Ацтеки. Воинственные подданные Монтесумы - Жак Сустель

Все население города и империи платило налоги, за исключением жрецов, сановников, пилли, детей, сирот, нищих и, естественно, рабов. Мексиканские масеуальтин платили, главным образом, своим трудом; торговцы и ремесленники – товарами или изделиями своего ремесла. Они платили каждые двадцать или каждые восемьдесят дней. Подати, которые каждый город или деревня были обязаны платить, сильно варьировались в зависимости от обстоятельств, при которых эти населенные пункты вошли в состав империи, и в зависимости от местных ресурсов.

Согласно индейским понятиям о податях, первоначально система податей основывалась на точном договоре, договоре о выкупе. Завоеватель обладал неограниченными правами над завоеванными, но город-победитель соглашался отказаться от некоторых из них в обмен на официальную сделку. После сражений начинался очень жесткий торг: побежденные старались отделаться как можно легче, в то время как мексиканцы угрожали возобновлением военных действий. Наконец, они приходили к соглашению, и победители никогда не забывали зафиксировать вынужденное повиновение своего неприятеля должным образом. «Не приходите к нам потом и не жалуйтесь, что мы требуем от вас слишком многого, раз сейчас вы соглашаетесь с этим» – таков был смысл тех высказываний, которые можно найти в ацтекских хрониках.

Каждая провинция и каждый город или городок в каждой провинции должны были поставлять определенное количество предметов или продукции раз или два раза в год, а перечни, приведенные в «Кодексе Мендоса», показывают, как разнообразны были эти взносы. Одна провинция «холодной страны», Шилотепек, должна была в качестве ежегодного налога поставить 800 тюков женской одежды (т. е. 16 тысяч наименований), 816 тюков мужских набедренных повязок, 800 тюков вышитых юбок, 3216 тюков куачтли, два комплекта одежды для воина с головным убором и щитом, 4 большие корзины кукурузы и другого зерна и, наконец, от 1 до 4 живых орлов.

Провинция Точпан, расположенная на побережье залива, обязана была поставить 6948 тюков различных плащей, 800 тюков набедренных повязок и столько же юбок, 800 тюков перца, 20 мешков перьев, 2 нефритовых ожерелья, 1 ожерелье из бирюзы, 2 мозаичных диска из бирюзы, 2 богатых костюма для военачальников. Точтепек, который был главным купеческим центром на границах с южными и восточными странами, помимо большого количества одежды поставлял 16 тысяч каучуковых мячей, 24 тысячи пучков перьев попугая, 80 связок перьев кецаля, 1 щит, 1 диадему, 1 золотой обруч на голову, 2 золотых ожерелья, ювелирные украшения из янтаря и хрусталя, а также какао.

В перечнях податей упоминаются хлопчатобумажная ткань, ткань из волокон агавы и другие ткани, кукуруза, зерно, какао, мед, соль, перец, табак, строительные материалы, мебель, посуда, золото из миштекских провинций, бирюза и нефрит с восточного побережья, кошениль, ладан, каучук, бумага из Куаунауака и Уацтепека, раковины из Циуатлана, живые птицы из Шилотепека и Ошитипана. Ежегодно в качестве податей одного только куачтли поступало более 100 тысяч тюков. Как уже было показано, тюк куачтли считался эквивалентом годового прожиточного минимума одного человека. Следовательно, таким образом в Мехико поступало 100 тысяч «годовых прожиточных минимумов», не говоря уж обо всей остальной вышеупомянутой продукции. Например, в виде податей столица получала 32 тысячи больших листов бумаги, 152 тысячи 320 набедренных повязок, 30 тысяч 884 связки драгоценных перьев и т. д.

Без сомнения, определенная доля этого богатства была поделена между кварталами столицы, которая, однако – по крайней мере теоретически, – не забирала себе более двух пятых всей дани; две пятые оставались для Тецкоко и одна пятая для Тлакопана. Но несомненно то, что император и его сановники брали себе львиную долю: после падения Куэтлацтлана Монтесума I, его правая рука Тлакаэлельцин и начальник этой экспедиции взяли себе три четверти всей дани, полученной с этой провинции; только одна ее четверть продолжила свой путь к городским районам, и никто не может сказать, насколько крохотная доля доходила на самом деле до простых людей.

Принимая во внимание масштаб этих цифр, естественно предположить, что налоговое бремя было очень тяжелым. Безусловно, именно такое впечатление получили испанцы по своем прибытии сюда, когда услышали жалобы и протесты тотонаков. Но это племя было подчинено сравнительно недавно, и оно ненавидело мексиканцев. Возможно, их свидетельства не стоит принимать на веру буквально. Нужно также помнить, что некоторые провинции были очень густо заселены. Алонсо де Зурита, превосходный испанский чиновник и очень точный наблюдатель, в частности, утверждает: «Во всем этом было довольно системы и внимания к тому, чтобы ни на одного человека не падало бы более тяжелое бремя, чем на остальных. Каждый платил немного; но так как людей было много, появлялась возможность собирать большое количество (товаров), не затратив большого количества труда и не вызывая недовольства».

Города и деревни долины Мехико облагались только им одним полагавшимся налогом: от них требовалось, чтобы они по очереди заботились о содержании и обслуживании дворцов трех союзных монархов и обеспечивали их домашними слугами и продовольствием. Несауалькойотль, властелин Тецкоко, поделил местность вокруг своей столицы на восемь районов, каждый из которых был обязан исполнять эти обязанности в течение определенного времени каждый год под надзором кальпишки.

Если верить Иштлильшочитлю, то количества всего того, что эти районы должны были поставлять, были действительно очень велики: королевский двор потреблял не менее чем сотню индеек в день.

Конечно, правители и их приближенные имели возможность скопить огромные количества товаров благодаря мощному притоку в Мехико и союзные города богатств в виде податей. Также не вызывает сомнений и то, что их расходы были очень велики. И Несауальпилли в Тецкоко со своим обширным гаремом и сорока любимыми женами, из которых только одна дочь мексиканского императора Ашайакатля имела в услужении более двух тысяч человек, и Монтесума II в Мехико, которого во дворце постоянно окружали три тысячи прислужников, не считая его орлов, змей и ягуаров, содержавшихся в специальных помещениях и съедавших ежедневно 500 индеек, жили как монархи посреди изобилия и богатства, благодаря которому богатела и все возрастающая свита. Но с другой стороны, поскольку не было разграничения между общественным достоянием и личным состоянием монарха, именно он раздавал всему населению пищу и питье во время месяца Уэй текуильуитль, когда в промежутке между урожаями запасы семей истощались, именно он раскрывал свои амбары в период голода и бедствий, и именно он брал на себя военные расходы, оснащение и снабжение войск продовольствием. А каждый сановник, согласно своему рангу, должен был покрывать расходы не только на свое проживание, но также на проживание своей свиты, прием путешественников и прокорм бедняков. Богатство могущественных людей распускалось в роскоши, но в большой степени положение их обязывало к его перераспределению.

У торговцев такого не было. Как мы уже видели, почтека не выставляли напоказ свое богатство, за редкими исключениями, когда обычай и принятые нормы поведения требовали от них быть щедрыми хозяевами. Им не нужно было соответствовать определенному положению, и они не перераспределяли свои богатства. Источником этого богатства не были ни земля, ни налоги, а торговля, на которую у них существовала монополия: оно накапливалось, тщательно сокрытое, в их складах в виде пучков драгоценных перьев, сундуков с зелеными камушками и янтарем, бутылочных тыкв, заполненных золотым песком.