Киллер на диете - Дарья Калинина

– Усадьба нашего прадеда была совсем неподалеку от города, – сказал отец Милы. – То есть тогдато это был приличный конец. Но теперь семьдесят километров – это сущая ерунда.

– Семьдесят километров? Так близко?

– Да. Путовы купили каменоломню именно в тех краях. А что? Вы хотите съездить туда?

Об этом подруги пока что не думали. Но как знать, вполне возможно, что их расследование потребует и такой поездки. И ничего! Съездят! Они и дальше ездили. И успешно.

Но пока что подруги дали задание отцу Милы: обязательно найти возможность и переговорить со своей матерью.

– С нами она разговаривать отказалась.

– Видимо, не хочет раскрывать тайну своего рода перед посторонними людьми.

– Но выто для нее свой!

– Вы – ее сын!

– Вам она откроется!

– Только вы уж не рассказывайте ей о том, что на самом деле это мы интересуемся историей поместья и бедного привидения Барина.

Отец Милы пообещал все исполнить в точности. И подруги с легким сердцем отправились по домам.

Инна неожиданно почувствовала, как она соскучилась по Степке, да и по своему мужу тоже. А Мариша внезапно вспомнила, что с самого начала расследования заранее приготовленные ею бутерброды, шоколадные конфеты и купленные за бешеные деньги ароматные персики так и лежат и ждут ее в холодильнике.

Приехав домой, Мариша сначала поразилась царившей там тишине, а потом обрадовалась. Она на минутку заскочила к Инне, чтобы выпить стакан газировки, и была сразу же с порога атакована закончившим уроки Степкой, его няней, а также самим Бритым.

Последний желал узнать, как продвигается расследование. И не успели подруги и рты раскрыть, как он принялся громогласно критиковать и их самих, и их метод работы, ну, и разумеется, их умственные способности в частности и интеллектуальный уровень всех женщин вообще. Няня Степки непременно желала сообщить Марише, как хорошо покушал ее воспитанник, а также рассказать о прочих его успехах.

Да и сам Степка прыгал вокруг родителей, тыча им под нос тетради с домашним заданием, которое было выполнено, на его взгляд, без единой ошибки. А также дневник, в котором надо было расписаться о явке на родительское собрание, а затем на это самое собрание непременно прийти. И также надлежало срочно дать ему триста рублей на воду, которую завтра нужно было приобрести для класса, иначе ребятам нечего будет пить на переменах.

От всех этих криков голова у Мариши с непривычки пошла кругом.

– И Инна хочет еще и девочку?! Она и от своих мальчиков уже почти с ума сходит!

И, оказавшись у себя дома, Мариша подумала, что одной быть совсем даже и неплохо. Конечно, ей очень бы хотелось завести ребеночка, но всетаки это такая огромная ответственность! А им со Смайлом так хорошо вдвоем… Но тут же Мариша ощутила смутную тревогу. А вдруг это хорошо только для нее одной? Ведь у Смайла могут быть на этот счет совсем другие мысли.

А вдруг он ее бросит? От этой мысли Маришу даже в жар кинуло. Ну да! Бросит! А что тут такого? Сплошь и рядом случается так, что мужья бросают своих жен. Мужчин нынче мало, а женщин много. Вот и Смайл – найдет себе другую, посимпатичнее, помоложе, постройнее, и бросит Маришу! Да еще если та, другая, родит ему ребенка, тогда точно бросит! К гадалке можно не ходить. Вот если бы у них был хотя бы один ребенок, тогда Мариша еще посмотрела бы, кто кого!

Но тут же Мариша устыдилась своих мыслей. Нельзя заводить ребенка только для того, чтобы удержать мужа. Ребенка нужно хотеть… Ну или он должен появиться сам собой, без всякого хотения, а по соизволению свыше. А если его нет ни так ни эдак, то и нечего судьбу гневить. Будут они жить, как раньше. А если появится у них ребенок – вот и хорошо. И Смайл наверняка придерживается того же самого мнения. Нечего торопить судьбу. Пусть все идет как должно, своим чередом.

Однако был на свете один человек, который придерживался по этому вопросу совсем другой точки зрения. И этим человеком была Маришина мама. Она позвонила дочери ближе к вечеру, когда Мариша наконецто уселась понаслаждаться разогретыми в микроволновке горячими бутербродами, запивая их оставшимся у нее светлым пивом и заедая последним куском запеченного леща.

Рыба после пребывания в холодильнике покрылась слоем аппетитного желе. И приобрела невообразимую тягучесть, от которой Мариша буквально сходила с ума. В таких условиях звонок мамули стал для Мариши неприятным сюрпризом. Но она все же взяла трубку, так как была хорошей дочерью. Ну… И мало ли что может случиться с мамой!

Одним словом, трубку Мариша взяла. И была немедленно за это доброе дело наказана.

– Вот звоню я тут по детским домам, – с горечью начала ее мама, – сколько сироток на белом свете! А моя дочь даже одного-единственного ребенка завести себе не может! Стыд и позор, вот что я тебе скажу на все это!

– Мама, не начинай снова!

– Нет, я не понимаю, почему тебе не живется нормально? Ведь у тебя же прекрасный муж! Действительно прекрасный, он почти совсем не бывает дома! И ты в таких условиях не можешь завести ребенка? Чего ты боишься? Хлопот? Так я перееду к тебе в тот же день! Я возьму на себя все заботы о ребенке! Ты к нему можешь даже вовсе не подходить. Я все сделаю сама!

Вот этогото Мариша и боялась! Она уже заранее видела бедного младенца, завернутого в старомодные пеленки, потому что так, по мнению Тамары Ильиничны, косточки ребенка приобретали необходимую им стройность и грациозность. А также его замурзанную мордашку, ведь его примутся пичкать разными там домашними кашками. Ну и разумеется, видела она и длинные ряды марлевых подгузников, потому что в памперсах ребятенки преют и носить данное изделие прогресса – это просто опасно для здоровья!

– Мама, когда у меня появится ребенок, я смогу вырастить и воспитать его сама.

– Ага. Ну-ну! – скептически отозвалась Тамара Ильинична. – Ты саму себя воспитать не можешь, где уж тебе за ребенка взяться! Ох не знаю, что из всего этого получится! Вот разговаривала сейчас с Капой, она тоже не знает, что будет…

– Ты разговаривала с теткой Капой? – обрадовалась Мариша. – И что? Что она сказала тебе о старухе Прянишкиной?

– А вот тебе бы все только расследовать и расследовать! – неожиданно обиделась на нее мама. – То преступники, то грабежи, теперь дети какието похищенные… А о том, чтобы собственных детей завести и свою судьбу устроить, ты даже и не думаешь. И меня совсем не слушаешь! Все бы тебе только чужие судьбы ворошить!

– Мама, о чем ты?

Но мама Мариши уже обиженно задышала в трубку. Разговор о внуках всегда приводил ее в такое состояние. Однако долго молчать, имея в запасе потрясающие новости, ясное дело, она не умела. И поэтому очень скоро заговорила вновь.

– В общем, побеседовала я о твоей Прянишкиной с тетей Капой. И сразу же скажу тебе: вляпалась ты, Мариша, в пренеприятную историю.