Ироническая империя: Риск, шанс и догмы Системы РФ - Глеб Павловский

Всякий раз для нее это – возврат к базовой онтогенетической ситуации.

Перегрузка мировой стратегии

Отбросив норму поведения России как спонсора глобальной безопасности (включая региональную), Кремль закредитовался от мирового порядка, резко повысив уровень волатильности в нем. Неверно, будто именно Россия привела к совершенному распаду мирового порядка. Тот был явно надорван к началу 2010-го в разных точках – от мировой экономики и финансов до состояния Евросоюза и даже, как после выяснилось, самих США. Но Россия несомненно создала перегрузку ослабленного мира, и ее вызов стал добавочным катализатором мирового распада.

В этом легко опознать интеллектуальную и стратегическую ловушку. Система РФ склонна играть с концептами – угрозы, врага и опасного мира. Принимая их за чистую монету, Система обрекает себя на борьбу с неопознанными трендами будущего в себе самой и с более сильными носителями этих трендов, включая более мощные, чем она, государства. Система надрывается в постоянной внутренней мобилизации ради эпохального Армагеддона – то есть и к неоднократной самоперестройке. Эта ловушка убийственна. Она привязывает российского трикстера к постоянным обязательствам, ему непосильным. Противоречие между силой и слабостью становится кричащим и, перекидываясь на стратегию Системы, ее разрушает.

Система попала в самосбывающийся негативный сценарий. Искомый ею Враг взаправду материализуется – коалицией напуганных ей стран-недругов. Система попадает в замкнутый круг бесплодных эскалаций.

«Декоминтерн»

Есть вопрос о переходе Системы от фазы «управляемой демократии» ко второй, которая развертывается на глазах у изумленного мира, – «посткрымской».

В первой фазе Система обеспечивала лидерство не только за счет монополии. Ее политика еще не была «оппортунистической» во всех отношениях. Во второй фазе открылось влечение к нигилистической воле, при оппортунизме целей. Это бывает необъяснимо даже с циничной точки зрения. Взять, например, дело с цифровой экспансией и «русскими хакерами». К 2010-м в мире вполне сформировалось мнение о том, кто именно практикует диверсии внутри глобальных сетей, – Китай, Иран, Северная Корея. Назывались и другие страны, но Россия в эту группу сетевых диверсантов не попадала. Цифровые спецоперации КНР шли уже очень давно, чуть ли не с 1990-х годов. С любой рациональной точки зрения – политической, военно-стратегической, экономической – необъяснимо обстоятельство, что Россия вступила в конкуренцию с заведомыми цифровыми взломщиками и, к их радости, оттеснила их на второй план. Сегодня именно русские ассоциируются с этой деятельностью, независимо от того, ведут ли они ее вообще. Мировые лидеры цифрового взлома прекрасно себя чувствуют в русской тени.

Крым упразднил в Системе РФ внутреннее чувство границы. Сам Путин недавно выразил это вслух: «Граница России нигде не заканчивается» (ноябрь 2016-го, на вручении премии Русского географического общества). Внешние международные спецоперации существовали и прежде, но рассматривались как локальные акции ad hoc. Однако с 2014 года они теряют локальный смысл. Они ведутся по глобусу, используя территорию РФ наравне с любой другой территорией. Представление о риске несанкционированного вмешательства пропало.

Кейс Крыма в игре

Вот откуда странная, на первый взгляд, суицидальная логика действий 2014 года. Понеся неприятные, но не столь уж значительные потери в украинской политике из-за Майдана, Кремль ощутил себя отброшенным внутрь России – и вопреки очевидности воспринял это как страшное поражение.

Революция Майдана, при всей неожиданности свержения Януковича, расширила поле стратегического оперирования Москвы на Украине. Поле, которое сегодня Кремль с легкостью использует в текущей политике.

Но тогда, в феврале 2014 года, Кремль прибег к абсолютно запрещенному ходу – так называемой «российской потере Крыма» (символ, в котором закодирована травма ухода Украины в 1991 году). Ради Крыма, то есть ради одного только обострения игры, бросили на стол неразменный ресурс – Россию. С этого момента начался и идет глобальный обвал интересов России в мире: оплата цены ходов 2014 года.

Я не рассматриваю вероломного характера аннексии Крыма и оставляю в стороне разбор других сценариев его приобретения. Революция Майдана открывала широкое поле путей для этого, непрямых, косвенных, но эффективных и даже международно легитимных. Власть Кремля отказалась воспользоваться ими – почему? Потому лишь, что те не укладывались в ее стратегический стиль – эскалации в ответ на поражение.

Украинский тренажер Системы

Крымская ситуация дала Системе РФ новый мировой тренажер – Украину. Москва воспользовалась подсказкой, по­лученной сначала от Евромайдана и брюссельской политики неуступчивости. Именно тут на первый план выходит тема внешнеполитической эскалации.

Эскалации и прежде были не чужды Системе. В 1990-е годы Ельцин применял их против своих противников, создавая ситуации якобы вынужденных ими реакций. Эскалацией отмечена и кавказская война 1994–2005 годов.

(Зиму 2013–2014 годов, по-видимому, надо считать последним докризисным моментом Евросоюза, после которого ему уже приходится только реагировать на чужие вызовы, потеряв способность навязывать свою волю другим.)

На русско-украинскую войну 2014–2018 годов надо взглянуть по-новому, как на построение гигантского офлайнового симулятора Системы РФ. Здесь видна связь планового, импровизированного и ситуативного в действиях Системы. Несомненно, что взятие Крыма, будучи поначалу импровизацией, прошло по заранее готовому плану. Но далее начались действия другого рода, в которых Система, с одной стороны, проявила свой талант провокатора эскалаций, с другой – опознала себя как опасную для самой же себя.

Захваты власти на Востоке и Юге Украины на пике революции 2014 года, экзистенциальная одесская гекатомба 2 мая 2014-го, открывшая дорогу вмешательству российской армии на Донбассе, что немедленно привело к катастрофе со сбитым боингом, – все это было новым и одновременно крайне характерным для Системы РФ. Из украинского кризиса ей не удалось выйти, и Украина превратилась в демонстрационный экземпляр русофобии – в данном случае неподдельной, сильно и долгосрочно мотивированной. На входе в Сирию окончательно возникла другая страна.

Нельзя забывать о том новом, что составляет Украина в бытовании Системы РФ. Украина сегодня – не проблема, которую можно решать. Напротив: Украина сегодня – блокировка любой нормализации мирового статус-кво России, вживленный в Систему стимулятор агрессивности. Система вряд ли откажется от идеи поучаствовать в выборах на Украине в следующем году – своими войсками и спецслужбами.

Борьба против мирового порядка и изгнание из рая элит

Сегодня Кремль яростно борется за разрушение старого мирового порядка. В этом также видны черты русской показухи. Пока мировой порядок рушится сам в кризисах глобализации, Россия сопровождает его крушение радостными телевизионными гимнами. Как всегда, незадачливый невежа попадает впросак. Вместе с правилами, нормами и ответственностью мировой порядок оставлял райские уголки утех, офшорные пристани белоснежным яхтам и, главное, жизнь в среде хозяев мира сего, где нет ни русского, ни иудея, ни «новых», ни «старых» денег, если те налицо. Мир глобализации был миром элит, паривших от Москвы до Брюсселя и от Рублевки до Сан-Тропе на едином евроатлантическом пространстве без правил.