Путь в Царьград - Александр Харников

Я подошел к дверям султанской спальни. Прислушался… В покоях было тихо. «Светоч веры» и «тень Аллаха на земле», наверное, видел уже седьмой сон. Осторожно подергал дверь — заперто изнутри. Рядом со мной наш сапер быстро и умело раскатывал в ладонях колбаски пластида. Потом он стал лепить их на дверные петли и замок. Ловкие пальцы привычно вдавливали в упругую массу блестящие цилиндрики взрывателей. Выдохнув: «Готово!» — он отскочил за угол коридора. Мы последовали за ним. Взгляд на часы — время! И тут за стеной рвануло так, что показалось, будто весь этот проклятый дворец подпрыгнул на месте.

— Все, пора, рви! — махнул я рукой саперу. Массивная дверь в облаке пыли и дыма слетела с петель и рухнула внутрь спальни. Еще секунда, и в султанские покои полетела ручная светозвуковая граната «Факел-С»…

Стамбул, предрассветный час, дворец Долмабахче, спальня султана Абдул-Гамида II.

…Но султан Абдул-Гамид не спал. Устав за день от государственных забот, тридцатичетырехлетний владыка Османской империи никак не мог смежить усталые веки. Его мучили мрачные мысли. И главная мысль султана была: «Никому нельзя доверять!»

Он помнил, как был свергнут с престола его родной дядя, султан Абдул-Азиз. Проклятые собаки, его советники Мехмед Рушди и Хуссейн Авни, подняли руку на падишаха, закрыли его, как последнего раба, под замок, а потом… А потом было дело темное и страшное. Официально — свергнутый султан вскрыл себе вены. Но вот недавно доверенные люди сообщили Абдул-Гамиду, что дядя его не сам наложил на себя руки, а был убит подлыми шакалами, которые не побоялись пролить кровь падишаха, хоть и бывшего. Ну, ничего, придет время, и он найдет и убийц, и тех, кто их подослал…

Абдул-Гамид заворочался на своей постели и сунул руку под подушку. Револьвер был на месте. Без своего верного «Галана» султан спать не ложился. Никому ведь нельзя доверять…

Абдул-Гамид любил оружие, и купил этот французский револьвер во время поездки в Европу, когда он вместе со своим дядей посетил страны, где правители не боятся спать по ночам без револьвера под подушкой.

А сегодня очень странное сообщение пришло с голубиной почтой из Измира. Французский грузовой пароход, шедший из Марселя в Измир, подобрал в море умирающего египетского аскера, который плавал, цепляясь за обломок реи. До Измира египтянина не довезли. Он умер через два часа после того, как его спасли.

Но перед смертью он рассказал очень странную историю. Якобы на их караван напали неизвестные корабли, которые движимые неведомой силой, без парусов и паровых машин, летели по волнам со скоростью арабского скакуна. И были эти корабли огромными, а один из них вообще напоминал пирамиды далекой родины умирающего. Эти исчадия Иблиса обрушили на корабли правоверных адский огонь, который в считаные минуты отправил на дно моря весь их караван.

Конечно, рассказанное можно было бы посчитать предсмертным бредом, но караван-то ведь куда-то запропастился. А он должен был пройти Дарданеллы еще вечером. Но сообщений о нем до сих пор нет. Надо об этом узнать поподробнее у командующего флотом.

Абдул-Гамид приподнялся в постели и взял с изящного, инкрустированного перламутром прикроватного столика лист бумаги и карандаш. Написав на бумаге несколько слов, султан положил ее на столик и снова лег в постель.

Война с неверными, начавшаяся недавно, не радовала султана. Конечно, бои шли далеко от Стамбула, но войско белого царя собирается форсировать Дунай и двинуться в глубь Болгарии. Английские советники наперебой твердили Абдул-Гамиду, что войско московитов слабое, что у них плохие ружья и пушки, но это мало успокаивало султана. Да и сами англичане тоже были не прочь отхватить от империи лакомые кусочки вроде Египта и Кипра. Никому нельзя доверять…

Известие о странных кораблях, появившихся в Эгейском море, все никак не давало покоя султану. Что это за корабли? И есть ли они на самом деле? Уж больно удивительные и невероятные вещи рассказал умирающий египтянин. Абдул-Гамид во время своей поездки по Европе видел там корабли английского и французского флотов, но ничего подобного ему встречать не доводилось.

