Имею право сходить налево - Григорий Славин

Итак, коротко подведем итоги.

Все ясно, кроме одного. Зачем Гюнтер нас завел в свою квартиру? Хотел накрыть нас там, и чтобы потом менты нас раскололи? И предъявить потом это Сказкину? Не-е-ет… Если бы менты были науськаны, то давно бы мы уже в изоляторе временного содержания нары парили! Значит, Гюнтеру не нужна огласка, потому что Сказкин не последний человек в Москве, вывернется из-под любого следствия. А мы в камере СИЗО нечаянно богу душу отдадим. Значит, Гюнтеру нужны более справедливые разборки. Накрыть нас должны были его люди. Ну, в смысле, другая сила. И тогда Сказкин точно бы ответил.

Шьорт побьери! Это что же получается?! Может, префекты с чиновниками еще и на стрелки ездят?..

Вот это попадание…

Кто ж нас теперь искать будет? Сказкин? Гюнтер?

Ответ напрашивается сам собой: каждый из них понимает – если он найдет первый, то он и прав. И никаких следов. Концы в воду. Это мы – концы, если что…

Когда все это поэтапно, как поочередный слив писсуаров в общественном туалете до нас докатилось, Антоныч предложил:

– Под Зеленоградом санаторий есть… Я там пять лет кардиологом работал. Валим, ребята, валим… Прямо сейчас.

– С ковром?

– С ним.

– Да вы с ума сошли? – зашипел Гриша с заднего сиденья. – У меня жена!

– Твоя жена в Европе! А там видно будет… что с женой твоей делать…

И Гриша неожиданно замолчал. Наверное, в шоке от услышанного.

Уже никто и не спрашивал, куда Антоныч так гонит машину. Какая разница? Хорошо, что не нужно придумывать – куда убегать. Хорошо, что кто-то уже решил.

Но до Зеленограда оказалось не ближе чем до Веллингтона. И это при том, что в первый пункт назначения можно было доехать за пару часов, а до второго – копать четыре жизни. Решив, что ехать в санаторий с пустыми руками для нас, как сказал Сказкин, – зрелых мужчин – неприлично, мы сделали остановку у «Ленты». Это такой магазин, где продаются компакт-диски для DVD и колбаса. Тратились щедро и, когда вышли с этими, топорщащимися во все стороны, битком набитыми пакетами, были похожи на собравшихся на пикник или в сауну гуляк. Или на беженцев. Так, собственно, дело и обстояло, чего отрицать…

К нашему «Крузеру» прибился синий «Ауди», и сидящая за его рулем женщина пыталась боднуть джип. То есть одной ссадины на правом борту ей казалось мало. Красавец А6 уже побывал в какой-то переделке, но крашеной гонщице этого было, видимо, мало. Ей непременно нужно было долбануть «Крузер» Антоныча другим бортом. Места справа от джипа было предостаточно, но она совершала обратно-поступательные движения, резко газовала, резко тормозила, и с каждым разом положение ее рисовалось все более обоснованным для вызова аварийных комиссаров. Что она хотела сделать, если не хотела ударить, – непонятно. Вообще, казалось, что она тормозила, поняв, что разогналась недостаточно. Чтобы не пугать и без того зашедшегося в раже пилота, мы встали в стороне, позволив ему – ей – решить проблему самостоятельно. Чтобы не было потом вот этого: «А я знала, что так и получится! А вы что посоветовали?», мы с пакетами у груди, как с младенцами, стали ждать окончания заезда – чтобы не сказать – финиша, всем своим видом давая понять: нас тут четверо и мы все видим, но при этом совершенно незнакомы, так что трое, если что, свидетели.

