Сладкая улыбка зависти - Марта Таро

«Что там сказала Струдза? – вспомнила она. – Горничные во дворце знали о заведении мадам Клариссы. Надо бы выяснить имена этих девиц».

Агата Андреевна отправилась в свою комнату за шубой. Она собиралась нанести визит графу Кочубею. Как же удачно, что императрица дала ей выходной!

Как же хорошо, что императрица оставила сегодня лишь молодых фрейлин! Ольге показалось, что даже воздух в кабинете Елизаветы Алексеевны стал легче и прозрачнее. Конечно, это отдавало самой настоящей мнительностью, но княжна ничего не могла с собой поделать. Общество старших фрейлин её тяготило, и дело было не в камер-фрейлине Сикорской, о которой брат уже давно Ольгу предупредил. С этой женщиной всё было ясно: она шпионила за императрицей для своего могущественного родственника. Алексей посоветовал им с Натали смотреть на камер-фрейлину, как на неизбежное зло. Гораздо сложнее Ольге было с Роксаной. Струдза была так величава, так набожна и так высокоморальна, что любая «обычная» женщина на её фоне смотрелась легкомысленной пустышкой. Впрочем, кто сказал, что это неправда?

«Вот Барби по возрасту старше Роксаны, но зато проще и понятнее, да и веселее, – мысленно разбирала Ольга характеры старших фрейлин. – Надо бы у Натали спросить, что она думает по этому поводу».

Ольга посмотрела на подругу – та читала Елизавете Алексеевне английский роман «Гордость и предубеждение». Невестка Катя привезла точно такую же книжку из Англии, и Ольга её уже прочла. Роман был хорош: его героиня оказалась умной и бесстрашной. Взгляд княжны скользнул по утомлённому лицу императрицы – та слушала, прикрыв глаза, будто не хотела видеть чтицу, хотя прелестное личико Натали никому не могло испортить настроения. Фрейлина Белозёрова за последние дни необычайно похорошела.

«Вот и не верь, когда говорят, что любовь женщин красит».

Скоропалительная помолвка Натали оказалась для Ольги почти такой же неожиданной, как и для графини Софи. Давая кузену совет, княжна до конца не верила, что тот появится в доме Белозёровых, но Никита решился. Об одержанной им победе Натали рассказывала всем, кто только соглашался слушать, ну а лучшей подруге – уже, наверное, раз сто. Так что, как было дело, Ольга помнила в мельчайших подробностях. Ранний гость застал Софью Ивановну готовой к отъезду, но всё же упросил выслушать его. Графиня не смогла отказать, но, когда узнала, чего Никита хочет, перепугалась.

– Как можно решать такой вопрос на ходу?! – вскричала она. – Это совершенно невозможно!

Но тут в разговор вмешалась её дочь, и Белозёрова узнала, что Натали, оказывается, с детства влюблена в князя Никиту и что раз тот отвечает ей взаимностью, то лучшего счастья ей и не надобно…

Спор матери с дочерью оказался столь горячим и громким, что на крик прибежал Сергей Курский и со свойственной дипломатам ловкостью предложил компромисс: графиня Софи даёт согласие на помолвку дочери, но жениху придётся съездить в Москву и добиться разрешения на этот брак от бабушки невесты.

– Не обольщайтесь, легко вы её благословения не получите, – мстительно заявила сдавшаяся под напором родных графиня Софи и вдруг заплакала: – И с кем я теперь останусь?

– Ну, Соня, о чём ты говоришь? Стыдно… – зашептал ей на ухо брат.

Князь Сергей увёл сестру из кабинета, а жених с невестой остались одни.

– Вы, правда, меня любите? – спросил Никита.

– Давным-давно! А вы разве этого никогда не замечали?

– Не смел. Ведь я почти вдвое старше вас. Мне всегда казалось, что я для вас – дряхлый старик.

Вместо ответа Натали его поцеловала.

Когда подруга доходила в своём рассказе до этого места, на глаза её набегали слёзы, и Ольга тоже тянулась за платком. Как же всё это было прекрасно!

«А у меня самой, может, ничего и не получится», – призадумалась княжна.

Нельзя сказать, чтобы что-то у неё шло не по плану. Нет, внешне-то всё было как раз прекрасно: Курский ежедневно приезжал к ним в дом, привозил цветы, вёл интересные беседы и даже как будто наладил отношения с Алексеем, но самого главного до сих пор так и не случилось – Сергей не сделал предложения. Конечно, можно было сказать, что Ольга хочет слишком многого, но ведь Никите хватило одного дня, чтобы принять решение, а Курский всё тянул. Не мог понять, чего хочет?

«Я просто слишком устала ждать, – вдруг поняла княжна, – терпение на исходе. Не сорваться бы, не наделать глупостей, как в прошлый раз».

Пока Ольге удавалось не выходить за рамки выбранной роли. Она была с Сергеем любезна, в её поведении не нашлось бы даже намёка на кокетство, и при этом она всегда казалась очаровательной. Катя не могла нарадоваться, видя, как строптивая золовка меняет один наряд на другой.

– Ты – самая красивая из нынешних дебютанток, – часто повторяла Катя, да только Ольге хотелось услышать эти комплименты совсем из других уст.

Натали перевернула страницу романа и замолчала, но императрица приоткрыла глаза и попросила:

– Читайте дальше, я не сплю.

Серебристый голосок зажурчал вновь, повествуя о гордости мужчины и предубеждении женщины, но парочка книжных героев уже свернула на дорогу к свадьбе, а у Ольги с Сергеем всё не ладилось.

«Он стал слишком грустным, и в глазах у него стоит тоска. Неужели это из-за меня?.. Может, нужно поговорить с ним?.. Но что я скажу? Я уже однажды признавалась в любви и получила два года терзаний. – Княжна была готова бороться, но с чем или с кем – не знала. – Поговорю с Сергеем, вызову его на откровенность», – наконец-то решила она и сразу же успокоилась.

Натали читала о том, с каким безупречным достоинством скромная английская девушка победила знатную старуху, решившую её подмять. Ольга тоже не станет пасовать перед трудностями. Она всё сможет! Она обязательно справится! И Сергей Курский сделает то, что был должен сделать ещё два года назад.

Князь Курский выпил второй бокал крепкого английского бренди. Лондонские привычки в зимнем Санкт-Петербурге смотрелись глупо, но и не выпить Сергей тоже не мог. Уже несколько дней его мучили кошмары. Сначала только в снах, а теперь и наяву. Мысли о странной некрасивой женщине, с которой у него на последнем балу вышла размолвка, не оставляли Сергея. Во сне камер-фрейлина ликующе улыбалась ему и всё звала к себе, раскрывая навстречу объятия, а днём мысли об этой женщине не шли из головы. Почему-то казалось, что нужно разыскать Сикорскую и поговорить, хоть было непонятно, о чём с ней вообще можно было разговаривать.

«Наверное, дело в том, что я повёл себя грубо, – размышлял Сергей. – Я был так счастлив, когда танцевал с Холли, а слова Сикорской всё разрушили, вот я и сорвался. Просто нужно извиниться перед камер-фрейлиной».

Курский закрыл глаза и вернулся мыслями к тому мгновению, когда на его ладонь легли тонкие пальцы Ольги. Они были тёплыми и чуть-чуть дрожали. Сергей так любил свою выросшую девочку и отдал бы всё на свете, чтобы этот танец не кончался. Ему казалось, что и Ольга тоже это чувствует, ведь в её глазах светилась нежность. Сергей уже хотел признаться, как тосковал все эти годы и как скучал, но танец вдруг закончился.