Эдесское чудо - Юлия Вознесенская

* * *

Выезжали на рассвете. Первой из дома вышла, конечно, Фотиния в своем немыслимом красном плаще и придирчиво проверила тюфяки и подушки: не отсырело ли все за ночь? Убедившись, что все в порядке, она пошла будить остальных путешественников. Фамарь, похоже, и не спала в эту ночь: она вышла со спящим сыночком на руках, дала его подержать Фотинии, потом влезла в карруку, приняла младенца, села, откинула полотняную занавеску и уставилась в окно на пустую беленую стену, окружающую двор, вся в ожидании того момента, когда повозка наконец двинется в Харран, домой. За нею уселись Фотиния и Нонна; Аларих и его раб Авен вывели оседланных лошадей; высокий и плечистый раб небрежно держал в левой руке поводья двух мулов; Гайна и с ним еще пятеро воинов должны были присоединиться ко всем уже у самых Южных ворот, поскольку туда им было ближе из крепости. А Евфимия и София все стояли обнявшись не в силах расстаться.

Аларих подождал-подождал, а затем решительно подошел к ним.

– Дорогие мои женщины, нам предстоит длинная дорога, надо поспешить. И там, кажется, уже хнычет маленький Тума – мальчику не терпится ехать к отцу.

– Да-да, сейчас, сейчас… – сказала София, еще крепче обнимая дочь.

Но вот Евфимия сняла со своих плеч материнские руки, поцеловала их одну и за другой и сказала:

– Все, мама. Муж торопит, благослови и отпусти меня.

София в последний раз поцеловала, перекрестила ее и отпустила.

* * *

Фамарь сидела лицом к лошадям и смотрела вперед, с нетерпением ожидая, когда перед нею откроется Харранская долина. Евфимия тоже села у борта повозки, откинув край занавески, но смотрела она назад, прощаясь с любимой Эдессой: никогда еще она так надолго не покидала свой город и не уезжала от него так далеко. Вот уже скрылись вдали белые известковые стены крепости, а вот и вознесенные над нею исполинские колонны Нимрода сначала превратились в два узких столбика на горе, а затем и вовсе растаяли в тумане. Тогда она вздохнула и тоже пересела лицом к лошадям.

Всадники ехали по четыре с обеих сторон карруки: Аларих, его раб и два воина со стороны Евфимии, Гайна с остальными тремя – с другой. Хотя в гарнизоне разведчики заверили их, что по дороге на Харран никаких засад быть не может, опасались они не только эфталитов, но и местных разбойников, которых, как это водится во время любых бедствий, уже развелось в округе немало.

Харранская долина, вопреки ожиданиям Евфимии, вовсе не была пустыней! Поля, раскинувшиеся по обеим сторонам дороги, были не просто по-весеннему зелеными, но их зелень оказалась такого яркого и сочного цвета, какого Евфимия никогда не видела ни в Эдессе, ни за стенами города. И все это были поля и пастбища. Правда, животных почти не было видно, и Нонна сказала, что их не было уже тогда, когда они бежали из осажденного Харрана в Эдессу. Подальше от дороги виднелись цветущие сады, обширные и густые. Но на десятки саженей вблизи от дороги земля была выбита, деревья либо срублены, либо изуродованы топорами, и даже трава исчезла начисто – здесь прошло войско эфталитов.

– Вот такие пустыни везде оставляет война, – сказала Нонна. – Взгляните: хоть поля и засеяны, а крестьян на них почти не видно. В середине дня никто не работает даже весной, жара не позволяет, но сейчас утро и самое время для работы, а на полях почти никого.

И сама дорога, которую прежде оживляли караваны, идущие в обе стороны, тоже была пустынной, только позади карукки и верховых облаком вилась пыль, поднятая колесами и копытами.

С утра двигаться было легко, воздух еще только-только начал нагреваться после холодной пустынной ночи, поэтому ехали довольно быстро, стремясь проделать как можно большую часть пути до наступления полуденной жары. Сильного зноя пока не чувствовалось, но с болот, тянувшихся вдоль берега Евфрата, и рисовых полей на путешественников налетали стаи москитов и жалили беспощадно людей и животных. Вот для чего нужен был полог внутри карруки!

А потом воздух постепенно начал нагреваться, через какое-то время сделался почти горячим, а к полудню раскалился и стал таким, каким бывает в Эдессе только посреди лета. Москиты как-то разом пропали, словно их смахнуло одним порывом жгучего ветра.

– В самом Харране будет еще жарче! – будто хвастаясь, пообещала Фамарь.

– И как же вы живете в таком пекле? – испуганно спросила Фотиния.

– А вот увидишь, нянюшка! При доме у нас большой сад, а комнаты в доме даже прохладные.

– Как это могут быть прохладными комнаты в доме, построенном в жарком месте? – спросила нянька. – Или они вырублены в горе, как кельи наших монахов?

– И вовсе нет! У нас особая архитектура. Но не буду рассказывать заранее, приедешь – сама увидишь. Может, тебе так понравится, что ты все же решишь остаться с нами.

Фотиния на это ничего не ответила, но и Евфимия промолчала, из чего Нонна сделала заключение, что не все еще потеряно и, может быть, все же удастся уговорить Алариха не брать с собой старушку в трудный поход на Фригию, а оставить ее в Харране. Очень уж хотелось умной женщине приобрести для внука такую преданную няньку!

Хорошо, что дорогу часто пересекали водные потоки: в таких местах делали короткие остановки, поили лошадей, давали им передохнуть – и сами отдыхали. Женщины выходили размяться от долгого сидения, а мужчины, спешившись, ложились в тени и вытягивали ноги.

После первого же короткого привала Евфимия выразила желание остальную часть дороги проехать верхом на муле – для тренировки. Аларих велел рабу Авену оседлать мула, тот достал из поклажи легкое женское седло, и скоро довольная Евфимия уже ехала рядом с мужем.

По дороге попадались изредка небольшие селения. Аларих показал Евфимии какие-то странные конические сооружения над глиняными заборами.

– Знаешь, что это такое?

– Нет. Похоже на какие-то великанские ульи.

– Это и есть знаменитые харранские дома-ульи.

– Как же в них люди живут?

– А вот приедешь в Харран и посмотришь.

– А ты видел их раньше?

– Конечно, видел. Я не первый раз бываю в этих краях и знаю тут все достопримечательности. В Харране есть на что посмотреть.

– А что именно? Можешь рассказать заранее, чтобы я могла выбрать, что хочу увидеть первым? – лукаво спросила Евфимия.

– Хитрый Зяблик. Ты просто соскучилась, сидя в повозке с женщинами и младенцем, и теперь хочешь, чтобы я тебя развлекал?

– Да, хочу!

– Это приказ владычицы моего сердца?

– Да!

– Ну, приказы повелителей не обсуждаются, – засмеялся Аларих. – А ну-ка давай сюда! – он наклонился с седла, подхватил поводья мула и притянул его к боку своего коня. Мул покорился, а конь недовольно, с явным презрением покосился на него. Аларих протянул руки и легко пересадил Евфимию на колени. – Вот так, по-моему, нам будет удобнее разговаривать. Первое, что ты увидишь, когда мы подъедем к городу, будет Харранская крепость, которую эфталиты так и не смогли взять. В ней же был убит самый богатый человек мира, римский полководец Марк Красс[57]. Здесь он положил двадцать тысяч легионеров и сам тоже погиб. Говорят, парфяне залили ему в глотку расплавленное золото. Так что эта крепость, наверное, самая главная достопримечательность города и его гордость.