Только поверь! - Хелен Кинг

Стивен велел Мэри еще раз измерить температуру — она была еще повышенной, дал ей четкие инструкции, как и когда принимать лекарства, какие процедуры делать. А потом, глядя на нее чуть виновато, спросил:

— Как ты думаешь, ты справишься со всем этим сама?

— Безусловно, — уверенно ответила Мэри.

— Тогда я, пожалуй, поеду и попытаюсь купить билет на самолет. Я тебе позвоню еще. Если будет хуже, я останусь.

— Нет необходимости, — в глазах у Мэри запрыгали озорные искорки. — Ты же не один врач на свете. Если будет нужно, я вызову другого врача — такого же молодого и симпатичного.

— Тогда я тебе устрою сцену ревности не хуже, чем Майкл, — в тон ей пообещал Стивен.

— В связи с чем здесь вспоминают мое имя? — спросил подошедший к ним Майкл.

— В связи с тем, друг, — ответил Стивен, — что нам с тобой пора удаляться: тебе к своей постели, мне — к своей жене. — Что, в сущности, тоже — к постели, про себя договорил он.

— Мэри, я позвоню тебе, как только проснусь, — пообещал Майкл и поцеловал ее. А потом шепотом добавил ей на ухо: — Но если хочешь, я останусь.

— Я очень хочу, — так же тихо ответила ему Мэри, — но, думаю, что не стоит этого делать. И тебе, и мне нужно набраться сил, а когда мы вместе, — она лукаво улыбнулась, — мы только тратим их. — И вполне серьезно добавила: — Ты и так потерял много сил в последние дни — вон как похудел! Не хватало еще, чтобы ты заразился от меня! — Она опять перешла на шутливый тон: — Так что давай скорее восстанавливай форму!

— И ты выздоравливай побыстрее!

— Спасибо! Ты тоже будь здоров!

Вслед за Майклом и Стивен пожал Мэри руку, а потом, хитро посмотрев на друга, быстро наклонился и поцеловал ее, сказав при этом: — Надеюсь, Отелло не задушит нас за этот дружеский поцелуй.

Майкл, улыбаясь, только махнул рукой.

Мэри, открыто глядя Стивену в глаза, абсолютно искренно и с большим чувством проговорила:

— Спасибо тебе за все, Стивен. Я тебя недооценивала. Ты — истинный друг и Майклу, и мне. И я хочу, чтобы Майкл это слышал.

Вопреки собственным прогнозам, Майкл проспал не двое суток, а двенадцать часов. В понедельник он позвонил Мэри справиться о ее здоровье. Она сказала, что чувствует себя почти хорошо, но еще день-другой пробудет дома.

На следующий день Майкл оказался в Лондоне. Завершив свои дела, он приехал проведать Мэри. Она выглядела значительно лучше, хотя была еще очень бледна и время от времени покашливала.

Поцеловав ее, он вручил ей букет алых роз. По комнате разлился дивный аромат, и сразу стало ярко и празднично. Майкл был очень внимателен и предупредителен. Зная, что Мэри не выходит пока из дому, он накупил массу всяких продуктов и под ее руководством укладывал их в холодильник, не разрешая ей самой морозить руки.

Так же под ее бдительным наблюдением и при непосредственном участии он приготовил не слишком традиционный английский обед, но они съели его с удовольствием. Зато десерт, который миссис Робинс передала с Майклом специально для Мэри, был выше всяких похвал. Майкл не знал названия этого кулинарного шедевра, но уверял, что миссис Робинс никогда прежде не баловала его подобным блюдом и сделала его специально для Мэри.

Потом они, обнявшись, сидели на диване и наперебой рассказывали друг другу, что думали, что чувствовали в разлуке. Майклу было стыдно вспоминать свою вспышку глупой ревности, но он все же нашел в себе силы посмеяться вместе с Мэри над своей непростительной оплошностью.

В ту ночь он остался у нее. После долгой разлуки, пережитых волнений его обуревало страстное желание. Но, помня, что она еще не совсем здорова, он умерил свой пыл и обращался с ней нежно, мягко и бережно. И это придавало их близости какой-то новый оттенок и возбуждало обоих еще больше.

Мэри вспомнила слова Стивена о самом лучшем способе лечения с помощью тепла человеческого тела и с удивлением должна была признать, что он был прав — плотный контакт их с Майклом тел помог ей, дышать стало легче, и кашель почти совсем прошел.

Утром за завтраком Мэри, задумчиво глядя в окно, проговорила:

— Лето кончается. Может быть, последние теплые дни стоят. Скоро осень, дожди, туманы… — Она повернулась к Майклу и предложила: — Давай съездим в выходные куда-нибудь на природу!

Майкл огорченно посмотрел на Мэри.

— Боюсь, не получится. Видишь ли, я давно получил приглашение на съезд археологов в Риме. Я послал заявку на участие в нем и тезисы своего доклада. Но, когда представилась возможность поехать в экспедицию на Аравийский полуостров, я решил пожертвовать съездом. А теперь, поскольку я свободен, я хотел бы поехать в Рим. У меня уже и билеты заказаны. К сожалению, я уже пропустил открытие съезда и первые дни его работы, но еще успею поучаствовать в работе секций, сделать доклад, пообщаться с коллегами из разных стран, познакомиться с новинками археологической литературы. Я планировал вернуться в воскресенье, но итальянские коллеги просили меня выступить у них в археологическом обществе в понедельник. Так что, скорее всего, я вернусь во вторник. Но ты не расстраивайся, мы обязательно съездим за город на следующей неделе.

Мэри и не думала ни расстраиваться, ни обижаться. Она прекрасно понимала, что работа есть работа, для Майкла она очень важна, и он вовсе не обязан выполнять малейший ее каприз.

Уходя от Мэри, Майкл поцеловал ее на прощание и уже с лестничной площадки, помахав ей рукой, крикнул:

— До вторника!

Мэри послала ему воздушный поцелуй и со вздохом закрыла дверь.

После отъезда Майкла ей ничем не хотелось заниматься. Она еще ощущала прикосновения его рук к своему телу, вкус его поцелуя на своих губах. На столе стояла чашка, из которой он пил кофе, в комнате витал еле уловимый запах его туалетной воды…

Майкл улетел в Рим, и конец недели остался у Мэри свободным. Она решила съездить в Оксфорд, чтобы проконсультироваться с кем-нибудь из знакомых ей профессоров относительно своей работы, которая с появлением в ее жизни Майкла сильно забуксовала.

До последнего времени Мэри казалось, что занятие наукой, получение докторской степени, преподавание в университете — это основной смысл ее жизни. Но теперь она все отчетливее понимала, что для женщины есть и другие ценности — любовь, семья, дом.

Она все чаще задавала себе вопрос, что лично для нее важнее, и ответ на этот вопрос вызывал у нее все больше затруднений. Пока ей хотелось бы совместить и то, и другое. Но она чувствовала, что скоро может наступить такое время, когда она пожертвует наукой. И такое решение уже не представлялось ей чем-то невозможным.

В университете Мэри никого не застала, так как еще продолжались летние каникулы. Она позвонила домой профессору Томсону, но ей ответили, что в данный момент он находится у профессора Мэйера. В квартире Мэйера к телефону подошел сам профессор. Выслушав Мэри, он предложил ей прийти к нему домой, где оба ученых готовы были дать ей необходимую консультацию.