Ступени в вечность - Людмила Минич

Только тут Маритха сообразила, что её похититель перемежает все слова свои странными промежутками. Она сразу ощутила себя, как в кувшине, из которого не выбраться. Заткнули горло да запечатали.

— А с чего я тебе верить должен? — гнул своё Корка.

— А ты не верь, — бросил Такхур. — Можешь меня, вон, как Самаха, завалить. Да недолго будешь радоваться. — И вдруг рявкнул, заставив Корку вздрогнуть: — Ты глаза разуй, горакх тупоголовый! Уж сколько нас тут морозишь, когда бы мог уже умишком пораскинуть! Самах её сразу подцепил, пока Раванга у Покровителя торчал. Мы так и сговорились. Покровитель Раванги боится, потому никогда с ним без Васаи, Ведателя своего хитромудрого, не встречается. А Ведатели, сам знаешь, они себя закрывают, друг от друга берегутся. Не слыхал такого? Точно тебе говорю! Вот когда Ведатель от такого ж, как он, скрывается, тогда и надо… А там уж этот, — Такхур смело вышел вперёд, не цепляясь больше за Маритху, подошёл к телу Самаха, легонько пнул его ногою, — бабу ко мне вывел, и я уж расстарался.

— А что, только рядом можно? Слова эти тайные говорить? — Корка опять жадно подался вперёд, пытаясь вызнать, как можно больше.

— Я ж тебе не Ведатель какой, — раздражаясь, отрезал Такхур. — Через полсвета с Нитями говорить не умею.

— Откуда ж ты такой, хранитель, выискался? — вкрадчиво гнул своё Корка. — Или все, кроме тебя, недогадливые больно? Никто тайного слова не знает, не слыхал даже, что такое есть. Один ты… Или скажешь, на Той Стороне все такие? Арвах, вон, не один год там на добыче корячился, да ничего подобного не ведает. Или тоже чего-нибудь весёленького знаешь, а, Арвах?

Один из черных людей коротко всхохотнул, показывая, как он верит словам Такхура.

— Вот потому ему под тобой и ходить, — беспечно отозвался Такхур. — А я своим промыслом жить буду. И неплохо. И все потому, что Арвах твой, видно, из посёлка добытчицкого ни ногою, а я ради крупинок золота понапрасну не ломался. Это ж земля Бессмертных, запретный край. Там, говорят, чудес разных вокруг да около понапичкано — страшное дело. Говорят, там даже Храмы остались целёхонькие, битком набитые ценными штучками, каких больше нигде не сыщешь. Вот того-то я искал.

— И как, нашёл? — Смех у Корки не получился.

— Храмов, может, и не видел, а вот кой-чего другого… Чего уж там… — непритворно вздохнул он. — Найти-то можно, да достать непросто. Дважды чуть Нити не лишился. Один раз сам ноги унести сподобился, другой раз — нет уж. Меня люди адика подобрали, полумёртвого. У них там не лекари — все песенники какие-то. Все причитают над тобой, вопят, поют, пока не оклемаешься. Ну, мёртвый встанет! Только бы вытья больше не слыхать. Потому у них народ и здоровый весь, как один. Я на ноги не просто быстро встал — вскочил. Да пока встали они с того места, где меня подобрали, далеко откочевали. Пришлось мне с ними потереться малость. В тех местах одному, да ещё после ран таких — не обрадуешься.

Он смолк. Маритха заметила, как только он начал говорить, люди Корки тихо исчезли, притворив за собою тяжёлую дверь. Верно, велел он им каким-то словом или жестом. Девушке не до того было. Она сама вслушивалась в рассказ Такхура, превозмогая боль и стоны, опасаясь, что засунут её в какой-нибудь мешок, где она ничего не услышит. И откуда уже, наверно, не выберется.

— Ну? И чего? — снова не выдержал Корка.

В пещере оставались только они с Такхуром да ещё Маритха, притаившаяся в уголке.

— Чего… раньше не мог, что ли, громил своих услать?

