Дар богов - Алина Егорова

Удивительное дело – еще совсем недавно Зина страстно желала поскорее закончить школу, а теперь, когда классные задиры прекратили ее беспокоить, она ее полюбила. Зина с радостью шла на уроки и уже не считала минутки до конца занятий. Одноклассники стали относиться к ней иначе – читавшееся ранее в их взглядах снисхождение исчезло, Зину зауважали и стали принимать в игры. Все понимали, что от нее зависит успех их класса в фестивале, а того, от кого зависит успех всего коллектива, не уважать невозможно.

«Почему этот фестиваль не устроили раньше? – думала Зина. – Тогда бы ее школьные годы были как в песне – чудесными».

Наступил заветный день. В пятницу после седьмого урока все классы, кроме начальных, собрались в актовом зале. Тех, кто принимал непосредственное участие в фестивале, отпустили с уроков заранее, чтобы они подготовили стенд. В качестве стенда служила парта, на которую ставилось все, что имело отношение к представляемому народу, а за ней – скамейки для размещения учеников. Стенд седьмого «А» украшало полотенце с машинной вышивкой – скорее всего, сделанное трудолюбивыми китайцами, стилизованное под народные промыслы не то Украины, не то Сирии; глиняная посуда сомнительного вида и лакомство, которое юные кулинары отчаянно именовали мамалыгой. Они любезно предлагали всем желающим отведать кушанье, но таковых не находилось.

После небольшой ярмарки наступила главная часть фестиваля – концерт. Две ведущие-старшеклассницы в сарафанах и кокошниках по очереди объявляли номера. Сначала выступали младшие – пятиклассники отплясали «Барыню», промычали «Соловушку». Девчонки из шестого бойко спели частушки. Дошла очередь до седьмого «А».

Зина уже выступала перед залом, правда, не одна, а вместе со своей танцевальной группой. Так что сцены она не боялась. Перед выходом она бросила последний взгляд в зеркало – все ли в порядке? Голова поднята, плечи расправлены… Обычно в школе она ходила, уткнувшись взглядом в пол, при этом ее фигурка скукоживалась, словно стремясь исчезнуть. А перед выходом на сцену ее тело само приняло правильное положение. Легкое волнение все же присутствовало – куда же без него?

Старшеклассница в кокошнике объявила ее номер, заиграла музыка. Пора! Зина вышла, как и должна была, на середину, встала в исходную позицию, замерла на несколько секунд, посмотрела в зал.

Зачем она это сделала?! Ее взгляд наткнулся на сонную физиономию Полтинникова, который тут же скорчил рожицу. Зина почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь, словно этот Димка был строгим экзаменатором, от мнения которого решалась ее судьба.

Уже прошло вступление, надо было сделать первое па, а Зина все стояла как вкопанная. «Собраться и танцевать!» – приказал ей внутренний голос, и она его послушалась. Начала. Первые движения вышли смазанными, но зато остальные она отработала на «отлично». Танцуя, она ни о чем не думала, в голове ее образовалась пустота, но тело само вспомнило все движения. Когда прозвучал последний аккорд и в зале сначала воцарилась нетипичная для школы тишина, а затем раздались столь же нетипичные бурные аплодисменты, Зина поняла, что она с задачей справилась. Девочка стояла на сцене, ослепленная зажженными техником яркими лампами. Она не видела удивленных лиц одноклассников, не видела, что они ей аплодируют, даже ошарашенные Димка с Темкой, глядя на других, меланхолично хлопали в ладоши.

Седьмой «А» в фестивале занял первое место, из-за чего Зина Соболева стала героиней. О ней говорила вся школа: это та девочка, которая хорошо танцует! «Ах, какая она молодчина!» – звучало тут и там.

Зина была счастлива – наконец-то и в ее окошко заглянуло солнце! Воодушевленная успехом, она впервые, если не считать утренников в начальных классах, решила пойти на новогоднюю дискотеку.

Нарядное платье из тонкой шерсти в мелкую клетку, воротник-стоечка, широкий пояс – Зина выглядела как юная английская леди. К сожалению, такой стиль среди школьниц популярностью не пользовался – ее ровесницы носили яркие китайские кофточки и джинсы, волосы завязывали ботиночными шнурками, которые также носили и на шее. Алевтина Наумовна, предлагая Зине клетчатое платье, заметила, что это классика, а классика из моды не выходит. Девочка хотела возразить, что в их школе свое понятие о моде и лучше бы ей ему соответствовать, но не стала спорить с бабушкой, так как понимала, что она все равно ни за что ей не купит безвкусицу.