– Я раз стою на Весенней, – чтобы хоть как-то заполнить томительное ожидание, вполголоса рассказывает Гриша, – жду Киру из офиса. А на другой стороне дороги стоит «БМВ»-«семерочка», и трое пацанов в ней обсуждают люк, что посреди дороги. Откроется, мол, или не откроется, если на его край наехать. И вдруг с перекрестка влетает на Весеннюю «Мерседес»-«купе»… симпотяшный такой… я бы Кире такой взял… и наезжает колесом как раз прямо на край. Вызвали они его по мобильнику, что ли?.. Крышка переворачивается, бьет «мерина» по днищу, и телка за рулем тормозит так, что чуть тормозные шланги не сорвало. Выходит, рот ладошкой закрывает, шпильки… вот такие, – он показывает средний палец. – Ходит вокруг крышки с надписью «Горводоканал», и ножки то-оонкие… слаа-а-абенькие… подгибаются… А пацаны вышли, под днище заглянули, а потом один и говорит: «Девушка, как же вы теперь без защиты двигателя поедете?» Она посмотрела так дико и просит: «Мальчики, а что ж теперь делать-то?..» Второй говорит: «А что тут делать? Только одно: мы вам сейчас защиту в багажник положим, а вы потихоньку до ближайшей СТО». Она: «Ой, а у меня в багажнике вещи». – «Ну, тогда на пассажирское сиденье. Иначе никак. Защита оригинальная, не дай бог повредится, ее в Германии потом заказывать нужно». В общем, загрузили они ей крышку люка в салон и поехала она дальше… Твою мать! Вы посмотрите, что она сделала! – и Гриша, едва не уронив пакет, но вовремя его подхватив, ткнул пальцем в нашу проблему.

А проблема наша заключилась в том, что крашеная блондинка загнала «Ауди» на два парковочных места справа от джипа, уместившись совершенно непонятным для меня образом так, что оказалась ровно между нашим «Крузером» и «Рено», стоявшим в пяти метрах друг от друга. Странность заключалась в том, что встала она перпендикулярно и на уровне передних дверей. И я уже сомневался, что, попроси меня кто об этом, мой высший пилотаж вождения позволит вывести ее машину с этой парковки. А если мы сейчас уйдем, а водила «Рено» живет в соседнем доме и просто здесь паркует тачку на ночь, до утра она отсюда уже не уедет, и никакой эвакуатор ей не поможет.

– Мама дорогая, – прошептал Антоныч, – я что-то отвлекся с твоей бабой и люком и не заметил… она туда запрыгнула, что ли?

Я потрогал его за рукав. Мимо места нашего стояния трусцой пробегал мужик в сером с голубым отливом костюме. Все бы ничего, но голова его была замотана скотчем, как у египетской мумии. Он свистел ноздрями из прорехи и протрусил между нами, едва не задев локтями связанных за спиной рук.

– Какой странный малый, – согласился Антоныч.

Гера после криминального дуплета стал необыкновенным: решительным и благородным. Я еще ни разу в жизни своей не видел, а пожил, слава богу, немало, и компьютерных ботаников перезнал десятки, чтобы человек, разбирающийся в материнских платах и умеющий выводить на экран температуру компьютера, между делом мог взять карабин для военных парадов, примкнуть к нему штык и идти брать антикварный салон, хозяин которого, понятно, не укладчик шоколадной фабрики. Как ни разу в жизни не видел компьютерщиков, которые установили тебе ворованное в их же компании программное обеспечение не за бутылку коньяка, а за просто так. В их понимании бутылка коньяка – это и есть проявление дружбы, а бесплатная установка ворованной «Винды» или «Висты» – никак не проявление дружбы, потому что какой друг заставит друга бесплатно работать? Не знаю – не смотрел сегодня на небо, – быть может, полнолуние? Но полный глаз смотрел на нас сверху или косо прищуренный, неважно. Главное, что Гера, сунув левую руку в карман брюк, подошел к «Ауди» и постучал пальцем правой руки по стеклу.

Покачав головой, Антоныч нажал кнопочку на брелоке, и сигнализация пискнула.