Осада Будапешта. 100 дней Второй мировой войны - Кристиан Унгвари

Для того чтобы избежать таких невыносимых условий, многие советские и румынские солдаты пытались скрыться или перейти на сторону противника, хотя следует признать, что количество поступающих так же венгерских солдат было гораздо больше. В качестве причины, которую советские и румынские перебежчики приводили допрашивавшим их немецким офицерам, было «желание жить». Лейтенант Йожеф Биро вспоминает:

«Во время одной нашей успешной контратаки к нам перебежали примерно 70 русских. Они рассказали, что, если бы попытались отступить вместо того, чтобы удерживать занимаемые позиции, их бы просто расстреляли. Поэтому они всегда больше боялись идти назад, чем вперед».

С начала ноября 1944 и до конца января 1945 г. советская и румынская ударные группировки постоянно перегруппировывались для проведения непрекращающихся атак как в Пеште, так и в Буде (см. табл. 10). I января командующие двумя Украинскими фронтами для проведения осады имели в своем распоряжении примерно 177 тысяч советских солдат. Из них к пехотным частям, действовавшим в Пеште, относилось 67 тысяч человек, а в Буде — около 70 тысяч человек. Примерно 40 тысяч военнослужащих служили в артиллерии, на флоте и в авиации. По штату советские дивизии были гораздо меньше немецких или венгерских. Так, в немецких дивизиях, сформированных в начале 1944 г., по штату было 12 500 солдат и офицеров, в венгерских — 20 тысяч, а в советских — всего 9389. Но на самом деле эти цифры обманчивы, поскольку советские тыловые части были напрямую приданы армиям и фронтам и не входили в штат дивизий. Кроме того, общая численность солдат венгерской дивизии была так велика, так как увеличением количества пехотинцев, вооруженных стрелковым оружием, венгерское командование пыталось компенсировать нехватку тяжелого вооружения и техники. В советской стрелковой дивизии только 150 человек относились к тыловым подразделениям, еще 109 — к медицинской службе. В немецкой дивизии эти цифры составляли соответственно 1113 и 628 человек. В боевых частях немецкой дивизии 7706 военнослужащих, в советской — 7509.

К концу ноября 1944 г. численность солдат в дивизиях фронта Малиновского сократилась до опасного уровня. Несмотря на то что каждая из них получила в среднем по 800 человек пополнения, их средняя численность продолжала оставаться на уровне 4,5 тысячи солдат и офицеров, как это было в начале наступления. На практике это означало, что за три недели боев было потеряно до 20 процентов личного состава. В период с 24 декабря 1944 по 11 февраля 1945 г. общая списочная численность советских и румынских войск в районе Будапешта сократилась со 177 тысяч до 75 тысяч человек, а численность солдат в боевых частях — со 100 тысяч до 36 тысяч человек. Эти цифры можно сравнить с данными о потерях у противоборствующей стороны: от 79 тысяч до 32 тысяч человек по списку и от 35 тысяч до 11 тысяч боевого состава в немецкой и венгерской армии за тот же период (см. табл. 11, с. 434).

Следует заметить, что, в отличие от немцев, советские войска часто сами ремонтировали свою технику. Имевшиеся у них 70 артиллерийских батарей среднего калибра и 32 батареи большого калибра, а также 10 батарей (рот. — Ред.) самоходных артиллерийских установок не просто численно превосходили 45 и 15 батарей соответственно, которые имели оборонявшиеся. Эту технику советская сторона поддерживала в боеготовом состоянии, в то время как немецкие и венгерские подразделения потеряли до 30 процентов своих орудий еще в первые дни осады. Кроме того, советские войска не испытывали недостатка в боеприпасах и могли лучше позаботиться о своих раненых. Большую часть необходимого Красная армия могла получать с оккупированных территорий. Помимо муки, сахара, табака и военных материалов, все остальное реквизировалось на близлежащих территориях. Иногда советская сторона платила за реквизированное, но эта плата была чисто символической, так как банкноты, отпечатанные во время войны, не были обеспечены. Именно поэтому в 1946 г. Венгрии пришлось испытать один из худших периодов инфляции в истории страны.

Как говорилось выше, советские войска на порядок превосходили противостоявшие им немецкие и венгерские. Однако их численное превосходство не имело такого решающего значения, как это могло показаться на первый взгляд. В городских боях обороняющаяся сторона всегда имеет больше возможностей создавать превосходство на отдельных участках за счет быстрой перегруппировки сил. Наличие здесь, грубо говоря, вдвое большего количества советских солдат оказалось достаточным лишь потому, что у немцев и венгров было намного меньше боеприпасов, из-за чего они не только не могли использовать свою тяжелую технику, но во многих случаях были вынуждены уклоняться от прямых боестолкновений. При других обстоятельствах для достижения успеха атакующая сторона должна иметь над обороняющимися тройное превосходство в войсках. Во время осад Будапешта в прошлом, а также осад Берлина, Бреслау и Позена (Познани) во время Второй мировой войны атакующие имели иногда десятикратный перевес над противником. (В Берлине было задействовано 464 тысячи советских солдат и офицеров против примерно 300 тысяч солдат и ополченцев фольксштурма у немцев. В Бреслау и Познани примерно такое же соотношение. — Ред.)

25 декабря советская артиллерия начала обстрел монастыря Сионской Богоматери на горе Шаш-Хедь, где был располагался штаб венгерского армейского корпуса. Хинди со своим основным штабом был вынужден переехать во дворец Шандора в районе Замка в Буде, в то время как большинство звеньев корпусного командования было разбросано по разным районам города. Командование немецкого корпуса развернулось на улице Вербёци неподалеку от штаба Хинди. В начале января оба корпусных командования перебрались в бомбоубежище в туннель под Замковой горой. Двухэтажное убежище имело автономную систему вентиляции и электрогенератор, которые продолжали функционировать все время осады. Немецкий штаб располагался на нижнем этаже, а венгерский — на верхнем. Даже здесь Пфеффер-Вильденбрух умудрился сохранить свой образ жизни бюрократа, обзаведясь приемной, секретарями и назначив строго определенные приемные часы.

Как говорилось выше, штабы мало взаимодействовали между собой. Немецкое командование готовило и отдавало приказы, совершенно не заботясь о мнении и пожеланиях венгерской стороны, а немецкие солдаты грубо игнорировали нужды населения столицы. По поводу и без повода реквизировалась собственность гражданского населения, взрывались здания. Вплоть до времен вынужденного соседства в туннеле пресс-конференции в венгерском штабе проводили два немецких капитана. Ни сам Пфеффер-Вильденбрух, ни его начальник штаба подполковник Усдау Линденау никогда не участвовали в них. Они не считали нужным поддерживать личные контакты с венгерским командованием. Немецкое и венгерское командование не делилось информацией по поводу критических замечаний в адрес друг друга, которые регулярно отправляли во внешний мир.

Среди представителей немецкого командования тоже существовали трения. Пфеффер-Вильденбрух никогда не покидал убежища. Он не доверял собственным офицерам и стремился постоянно контролировать их действия. Он объявил выговор генерал-полковнику Герхарду Шмидхуберу за «необдуманные действия, ведущие к сокращению боевого состава дивизий», выразившиеся в отправке 30 декабря самолетом из кольца окружения одного из офицеров 13-й танковой дивизии с журналом боевых действий и другими документами. Он постоянно жаловался на большую разницу между списочным и боевым составом дивизии и отказывался признавать результаты последующей проверки, в которых содержались подробные данные по всем частям дивизии. После личной беседы с генералом, последовавшей вслед за массовым бегством солдат, начальник штаба 8-й кавалерийской дивизии СС майор Митцлав записал свои впечатления об этом человеке: