать. Либерти, я буду за тебя бороться. – Он провел кончиками пальцев по ее щеке. – Я дам тебе все, что ты хочешь. А ты хочешь Уильяма.

– Но… А как же работа? Я должна работать. И что ты устроил с Дженнером?

– Я понимаю, что тебя беспокоит связь с начальником, да и мне такое положение не слишком нравится. Отец прославился интрижками с помощницами, а я так не хочу. Я хочу, чтобы мы играли на равных.

– Но ребенок?

Он пожал плечами:

– Можно нанять няню. Или сделай годовой перерыв.

– Но…

– Никаких но. Либерти, я хочу тебя. И уже давно. Я хочу засыпать с тобой в одной кровати, а утром просыпаться, держа тебя в своих руках. Ты единственная, кому я доверяю, и я больше не могу без тебя жить. Переезжай ко мне. – Усевшись на кровати, он прижался лбом к ее лбу. – Давай создадим семью. Ты, я и Уильям.

– Маркус. – Я черная, моя мать сидела в тюрьме. – Ты должен знать, что…

Но он лишь покачал головой.

– Не хочу ничего слышать. Поверь, все это неважно. Я могу изменить твое прошлое не больше, чем свое собственное. Все это уже не важно. Я больше не стану оглядываться назад. Важно лишь, что я люблю тебя и хочу быть с тобой до конца жизни.

Но так нельзя!

– Либерти, позволь мне стать твоей семьей, а сама стань моей.

Ну разве можно отказать в такой просьбе? А раз прошлое его не интересует, она и сама о нем больше думать не станет.

– Я тоже этого хочу.

И они оба рассмеялись от радости.

Потому что хотели.

– Напомни-ка, зачем мы это делаем? – уточнила Либерти, останавливаясь перед офисом продюсерской компании «Неудержимого безумия».

На следующий день после пляжной вечеринки ранним утром, еще до свадебной церемонии, они покинули остров и вот уже целых два дня наслаждались друг другом в отеле «Беверли-Хиллз».

– Затем, что у нас назначена встреча. Не прийти на нее было бы просто невежливо.

Либерти устало вздохнула:

– Я и раньше считала встречу с продюсерами реалити-шоу не лучшей идеей, а теперь, когда мы вместе…

– Я не собираюсь участвовать в шоу. – Маркус улыбнулся. Разве осмелился бы еще кто-нибудь с ним спорить? А она открыто выражает свое мнение. Как же ему все-таки повезло!

– Тогда зачем вообще с ними встречаться?

– Слушай, мои родители и так бесятся.

– И при чем тут это?

– При том, что отчасти они правы. Я действительно должен думать о деловой репутации. Сейчас они мне не нужны, и я просто выслушаю их предложения и вежливо откажусь, но, кто знает, вдруг через пару лет кто-нибудь из них мне позвонит и предложит вложить деньги в стоящий проект? – Поймав ее руку, он легонько ее стиснул, надеясь, что она поймет, что глупо захлопывать дверь перед новыми возможностями. – Например, я мог бы вложиться в кино.

– Ты и так можешь туда вложиться. Ты – Маркус Уоррен. – Либерти изо всех сил боролась с улыбкой. – Ты вообще все можешь.