Эх, почему он не послушал год назад русского посла Игнатьева… Вот был человек! Его при жизни дяди считали вторым после визиря и называли Московским пашой. Может быть, надо было дать автономию неверным на Балканах, пообещать им то, чего они хотели. Тогда бы не пришлось воевать с царем Александром. А ведь в прошлую войну русские дошли до Эдирне, или, как они его называют, Адрианополя. В эту войну они могут дойти и до Золотого Рога. На все воля Аллаха!..

Кстати, англичане сообщили, что генерал Игнатьев сейчас находится в полевой ставке царя. Надо объявить за его голову награду. Тысячи ливров должно хватить. Опасен он, ох, опасен!

Игнатьев оставил в Стамбуле паучью сеть своих шпионов. Проклятые греки и армяне никак не могут успокоиться, так и норовят ударить ножом в спину. Может, надо им указать место, которого они заслуживают? Надо дать возможность черни погромить неверных — пусть сорвут на них свою злость, да и чужим добром разживутся.

Султан снова взял со столика лист бумаги и сделал на нем новые пометки.

Эти порождения шайтана — неизвестные корабли в Эгейском море — никак не давали ему покоя. Наверное, стоит предупредить командующего береговыми батареями в Проливах, английского генерала сэра Генри Феликса, чтобы он привел гарнизоны и береговые батареи в Дарданеллах в полную боевую готовность. Утром надо послать туда почтового голубя. И самому проконтролировать, ведь эти лентяи в военном министерстве, ишаки беременные, ничего не делают без напоминания. Никому нельзя доверять!

В саду дворца, под окнами спальни султана, закашлялся караульный аскер. Потом он затих, и что-то зажурчало, словно он, не боясь гнева падишаха, справлял под окнами своего повелителя малую нужду. Опять, наверное, сын свиньи, анаши накурился! Совсем обнаглели, обезьяноподобные!

Кстати, этот бейлюк несет караульную службу во дворце уже больше месяца — а это много. К воинам могли подобрать ключики те, кто мечтает свергнуть султана. Надо завтра же сменить этот бейлюк на другой. Никому нельзя доверять!

И султан сделал очередную пометку на бумажном листке. В коридоре кто-то брякнул оружием. Уснул, наверное, выкидыш ослиный! Надо завтра с утра примерно наказать начальника охраны! Распустил он своих бездельников, а они, видя его снисходительность, совсем разучились службу нести. Никому нельзя доверять!..

У двери в спальню послышалась какая-то возня. Абдул-Гамид осторожно достал из-под подушки револьвер и тихо взвел курок. Вдруг за окном, неподалеку от султанского дворца, раздался страшный грохот. Подбежав к окну, Абдул-Гамид тихонько отдернул штору и увидел, как в багровом зареве адского огня разлетается обломками казарма султанских гвардейцев. А в небе над ней, освещенное отблесками пожара, проносится воистину порождение шайтана — огромная железная стрекоза, изрыгающая смерть и пламя…

Холодный пот побежал по спине султана… Он отвернулся от окна, и в этом момент в коридоре что-то грохнуло… Дверь в спальню слетела с петель и рухнула на пол. Хватаясь за револьвер, повелитель правоверных успел увидеть мелькнувшую в клубах пыли фигуру в черном — с круглой стеклянной головой и с лягушачьими глазами. «Это слуга Иблиса пришел за мной…» — успел простонать Абдул-Гамид, наводя на дверь ствол револьвера. В это время прямо перед ним об пол стукнулся небольшой предмет, и все вокруг залил ослепительный свет, который был ярче тысячи солнц. Султан икнул и потерял сознание… Он не почувствовал, как на его запястьях защелкнулись наручники, и не услышал, как хриплый голос наклонившегося над ним человека произнес: