Подсказчик - Донато Карризи

К счастью, он не поставил Роке в известность о своих намерениях, в противном случае ему пришлось бы столкнуться с насмешками старшего инспектора, который счел это дело окончательно решенным. А между тем переполненная эмоциями Вероника Берман не собиралась позволить им уйти, пока она изольет свою обиду на мужа. Поведение стойкой защиты супруга после обнаружения трупа девочки в багажнике было, очевидно, спланированным актом. Способ спастись от тяжести обвинения, избежать обливания грязью. Теперь, когда Вероника нашла в себе силы освободиться от договора супружеской солидарности, она под стать остальным принялась копать яму своему мужу, откуда ему ни за что уже не выкарабкаться.

Горан отыскал взгляд Милы с тем, чтобы она поскорее поставила точку в этом разговоре. И именно тогда криминолог заметил неожиданное изменение в лице девушки-полицейского, выражение которого на сей раз приобрело черты растерянности и рассеянности одновременно.

За долгие годы службы Горан научился распознавать по лицам людей охватывавшее их чувство страха. Он мгновенно понял, что Мила чем-то явно обеспокоена.

Это касалось имени.

Криминолог слышал, как Мила задала вопрос Веронике Берман:

— Вы можете повторить имя любовницы вашего мужа?

— Я же уже сказала: имя этой шлюхи — Присцилла.

Ни о каком совпадении не могло быть и речи. Мила вспомнила для присутствовавших наиболее значимые аспекты последнего расследования, в котором она приняла участие. Дело учителя музыки. В то время как девушка цитировала слова сержанта Морексу относительно обнаруженного в записях «монстра» имени Присцилла, Роза Сара сидела с поднятыми к потолку глазами, а Стерн, вторя жесту своей коллеги, недовольно тряс головой.

Они ей не верили. Да это и понятно. Однако Мила не могла смириться с мыслью, что между двумя этими происшествиями не было никакой связи. И только Горан не прерывал ее. Кто знает, что он хотел этим сказать. Мила любой ценой стремилась постичь хитросплетения этой ситуации. Но из разговора с Вероникой Берман она поняла только одно: по словам женщины, она проследила за мужем до дома его любовницы. Вероятно, что это место таило в себе и другие ужасные вещи. Может, даже и тела пропавших девочек.

И ответ на вопрос относительно шестого ребенка.

Миле очень хотелось сказать: «Он назвал ее Присциллой…» Но она не стала этого делать. Теперь ей это казалось почти абсурдным. Словно имя выбрал лично Берман, ее палач.

Расположение домов было вполне типичным для городского пригорода. Классический, обнесенный оградой квартал, построенный где-то в шестидесятых, как естественное следствие возникшей не так давно в этих местах промышленной зоны. Квартал состоял из серых домов, покрывавшихся со временем розоватой пылью от соседнего сталеплавильного завода. Дешевая мебель, настоятельно требовавшая ремонта. Здесь обитал временный люд, в большинстве своем иммигранты, безработные и семьи, жившие за счет государственных субсидий.

Горан обратил внимание на то, что остальные члены следственной группы стали избегать Милу. Они держались от нее на расстоянии, словно девушка своей неожиданной идеей перешагнула дозволенную грань.

— Почему этот некто должен жить именно в подобном месте? — спрашивал Борис, брезгливо поглядывая вокруг.

Дом, который они искали, находился на самом краю квартала. Квартира занимала полуподвальный этаж, попасть в который можно было только по наружной лестнице. Железная дверь. Все три имевшиеся в ней окна выходили на улицу, будучи почти вровень с ней. На них стояли защитные решетки и щитки, изнутри скрепленные деревянными рейками. Стерн смешно изогнулся, оттопырив зад, чтобы не испачкать брюки, и, приставив обе руки к глазам, попытался заглянуть внутрь.

— Отсюда ничего не видно.

Борис, Стерн и Роза, подав знак кивком, стали по обе стороны двери. Стерн попросил Милу и Горана отойти назад.

Первым начал действовать Борис. Звонка на двери не было, и он энергично постучал ладонью в дверь. Сильный стук в дверь требовался для того, чтобы насторожить, при этом тон голоса Бориса оставался абсолютно спокойным.

— Мэм, это полиция. Откройте дверь, пожалуйста…

Такова была тактика психологического давления, цель которой — заставить собеседника растеряться: обращаться к нему с мнимым спокойствием и одновременно поторапливать его. Но на этот раз эта уловка не подействовала, потому что в доме, казалось, никого не было.

— Хорошо, войдем внутрь, — предложила Роза, которой не терпелось во всем удостовериться.

— Нам нужно дождаться звонка Роке, когда он скажет, что получил ордер на обыск, — ответил Борис и посмотрел на часы: — Это не должно занять много времени…

— К черту Роке и к черту ордер, — возразила Роза. — Там может произойти все, что угодно!

Горан поддержал коллегу:

— Она права, пойдем!

Судя по тому, как все единодушно согласились с этим решением, Мила убедилась в том, что Горан на этом маленьком совете имел значительно больший, чем Роке, вес.

Они расположились перед дверью. Борис вынул набор отверток и принялся возиться с замком. Через несколько секунд размыкающий механизм блокирующего устройства сработал. Держа в одной руке пистолет, другой он толкнул от себя железную дверь.

На первый взгляд это помещение казалось нежилым.

Узкий и грязный коридор. Дневного света явно не хватало для его освещения. Роза направила внутрь свой фонарь, и из темноты появились три двери. Две справа и одна в конце коридора.

Третья была закрыта. Члены опергруппы стали обследовать комнаты. Впереди Борис, позади него Роза, затем Стерн и Горан. Мила замыкала шествие. Все, за исключением криминолога, держали в руках оружие. Мила была всего лишь «внештатным членом группы» и не имела права им пользоваться. Пистолет лежал у нее в заднем кармане джинсов. Девушка пальцами сжимала рукоятку, в любую секунду готовая его выхватить. Именно по этой причине она и шла последней.

Борис пощелкал выключателем, находившимся на одной из стен.

— Света нет.

Молодой человек посветил фонарем, чтобы осмотреть первую комнату. Она была пуста. На стене виднелось сырое пятно, начинавшееся у самого ее основания и поражавшее, словно опухоль, всю штукатурку. Трубы отопления и канализации пересекались под самым потолком. В пол был встроен канализационный колодец.

— Какая вонь! — произнес Стерн.

Вряд ли кому-то захотелось бы жить в таких условиях.

— Теперь вполне очевидно, что здесь нет никакой любовницы, — сказала Роза.

— Тогда что это за место такое? — спросил Борис.

Они приблизились ко второй комнате. Ее дверь едва держалась на ржавых петлях, слегка отставая от стены; этот угол мог служить легким укрытием для вероятного злоумышленника. Борис ударом ноги вышиб дверь, но за ней никого не было. Это помещение в точности повторяло предыдущее. В некоторых местах на полу была выбита плитка, а из образовавшихся дыр выглядывала бетонная стяжка, покрывавшая фундамент. Мебели не было, только железный остов дивана. Группа двинулась дальше.