Чужая свадьба - Конни Брокуэй

Если бы не сквайр Химплерамп, турнир продолжался бы до темноты, ибо благовоспитанное общество Литтл-Байду-элла не хотело оскорбить ни святую супругу лорда Пола, ни веселую благородную леди Агату.

Аппетит сквайра не желал ждать. Сквайр направился под тенты поискать, не осталось ли чего, и увидел бисквит, оставленный леди Агатой. К несчастью, он лежал на противоположном краю стола, стоявшего на козлах. Не желая утруждать себя, сквайр потянулся, потерял равновесие и растянулся прямо на столе.

Хлипкое сооружение не выдержало его двухсот пятидесяти фунтов. С громким треском стол развалился, и сквайр грохнулся на землю. Все посмотрели туда, откуда доносились крики сквайра, и бросились на помощь.

Все, кроме Летти Поттс.

Она стояла на краю поля у бывшего болота, куда загнала желтый шар Кэтрин. Она предвкушала, как забросит его на другую сторону, но, услышав треск ломающегося дерева, Летти вмиг сообразила, что представляется возможность закончить игру победительницей. Ведь нельзя победить, рассудила она, если не можешь найти своего шара. Летти закинула молоток за спину, размахнулась с такой силой и искусством, что потеряла равновесие и свалилась с бугра, так и не ударив по желтому шару.

Она покатилась, переворачиваясь, размахивая руками и ногами, и, запутавшись в оборках, с растрепанными волосами, воткнулась головой в дно канавы. Она лежала на спине среди высокой травы, задыхаясь, и облака кружились над ее головой с бешеной быстротой. Первым делом Летти ощупала себя. Она была цела, но в неприличном виде, с задравшимися юбками.

Она попыталась сесть и оправить их, но снова упала, стукнувшись головой. Искры посыпались из ее глаз. Издалека донесся женский голос: «Куда подевалась леди Агата?»

Кровь отхлынула от ее лица. Она умерла бы от унижения, если бы эта избалованная серолицая Кэтрин Бантинг увидела ее в таком виде — пахнущую травой, с голыми ногами, с растрепанной прической, куда забились травинки и ветки. Поморщившись от боли, Летти осторожно повернула голову и посмотрела на верхушку холма.

На том месте, откуда она свалилась, спиной к ней стояла мужская фигура. В ней было что-то знакомое — широкие плечи, темные густые волосы, падавшие на крахмальный белый воротник… Сэр Эллиот. Конечно.

Она затаила дыхание, молясь, чтобы он ушел. Лучше бы ее увидела Кэтрин Бантинг, чем он!

Он осматривал лужайку.

— Не думаю, что она здесь! — крикнул он кому-то. — Гм. Она явно оставила поле за тобой, Кэтрин. — Он наклонился и поднял желтый крокетный шар. — Вот твой шар. Ну да ладно. — Он рассмеялся, подкидывая его на ладони. — Полагаю, она поняла, что проиграла.

Только невероятное усилие воли помогло Летга сдержаться. Она не слышала слов Кэтрин, да в них не было и нужды. Торжествующего тона было более чем достаточно.

Она снова услышала, как Эллиот отвечает какому-то мужчине:

— Обязательно. Только немного подожду моего отца. Он зашел в конюшню посмотреть последнее потомство Тэффи и вернется через несколько минут.

Голоса зазвучали тише, а потом и совсем замолкли. Лет-ти сосчитала до ста, потом еще до пятисот. Кузнечик пробежал по ее руке, и она чуть не вскрикнула. Ноги начинали чесаться.

Наконец сэр Эллиот сунул руки в карманы брюк и направился по краю канавы к дому. У Летти вырвался вздох облегчения. Он остановился.

— Послушайте, — Эллиот повернул голову и посмотрел ей в глаза, — вам не нужна помощь, чтобы выбраться оттуда?

Одержав победу, готовьтесь к тому, что она принесет вам неприятности.

Однажды Летти играла роль девушки, которая падала в обморок каждый раз, когда ситуация становилась опасной. Сейчас она не могла придумать ничего лучшего, чем поднести руку ко лбу и закрыть глаза.

— О, — слабым голосом простонала она, — Боже мой! Вы поможете? Пожалуйста. У меня… немного… кружится голова…

Скептическое выражение на лице сэра Эллиота сменилось, к ее радости, беспокойством. Он сбежал по крутому склону и опустился около нее на колени. Она попыталась подняться, но он, с тревогой глядя на нее, не позволил.

— Лежите тихо, — сказал он, и в его голосе звучало столько искренней заботы, что она почувствовала неприятный укол своей… своей чего? Она задумалась на минуту, стараясь определить, что беспокоит ее, а определив, пришла в изумление.

Ей было стыдно.

Летти не испытывала угрызений совести, когда, играя на тщеславии и низменных чувствах мужчин, заставляла их поступать так, как ей хотелось. Но нельзя же, чтобы мужчина расплачивался за то, что оказался… порядочным.

К тому же, оправдывала она себя, ей не хотелось, чтобы травяные пятна испортили эти прекрасные брюки.

— Сходить за доктором Биконом? — спросил Эллиот.

— Не надо.

— Но вы только что потеряли сознание. Она послушалась своей глупой совести и, неловко приподнявшись на локтях, дунула на локон, упавший ей на лоб.

— Нет, не теряла. Ни на секунду.

— Но вы сказали, что у вас кружится голова. — Он выглядел таким наивным. Но сэр Эллиот, напомнила себе Летти, невзирая на его судейскую должность, был всего лишь простым деревенским жителем и не мог понять уловок такой искушенной светской дамы, как она.

— Притворство. — Она прикрыла юбками ноги. — Если бы я была такой чувствительной, то спаслась бы, упав в обморок, как только заметила, что видны мои нижние юбки. К сожалению, я не такая…

Летти криво усмехнулась, а он, вместо того чтобы, как она ожидала, осудить ее, расхохотался. Ей нравилось, как он смеется; нравились морщинки, собиравшиеся в уголках его глаз, густые ресницы, за которыми прятались его сине-зеленые глаза, и ямочки, появлявшиеся на его впалых щеках. Но больше всего ей нравился его смех, в котором сливались удивление и радость.

Эллиот протянул ей руку, помогая подняться, большую руку с длинными пальцами, в которой утонула ее рука.

— Наверное, вы считаете меня ужасной, — искренне сказала она.

— Нет. Я думаю, вы очаровательны. — Он поставил ее на ноги. Женщина выпрямилась, поскользнулась на траве и упала прямо в его объятия. Ее руки уперлись в его грудь и оказались зажатыми между их телами.

Она подняла глаза. Эллиот больше не улыбался. Она чувствовала, как под ее ладонями громко и медленно билось его сердце. Ее тело впитывало его тепло, и кровь быстрее побежала по ее жилам. Летти поняла, что он собирается поцело-ать ее, и затаила дыхание.

Он наклонился. Ее глаза невольно закрылись. Да! Ей хо-чось поцеловать его, только… только… ее охватила паника. Только как, черт возьми, целуются леди? Если она поцеловала бы его так, как требовали ее тело, 5ы и сердце, он почувствовал бы обман, как только их губы эприкоснулись бы. Ни одна благовоспитанная леди не станет целоваться так, как хотелось ей. Она выдаст себя. Но как…