#подчинюсь - Яна Егорова

– Борис, – подойдя к машине, скомандовал Владлен Степанович, – найди мне людей с гранатометом. Хочу, чтобы это было громко.

– Цель? – услужливо отозвался безликий помощник.

– Завьялов. Отслеживайте передвижения девчонки. И когда все будет готово – сообщите сперва мне. Хочу… выпить за то, чтобы земля ему… им, была пухом.

– Вы желаете именно гранатомет? Никакое другое оружие? – уточнил помощник, остановив своего руководителя, с блаженным лицом уже садившегося в автомобиль.

– Да, пожалуй, да. Считай, такое у меня настроение. Так… я вижу.

Не идет. Ничего не идет в голову. Не услышала ни одного слова. Профессор что-то увлеченно рассказывает. Но я все еще не здесь. Мои ладони ледяные до такой степени, что я их не могу даже засунуть в свои карманы. Сквозь материю ощущаю обжигающий холод…

Что значит, встретиться с ним?

– Ты можешь встретиться с Завьяловым Сигурдом Авдеевичем сегодня после… – сказав это, Михайлов посмотрел на свои золотые часы, – после четырёх у него сегодня больше не запланировано ни одного официального заседания. Могу предположить, что потом он поедет по своим делам. И ты, мой ангел, можешь стать таким делом. Уверен, он многое отложит и отодвинет, ради встречи с тобой. Не тяни, моя дорогая. Чем быстрее мы его запрем, тем быстрее ты окажешься в безопасности. Лучше, если ты начнешь прямо сегодня. Не забудь приложение включить.

Теперь я смотрю на свой телефон. На его телефон, который он мне подложил. Предатель. Шпион. Завьялов Си-гурд. Авдеевич.

Человек со шрамом.

Открыла сообщения. Последнее и единственное, которое пришло на этот номер – от него.

– Если еще раз захочешь меня увидеть – позвони на этот номер.

Что я могу ему сказать? Давай встретимся? В кино сходим? Или – нет. Давай встретимся, я хочу за тобой пошпионить?

Но я должна.

Что… Что…

И в то же время… Михайлов сказал, что он шпион. Значит… значит может что-то заподозрить. Что…

И самое. Самое страшное в том, что я боюсь, но и хочу этой встречи. Но… И… И даже после всего того. Что сказал Владлен Степанович, не могу себе представить, как должна подставить его. Правда ли это? Может быть… может быть, Михайлов ошибается? Но тогда… тем более, только я могу выяснить, в чем правда.

Решение пришло само собой. Глупое и гениальное одновременно! Быстро набрала:

– Мне нужна работа.

Нажала «отправить». Если… если мы говорим о том, как он, скорее всего, видит меня – девочка, нищая, приезжая, вечно без денег. Он меня перекупил – да. Но я же нищая. Мне деньги нужны. А раз перекупил – то я осталась без работы. А в квартиру я уже переехала. Вот по этой цепочке и пойду. К тому же… У Михайлова я должна была получить бесценный опыт практики, который мне пригодится в будущем. А теперь, где все это? Попробую. Попробую пойти таким путем.

Телефон, завибрировав, больно ударил по руке. Пришел ответ.

– Во сколько ты заканчиваешь?

Странно, можно подумать, он не знает.

– 16.35, – набрала цифры и отправила. Должно ему хватить. Чтобы…

– Я заеду за тобой, – мгновенно упало следом.

Отпрянула от телефона, словно только что узнала, что аппарат заражен неизлечимой болезнью. Отпрянула от него и спрятала руки в подмышки.

Н-не ожидала. Н-не ожидала, что он так быстро отзовется. И… так просто. Так просто. Как будто он не был человеком со шрамом. Или. Заместителем министра, большим начальником. Как будто мы старые знакомые. «Я заеду за тобой» – так просто. Заедет. По первой же просьбе. Мгновенно отозвался.

Я еще… еще не начала сдавать его Михайлову. Но уже… но уже сама готова прокричать во все горло горячий протест!!!

Однако, Ника. Очнись. Если верить моему бывшему боссу – Завьялов страшный человек и сам меня уже подо все подставил.

Если верить.

Все же дотронулась до экрана и посмотрела на время. Через два с половиной часа.

Он приедет к моему университету за мной через два с половиной часа. И это уже не отменить.

– Ты куда, Ника? Можно я с тобой?

– Нет.

– Ты в клуб? Признайся! Если тебя сегодня не будет, говоришь… Ника, ну, куда ты так спешишь?

– Майя, пожалуйста, не ходи за мной.

– Что значит… У нас в универе один выход на улицу. Ника, признавайся, если ты снова в клуб – я буду считать, что ты мне все наврала о том, что там все так плохо!

– Майя, не ходи за мной, прошу тебя. Может быть, я тебе потом все объясню.

Правильно было бы добавить «если вернусь». Уверенно шла на выход. Осталась одна минута до назначенного времени встречи с ним. Встречи с человеком со шрамом. Что мне делать, что говорить? Какой из меня агент спецразведки? Мне на днях исполнилось восемнадцать лет, а я лезу в политические игры. Много, слишком много слышала о таких девочках, которых потом по канавам на окраинах столицы находили…

Сжала пальцы в кулаки. Руки все еще ледяные. И при этом сердце стучит бешено. Майка еще привязалась. Дался ей этот клуб. Совсем не понимает, куда рвется.

Вышла из здания. Майка за мной. Дверь гулко хлопнула за нашими спинами, но это уже было неважно. В эту же секунду к парадному входу подъехал длинный черный автомобиль. Стекла вроде бы не были тонированными, но сквозь них ничего не было видно. Дорогостоящая хитрость автопроизводителя?

Пунктуальный…

– Ого! Это кто такой серьезный пожаловал к нам в универ? – услышала восхищенный голос землячки сбоку от себя. – Чей-то богатенький папа приехал?

Машина остановилась и вместе с тем, остановилось и все остальное. Прохожие, ветер, дождь со снегом, время. Замерло все и я в том числе. Пока дверь в автомобиле со стороны водителя не открылась и вселенная не увидела своего Хозяина. Человека со шрамом.

– Это же он… тот, который с фотографии… Как его, Сигурд?

Он тоже нас заметил. Неспешно обошел машину и открыл дверь. В костюме, в пальто и не удивлюсь, если полчаса назад он был в Кремле. На каком-нибудь большом и значимом заседании с такими же большими и значимыми для страны людьми.

– Майка пока.

Не сказала «до вечера». Впору было бы сказать «не знаю, встретимся ли еще».

– Эй, Ник…

Она осталась стоять, а я поспешила вниз, к тому, кто приехал сюда по первой же моей просьбе.

– Добрый вечер, Ника, – невозмутимо сказал Завьялов, как только оказалась в метре него.

– Добрый вечер, – заглянула в его глаза.

И не встретила в них ничего. Совсем. Ни злости, ни раздражения, ни симпатии. Пустота.