Крестоносец - Бен Кейн

После минутного раздумья в глазах Ричарда появился радостный блеск.

— Я пошлю гонца к тамплиерам и госпитальерам. Пока соглашение с Танкредом не достигнуто, управлять Мессиной станут они. И только их знамена будут висеть на стенах. Филипп ничего не сможет возразить.

На утренней встрече Филипп согласился с предложением Ричарда, хотя и вел себя довольно надменно. Тем не менее короли пришли к соглашению и обменялись поцелуем мира. Воинствующие ордены были только рады взять город на свое попечение.

— Их привлекает любая возможность разжиться деньгами, — сказал мне Ричард. — Утремер выкачивает из них силы, постоянно и безжалостно. Тамошнее франкское население год от года сокращается, поэтому тамплиерам и госпитальерам приходится все больше заниматься обороной королевства.

— Их силы составляют значительную часть войска, сир, не так ли? — Король кивнул, и я продолжил: — Станет ли Гарнье Наблусский подчиняться вашим приказам на поле боя, сир?

Насчет де Сабля я был уверен, поскольку он стал великим магистром благодаря влиянию Ричарда и его щедрым пожертвованиям ордену. Гарнье Наблусский, однако, находился в совсем ином положении и не был сопливым юнцом, которого легко повести за собой.

Ричард улыбнулся:

— Думаю, станет.

— Это вы приказали, чтобы их штандарты развевались на стенах, сир, — сказал я с усмешкой. — Так что они окажутся у вас в долгу.

— Ты читаешь мои мысли, Руфус, — ответил он с хитринкой.

Я посмотрел украдкой на французского короля. Да, он принял условия, но я прозревал тлевшее в нем недовольство. Вряд ли новые предложения Ричарда порадовали бы его. Прежде всего самые уважаемые семьи Мессины должны были послать заложников — ручательство их хорошего поведения. Заложникам предстояло находиться в нашем лагере. Во-вторых, на господствующем над городом холме возводилась башня — наблюдательный пост для наших солдат. Ничто не могло свидетельствовать нагляднее о превосходстве Ричарда. Я убеждал себя, что полученные богатства удовлетворят Филиппа и он не станет придираться к таким мелочам, но беспокойство не проходило.

На словах он был нашим союзником, но вел себя, скорее, как враг.

На следующий день, шестого октября, поступил ответ Танкреда на требования Ричарда. Обрадованный король даже не попытался сообщить о содержании письма Филиппу, как и кому-либо из нас. Вместо этого он отправился в Баньяру, прихватив несколько человек и лошадей. Я был среди сопровождающих, так же как Рис и Филип.

Фиц-Алдельм, к счастью, не попал в их число. Порез на его щеке загноился, и ему пришлось, по настоянию лекаря, остаться в постели. Как ни печально, недуг не был опасен для жизни. Его терьер по кличке Пти — Крошка — не отходил от кровати ни днем ни ночью, и я счел трогательной эту черту в собаке при всей ненависти к ее хозяину. Догадка Филипа оказалась верной: песик был славным, хотя беспрестанно тявкал при всяком удобном случае.

Пока мы топали по мостовой, проходя под аркой ворот и направляясь в монастырь Баньяры, предвкушение скорой встречи с Джоанной становилось все острее. Рис, Филип и прочие оруженосцы остались присматривать за конями, а де Шовиньи, де Бетюн и я последовали за Ричардом в аббатские покои — самые роскошные комнаты во всем дворце.

Кивнув в ответ на приветствие изумленных жандармов, стоявших у двери, король приказал им оставаться на месте.

— Хочу удивить сестру, — с усмешкой сказал он мне.

— Она будет рада, сир.

Я надеялся, что Джоанна обрадуется и мне тоже.

Мы прокрались незамеченными — скрип половиц скрывали негромкие звуки музыки, доносившейся из покоев. Двое слуг, ожидавших у входа, вытаращились на Ричарда и опустились на колено, а тот приложил палец к губам.

— Ждите здесь, — шепнул он нам.

Джоанна с придворными дамами находилась в дальнем конце комнаты. Некоторые женщины занимали оконные сиденья, другие расположились рядом с арфистом. Большинство их занимались рукоделием, две играли в шахматы. Не заметив приближения Ричарда, пока тот почти не коснулся ее, Джоанна вскочила с радостным криком. Позабытое шитье упало на устланный сеном пол.

— Ричард!

Ее руки обвили брата.

— Ах, как славно видеть тебя, малышка! — сказал он, заключая сестру в объятья.

— Ты не предупредил, что приедешь. — Джоанна отступила на шаг, на лице ее отразилась тревога. — Видно, привез дурные вести. Мы видели вчера дым: горела Мессина? Сколько людей погибло?

— Не беспокойся, — нежно промолвил Ричард. — У меня прекрасные новости.

Ее чело прояснилось.

— Ты приехал один? — Заметив нас, она укорила брата: — Неужто ты так низко ценишь своих рыцарей, что оставляешь их на пороге, словно незваных гостей?

Ричард махнул рукой, и мы направились через комнату, чтобы поприветствовать королеву. Она была настоящим дивом: златовласая, в нежно-голубом платье и мягких кожаных туфлях. Двое из нас преклонили колено.

— Поднимайтесь, поднимайтесь! — воскликнула Джоанна и тепло добавила: — Вы, должно быть, страдаете от жажды после путешествия.

Ричард недоуменно вскинул бровь:

— Да от Мессины тут рукой подать.

— Тем более непростительно, что ты приезжаешь так редко!

И она ткнула его под ребра весьма неподобающим для дамы жестом.

— Я был занят, малышка, — смутившись, ответил Ричард.

Нам редко доводилось видеть короля таким, и мы с де Бетюном обменялись удивленными взглядами. Игривый настрой Джоанны только усиливал ее привлекательность.

Принесли сладкое вино и пирожные. Мы налегли на угощение, а вот Ричард есть не стал, продолжая выкладывать вести. Джоанна перебила его:

— Сначала расскажи, что произошло в Мессине.

Она как завороженная слушала, пока брат рассказывал о взятии города. Свое участие Ричард, по обычаю, преуменьшал, зато не преминул упомянуть о том, как я избавил его от попадания арбалетной стрелы.

— Разве нужно было так рисковать? — спросила Джоанна.

Ричард пожал плечами, а она укоризненно поцокала языком. Ее голубые глаза, такие же яркие, как у него, обратились на меня.

— Похоже, мне следует поблагодарить тебя, сэр Руфус, за то, что у меня до сих пор есть брат.

Господи Иисусе, какой желанной она была! Кровь прилила к моим щекам.

— В скором времени после того король сделал то же самое для меня, мадам.

— Позже ты обязательно расскажешь мне об этом.

Ослепительная улыбка.

Сердце подпрыгнуло у меня в груди.

— Почту за честь, мадам.

Ричард закончил рассказ, с восторгом сообщив, что возвышающаяся над Мессиной башня получила название Матегрифон — «Убийца греков».

— Нельзя так называть ее, брат! — возразила Джоанна. — Не все люди на Сицилии мятежники, не все злодеи. В большинстве своем это добрый народ, Я прожила тут много лет, не забывай.

— Помню, малышка. Однако недовольные причинили много зла моим воинам. Нужно донести до них послание, а башня