До чего ж оно все запоздало - Джеймс Келман

Это была драка.

Прошу прощения?

Послушайте, как там у вас записано?

Они вас отметелили.

Могу я это изменить?

Простите, нет, однако вы можете добавить что-либо с целью пояснения; если вам хочется пояснить, что вы имели в виду, вы можете это сделать.

Сэмми потирает подбородок, так что кожа и мясо перекатываются по кости. Надо было побриться, тут он промахнулся. Он шмыгает носом, потом говорит: Меня подвергли физическому принуждению.

Она вводит это в компьютер, одновременно произнося:

Тем не менее ваши собственные слова так и останутся в этом документе, мистер Сэмюэлс. Хотите добавить что-нибудь еще?

Нет, оставьте как есть.

Хорошо. Итак, существуют две группы дисфункциональных расстройств, к одной относятся те, причина которых допускает проверку, к другой – подпадающие под категорию псевдоспонтанных. Расстройства, входящие в первую группу, позволяют заявителю претендовать на пособие по утрате трудоспособности, расстройства же, относящиеся ко второй, этого не позволяют. Тем не менее и те, и другие дают заявителю право на пересмотр его или ее физического состояния в целях регистрации для работы, сопряженной с полной занятостью, при условии что дисфункциональное расстройство будет должным образом установлено.

Он лезет в карман за сигаретой, но вовремя спохватывается.

Итак, мистер Сэмюэлс, насколько я понимаю, компенсации вы не требуете.

Правильно.

Угу-м.

…

Теперь она, говоря, все время стучит по клавишам: То обстоятельство, что вы не требуете компенсации в отношении предположительного физического принуждения, может быть воспринят некоторыми как непоследовательность, я просто хочу, чтобы вы это понимали.

Послушайте, я говорю, что приобрел это расстройство из-за физического принуждения, оно не было спонтанным, ну то есть я же не без всякой причины зрение потерял, какая там причина, я не знаю, но какая-то быть должна. Вот я и пришел, чтобы это дело зарегистрировать. Я хочу сказать, что больше ничего и не делаю, просто регистрируюсь, как я и хотел; я же не лезу внаглую, если мне положено пособие, значит, положено. Нет, значит, нет. Это все, что я говорю, понимаете?

Ну хорошо, мистер Сэмюэлс, полицейское управление обладает полномочиями подвергать задержанного принуждению и, разумеется, если задержанный приобретает при этом дисфункциональное расстройство и устанавливается, что это расстройство является следствием примененного к вам принуждения, задержанный получает право подать в управление ходатайство о получении пособия по утрате трудоспособности, после чего, если ходатайство удовлетворяется, он это пособие получает.

Ну да, все так, я же это самое и говорю, мисс, это было принуждение, они подвергли меня принуждению, и я ослеп, ну то есть я с этим согласен. Сэмми снова тянется за сигаретой и снова спохватывается.

Однако я хотела бы указать вам на некоторую непоследовательность сказанного вами, мистер Сэмюэлс: с одной стороны, вы говорите, что все дело в этом; с другой, я легко могу представить себе людей, которые спросят: хорошо, если это правда, почему он не предпринимает никаких действий?

…

Почему он не предпринимает никаких действий?

Как это, я предпринимаю действия, я же вот пришел к вам, чтобы получить пособие.

Эти люди будут исходить из предположения, что всякий, кто, по всей вероятности, получил дисфункциональное расстройство, находясь в руках другого человека, должен был бы предпринять против этого другого действия, позволяющие получить должную компенсацию.

Сэмми улыбнулся, покачал головой. Послушайте, мисс, я же вам говорю, полицейские не собирались лишать меня зрения, ну то есть если бы они набросились на меня с бритвой и полоснули меня по глазам, тогда я точно потребовал бы компенсации, по совести, понимаете, но они же этого не сделали, они подвергли меня физическому принуждению, а кончилось тем, что я получил расстройство. Если бы все было намеренно, если бы они намеренно это сделали, тогда да, – компенсация, тогда бы я сразу ее и потребовал, не сомневайтесь. Так? Я без всякого нахальства говорю, я вам признателен за то, что вы мне все объяснили.

Некоторое время она занимается только компьютером.

Я просто хочу оставить все, как есть, бормочет Сэмми и бросает взгляд на запястье, да только часов там все равно ни хрена нет, а и были бы, он бы их не увидел. Долбаное курево, друг, они здесь тебе даже покурить, на хер, не дают.

Вы должны также понимать, мистер Сэмюэлс, что если предположительное расстройство является, как вы и утверждаете, результатом физического принуждения и официально признается таковым, то применительно к названному принуждению возникает вторичный фактор, причем он может в дальнейшем оказаться первичным, а именно: какая причина обусловила это принуждение…

Вы вроде как хотите узнать?

…

Хотите узнать, что это было за принуждение?

Нет, мистер Сэмюэлс, этого я знать не хочу, однако вы должны понимать, что все сказанное вами способно бросить тень сомнения на вопрос о причинной обусловленности; вы можете попасть в незавидную ситуацию, в которой вам будет, по всей вероятности, сказано, что причиной предположительного расстройства были вы сами, что вы и есть его первопричина.

Сэмми знал, что к этому все и идет. Охеренно хорошо знал. Это ж очевидно, на хер. Он прикусил заусенец на большом пальце левой руки.

Вы хотели бы добавить что-либо?

Вечно одно и то же. Он скрещивает руки на груди.

Мистер Сэмюэлс?

А?

Вы хотите добавить что-либо?

Сэмми наклоняется вперед, стискивает ладонями колени: Я говорю, что было физическое принуждение, так? и в результате я ослеп, потерял зрение: вот и все, что я говорю.

…

Что же тут неправильного?

Вопрос не в том, правильно это или неправильно, мы просто заполняем бланк письменного ходатайства.

Вы сказали, что я должен потребовать компенсацию?

Прошу прощения, мистер Сэмюэлс, ничего подобного я не говорила.

Так чего же тогда? Я к тому, что послушать вас, так мне и дергаться-то не стоит. Ну то есть по существу, так вы и говорите, не дергайся, вот все, что вы говорите, Христос всемогущий, я же не того, я хочу сказать – давайте разберемся; вот он я, говорю, что ослеп, я знаю, что полицейские в этом не виноваты, они всего лишь исполняли свою чертову работу, откуда им было знать, что случится, неоткуда, они и не знали, я их не виню, вот в этом во всем, все было ни черта не намеренно, понимаете, я это признаю, господи… Сэмми трясет головой и тут вдруг осознает, что она молотит по клавиатуре. Вы что, записываете за мной?

Прошу прощения?