Сага о Щупсах - Том Шарп

В эту минуту в комнату вошел следователь, не слышавший предыдущего разговора.

— Мы нашли оружие в доме Ушли, сэр. Судя по следам крови, им кто-то кого-то убил, это точно. — И он извлек на свет пластиковый пакет с разделочным ножом.

— Что ж, миссис Ушли хотя бы отчасти говорит правду, — произнес начальник участка. Потом глянул на врача и сказал: — Я, кстати, с вами согласен. Просто вот думаю, где он, этот психопат — ее муж.

Хорэса обуревала сходная растерянность. Он пересек столько границ и купил столько карт на языках, которыми не владел, что не имел ни малейшего понятия, где находится.

Из Германии он перебрался в Польшу, потом, через горы, в Словению, и далее, через Чехию и Австрию, в Триест, где и потерялся. Из Италии он направился к Франции, всегда останавливаясь под чужими именами в самых скромных гостиницах. Несколько раз, старательно держась подальше от главных трасс, оказывался в такой глуши, где и отелей-то не было, а значит, частенько приходилось спать под открытым небом. Более того, бывало, что спать не удавалось совсем: ему казалось, что его окружают крупные звери, — или, по меньшей мере, он мог такое вообразить, что, в общем, то же самое.

В конце концов, став совершенно неотличим от бродяги (как же он пожалел, что не взял с собой побольше одежды и электробритву с европейской вилкой), он пересек границу Франции. К этому времени он махнул рукой на бритье и отпустил бороду.

Единственным утешением была мысль о полной невозможности его выследить. Но и ее оказалось недостаточно, когда, прошагав много дней по неким территориям, которые, по его соображениям, были вроде бы итальянскими, Хорэс уперся в широкую реку. Плавать он не умел, а о возвращении по собственным следам не могло быть и речи; пришлось протопать несколько миль до ближайшего моста. Однако радость его была недолгой: мост охранялся полицейским.

Риск общения с полицией в планы Хорэса не входил, и поэтому он решил ждать на берегу, пока полицейский, который, судя по всему, отслеживал машины, превышающие скорость, а также разгонял пробки на узком мосту, не отвлечется. Хорэс прождал не меньше часа, пока на мосту не образовалась особенно тугая пробка в два больших грузовика, и тут только он рванул по мосту мимо них.

Оказавшись в безопасности на другом берегу, на самом деле — все еще во Франции, Хорэс двинулся дальше. Как-то утром, красноглазый и уставший, он дождался и наконец запрыгнул в автобус с испанскими номерами. Усевшись, завел разговор с соседом — и с облегчением обнаружил, что тот довольно сносно говорит по-английски.

— Далеко ли направляетесь? — спросил сосед после того, как они друг другу представились.

— Понятия не имею, — признался Хорэс. — Но хотел бы знать, на каком языке люди тут разговаривают. Вроде бы по-испански, но какой-то он не такой.

— Мы в Каталонии, и говорят тут по-каталонски. Это смесь французского с испанским, а иногда местные толкуют на кастильском или мадридском. Конечно, у каждой провинции свой выговор, и от этого их еще труднее понять. Под Франко никому нельзя было говорить по-каталонски, но, конечно, дома все разговаривали. Чистокровные испанцы, кстати, ни слова на нем не разберут.

Хорэс окончательно запутался, предпочел не продолжать эту малопонятную беседу и до конца поездки изображал, что спит.

Между тем его сосед знал, что говорит. Они действительно ехали по Каталонии, и даже Хорэс умудрился опознать специфическую архитектуру Барселоны. Когда они до нее добрались, Хорэс принял решение. Насмотревшись на пейзажи и наслушавшись от соседа — до того, как начать симулировать сон, — какие каталонцы мирные, он подумал, что, может, тут неплохое место для отдыха от путешествия. Он мог бы взять напрокат машину и поездить по округе, если только в прокате сгодится его паспорт. А если не сгодится, то он уже привык к поездам, автобусам и пешему перемещению.

Хорэс вселился в первую попавшуюся гостиницу рядом с автобусной остановкой, на которой сошел, купил новые ботинки и еще одну карту и путеводитель на английском и весь день просидел в номере, планируя экскурсию по достопримечательностям.

Еще в вестибюле гостиницы ему попался под руку номер «Дейли телеграф», и Хорэс, не видавший английских газет со дня своего отбытия с родины, очень обрадовался, не найдя никаких упоминаний о полицейском розыске и вообще ничего, связанного с преступлением, которого он в любом случае не совершал. Но, что еще лучше с точки зрения Хорэса, на передовице красовался репортаж о том, что при загадочных обстоятельствах обрушился коттедж мистера Альберта Понтсона, а его хозяин арестован. Хорэс, увы, не догадывался, что читает не последний номер «Дейли телеграф». Будь у него издание посвежее или вечерний выпуск, он бы увидел совсем другие заголовки.

Хорэс понятия не имел, что накануне в двенадцати городах по всей Англии были обнаружены бомбы «Аль-Каиды», но, к счастью, их вовремя нашли и обезвредили. Никакой ущерб причинен не был.

Тем не менее вся страна переполошилась из-за террористов — к полному удовольствию начальника участка, которому предстояло объяснить в мельчайших подробностях, что за чертовщина происходит у него в Эссексфорде.

— Обыкновенная пошлая домашняя ссора с исчезновением жены и семнадцатилетнего ребенка, — сообщил он начальству. — А также обрушение дома, построенного тяп-ляп. Арестованный — угонщик автомобилей, параноик. Мы уже обыскали руины на предмет взрывчатых веществ или документов, которые указывали бы на создание в этом доме бомб, но ничего не нашли. Да и кроме того, наш субъект — алкоголик, настолько далекий от религиозного фанатизма, насколько это вообще возможно. Проверьте его досье, если мне не верите.

Отвадив таким образом антитеррористическое подразделение, он отправился допрашивать Альберта Понтсона и — с куда меньшим желанием — Веру Ушли. Из нее вытрясти хоть что-то осмысленное оказалось так же трудно, как и раньше.

— Я вам говорила тысячу раз, что оставила его в постели. Спросите моего брата Аля, он вам подтвердит.

— Он говорит, что ваш муж собирался порезать вашего сына Эсмонда на кусочки и растворить их в азотной кислоте в пятидесятигаллонной бочке на заднем дворе вашего дома. Что вы на это скажете?

Вера потеряла весь дар речи, целиком. Она осела в полуобморочном состоянии на банкетку, и тут начальник участка понял, что перегнул палку. Он поднялся и вышел из комнаты. Нашел сержанта и велел разобраться с этой чертовой теткой, которая сводит его с ума.

— Только не говори ей ничего о том, что ее сын пропал и считается убитым, когда она очухается.

— Показать ей нож, сэр? — спросил сержант, доставая пластиковый мешок с орудием преступления.

Начальник участка схватился за голову обеими руками.

— Господи боже мой, это не разделочный нож. Это стамеска, и она вся в крови.

Сержант глянул на пакет и попытался быстро придумать, что сказать.