Новогодняя дискотека проходила в актовом зале школы и дополнительно – в каждом классе. В классных кабинетах накрывали бумажными скатертями парты и выставляли на них бутерброды, сладкое, напитки. В углу кипел электрический чайник, а где-нибудь в укромном месте, скрытые от глаз учителей, стояли бутылки с вином. Свой классный кабинет математики ребята подготовили заранее. Собрались после уроков, чтобы вырезать из салфеток снежинки и развесить оставшиеся с прошлого года игрушки и гирлянды, нарисовать плакаты и оформить стенгазету. Зина чувствовала себя членом коллектива. Она неплохо рисовала, поэтому с удовольствием принялась за оформление стенгазеты. Сплоченные общим делом, ребята не ссорились, не дразнили друг дружку; в классе воцарилась идиллия. Такие мероприятия спустя много лет вспоминаются с теплотой, как настоящая школьная дружба, хотя, если разобраться, настоящих друзей среди ребят в классе было немного.

Зина из любопытства заглянула в актовый зал. Темнота, разбавленная вспышками светомузыки, ее успокоила. Прошлась по залу, где группами стояли мальчишки и разряженные девчонки. Зина невольно сравнила свое платье с ультрамодными нарядами ровесниц и погрустнела – она как была белой вороной, так ею и осталась. Как ни странно, дискотечные танцы Зина танцевать не умела. Вернее, она никогда не пыталась это делать, а потому была уверена, что у нее ничего не получится. Не будешь же исполнять разученные движения польки или кадрили под современную поп-музыку! Ведь засмеют же! Нет уж, лучше вообще уйти из зала, чтобы не стоять в углу, переминаясь с ноги на ногу.

Она направилась в класс, где было немноголюдно – за столиками сидели не любящие дискотеку мальчики и несколько застенчивых девочек. Зина по своему обыкновению вошла в класс тихо и присела за столик с краю.

К ней любезно подвинули конфеты, предложили чаю. В тесной компании за чаем шел неторопливый разговор – такой простой и искренний, словно они были давними друзьями, а не постоянно ссорящимися одноклассниками. Без показного равнодушия и стремления быть как все ребята оказались очень приятными. Зине даже показалось, что она очутилась не в школе, а где-то на другой планете, где царят дружелюбие и взаимоуважение. Если бы так было всегда, она бы ни за что не рассталась со школой. Зине уже не хотелось долгожданных зимних каникул, которые уже начались, а хотелось на следующий день идти на уроки, чтобы быть в коллективе – таком дружном и душевном. Ей нравилось в школе, как еще не нравилось никогда – ни на первой школьной линейке в первом классе, ни на сцене, после ее выступления на фестивале. Потом, через годы, об этой своей четырнадцатой школе Зина помнила только тот новогодний вечер, все остальное ее сознание стерло из памяти.

* * *

Зима стояла мягкая и снежная, а что еще нужно для веселых каникул? Целыми днями Зина пропадала во дворе. Они с ребятами, преимущественно младше ее, играли в снежки, строили крепость и с упоением катались с горки. И вот однажды, когда Зина, счастливая и румяная, в очередной раз съехала с горки, ее санки докатились до посыпанной песком дорожки. Когда девочка подняла глаза, она увидела сначала короткие коричневые сапоги с тщательно замазанными кремом царапинами, затем – подол тяжелой овечьей шубы, полосатый вязаный шарф, а затем – обнаженные в натянутой улыбке, испачканные розовой помадой некрасивые зубы. Зинино сердце екнуло, и она вмиг превратилась в испуганного воробья. Перед ней стояла Степанида – толстая, любопытная и злая, – их бывшая соседка по подъезду. Зина была совсем маленькой, когда ее забрала к себе бабушка из старого дома, где жила и Степанида. Но Зина ее хорошо запомнила: всегда удивленно вздернутые вверх выщипанные нитки бровей, широкий украинский нос и неизменно противная улыбка. Там, на Таврической улице, где раньше Зина жила с родителями, Степанида, встречаясь с ними на лестнице, улыбалась, с ней, Зиной, сюсюкала, разговаривала исключительно медовым голосом. Но стоило только Зине встретиться с соседкой с глазу на глаз, как весь мед ее речей превращался в яд. Она говорила Зине гадости, испепеляя девочку ненавидящим взглядом.