— А… — махнул рукой Корка. — Считай, что их Нити тоже там, — указал он на скорчившееся тело Самаха, поверх которого змеею валялась то ли цепь, то ли толстая верёвка. — Не успеют разнести.

— А баба эта? — Такхур указал на угол, где тихо скорчилась Маритха, ничуть про неё не забыл.

— И с нею разберёмся. Слегка порасспрашиваем. — Маритха не видала его лица, потому что Корка так и не снял своего наличника, но слова её ужаснули. — Пока не узнаем, зачем она Раванге так сдалась, что по пустошам таскался, её разыскивал. Да ещё людей у Покровителя просил. К хозяину её теперь тащить опасно… Все, что тут слыхала, выболтает. От Ведателей не укроешься. Ничего, скажем, что Раванга возвратился до срока, вот дело и не сладилось. Да и что мне теперь хозяин? Если ты, правда, способ знаешь, как Ведателя обвести…

Не удержавшись, он присвистнул.

— Что, Табалу к рукам прибрать захотел? — хмыкнул бывший хранитель. — В обход хозяина своего?

— Самому пора уже… в хозяева податься.

— А не боишься, Корка?

— А не боялся бы, уж давно бы сам… Вся Табала у меня бы вот где… — Он стиснул кулак. — До последнего камешка. Послушай, Такхур, — голос его опять вкрадчиво поплыл, — зачем тебе по всей Аданте слоняться без толку? Девка мне, видать, теперь безо всякой нужды. И знает уже… многовато. — Маритха остановилась на вздохе. — Не стану рисковать понапрасну, да и хозяин мой тоже… Если что, мне первому голову отвернут. Да и сколько того золотишка, чтоб рисковать так, а, Такхур? Ты лучше вот что… продай мне свой секрет! Дорого дам, не сомневайся! Да ещё от хозяина оторву. А ты, может, ещё какими подарочками набит, после Той-то Стороны? Может, ещё чего там узнал? Я ведь не так просто языком болтаю… Мой товар, он ведь что — чужие тайны доставать-продавать. Знаю, что чего стоит. Это ж неслыханное дело, чтобы адика нашего человека к своим делам допустили! Добытчики говорят, дикари даже если кого и подбирают, то в посёлок сразу доставляют, и все на том. Уж сколько с ними и дружбу водить пытались, и сколько ловили-переловили, а толку нету. Не хотят ни песка золотого, ни сока молочного, ни еды нашей, ничего! А ты человек находчивый оказался, мне такие нужны. Подумай! Табалу вот где держать будем!

Корка вновь стиснул кулаки.

— Сладко поешь, — протянул Такхур, но Маритха поняла, что устроителю удалось его зацепить. — Сладко, что и говорить. Да не верю, что ты, Корка, делиться будешь. Никто не делится, а ты — нате!

— Умный ты человек, Такхур, ничего не скажешь. И осторожный к тому же. Вот сам посуди: мы с твоею тайною оба поднимемся. Это ж сколько дел втайне от Храма можно провернуть! Ты ж сам — хранитель бывший, понимать должен, про что я толкую. Ведь если б не Ведатели, ловили б вы нас вечно… аж до прихода Бессмертных, — хохотнул он. — Мне лучше раз с тобою поделиться, чем с ними бесконечно тягаться. Подумай, — снова призвал он, — это же Табала, золотой город. Через него вся Аданта золотишком с Той Стороны наполняется! Разбогатеешь так, что страшно станет!

— Заманчиво сулишь, Корка, — задумчиво процедил хранитель. — Тайны у меня ещё найдутся, правду говоришь. Я с адика не один день по горам бродил. Как увидал, что за народец, так и понял, что зря его у нас так мелко величают. Они ведь чего до сих пор вольные, как ветер? Сколько наши Покровители, поди, к рукам прибрать пытались… Они, Корка, своими песенками любому Ведателю глаза застить могут. И не только Ведателю. И ещё много чего по этой части. Кажется, от языка Бессмертных осталось.