Горец-дикарь - Ханна Хауэлл

– Нет, не вставала. Я просто пыталась сама сесть. Чувствую себя беспомощной, как младенец.

– Ты будешь чувствовать себя так еще несколько дней. – Он подошел к кувшину с водой и намочил полотенце. – Тебе не следует совершать слишком резких и требующих усилия движений, – сказал Лукас, умывая ей лицо. – Я не думаю, что твои раны могут открыться, но если ты будешь слишком утомляться, то лихорадка легко вернется назад. Она уже дважды чуть не покончила с тобой. Опасно вызывать ее снова.

– Ты говоришь, что я два раза была на краю гибели?

– Да. – Лукас не только говорить, но и думать не хотел о том мучительном времени, в течение которого он боролся за жизнь Кэтрин. – Твое здоровье уже не такое крепкое, как раньше, и тебе пришлось сильно постараться, чтобы справиться с лихорадкой.

Кэтрин понимала, что глупо так сильно тревожиться из-за этого заявления Лукаса, но ничего не могла с собой поделать. Она особо не задумывалась над тем, насколько серьезной была ее болезнь. Ее познания исчерпывались тем, что с ней случилась горячка, вызванная ранением в спину, и этого Кэтрин было достаточно. Теперь она вспомнила о том, что Энни упоминала о чем-то подобном, но тогда смысл ее слов ускользнул от нее. Она осознала, как близко находилась от смерти, и это испугало ее.

– А теперь ты побледнела, – пророкотал Лукас, бросая полотенце на сундук.

– Потому что ты только что сказал мне, что я два раза стояла одной ногой в могиле.

– Но ведь ты же там не оказалась, поэтому незачем об этом волноваться. Просто запомни мои слова и постарайся поберечь себя. Отдыхай и не пытайся делать все сразу и прямо сейчас.

Кэтрин сначала подумала, что страх подхватить еще одну лихорадку теперь, когда у нее нет сил с ней сразиться, точно заставит ее оставаться в постели. Но тем не менее она слишком хорошо знала свой характер. Ей придется время от времени напоминать себе об этом страхе, когда скука от многочасового лежания в кровати станет совершенно невыносимой. Наверное, ей поможет плотный график посещений. Каждый раз, когда она будет чувствовать, что готова лезть на стену от тоски, то ей достаточно будет вспомнить, что скоро к ней придет какой-нибудь человек, что будет играть с ней в шахматы, читать или помогать умываться, и желание вылезти из кровати пройдет.

– Кэт?

Голос Лукаса прервал ее размышления. От неожиданности Кэтрин вздрогнула.

– Что?

– В каких облаках ты витала?

– Ох, я просто думала о том, что могу сделать, чтобы заставить себя спокойно лежать в кровати и не совершить какой-нибудь дурацкий поступок.

– Уже есть какие-нибудь варианты?

– Может быть, мне стоит составить плотный график посещений? Тогда со мной почти всегда были бы люди, которые помогали бы справиться с тоской.

– И ты думаешь, что это поможет?

– О да. Когда я буду лезть на стену от ничегонеделания, то попробую напомнить себе о том, что через несколько минут зайдет Уильям и поиграет со мной в шахматы, а потом появится Энни, которая помоет мне волосы. Вот так. – Она пожала плечами. – Это может помочь.

– Это действительно очень поможет. Когда я оказался прикованным к постели на несколько месяцев, то только этим и спасался. Вокруг меня было так много родни, которая с радостью бросилась выполнять мой план, что иногда я даже хотел почаще оставаться один.

Это был первый раз, когда Лукас упомянул о том времени, когда он поправлялся от многочисленных ран. Кэтрин это немного удивило. Но больше всего ее удивило то, что в его голосе не было и намека на злобу или упрек. Ей отчаянно захотелось попросить Лукаса, чтобы он поподробнее рассказал о том, как ему удалось спастись и так хорошо излечиться. Но она боялась, что разговор на такую тему разрушит тот хрупкий мир, который установился между ними.

Лукас наблюдал за хороводом эмоций на лице Кэтрин, стараясь не улыбнуться. Она была очень сообразительная. Кэтрин уже чувствовала перемену в его отношении к ней, и это ставило ее в тупик. «Может, этого будет достаточно, чтобы она вновь поверила мне?» – спросил себя Лукас и нахмурился. Он знал, что обязан принести ей самые глубокие извинения, и уже хотел сделать это прямо сейчас, но слова застряли у него в горле. Что, если он и дальше будет показывать Кэтрин, как сильно изменилось его мнение насчет нее? Может быть, по его поступкам она сама поймет, что он больше не считает ее предательницей. Это был трусливый путь, но Лукас все-таки решил пройти по нему немного, хотя бы ради того, чтобы уберечь себя от унижения, открыто называя себя полным идиотом.

– Ты любишь играть в шахматы? – спросил Лукас.

– Да, но я настолько слаба, что у меня дрожат руки. Я не смогу передвигать фигуры, – сказала она.

– Ты можешь просто сказать мне, какой ход ты хочешь сделать, и я поставлю ее за тебя. – Он посмотрел на стоявшую в углу корзину, в которой аккуратной небольшой стопкой лежали книги. – Или я могу почитать тебе немного.

Кэтрин почувствовала прилив нежности к Лукасу, который так искренне о ней заботился. Она подавила улыбку и сказала:

– Думаю, тебе лучше почитать. Мне бы это больше пришлось по душе. У меня не хватит силы сосредоточиться на игре, а я ведь не хочу тебе проиграть.

Лукас изумленно посмотрел на нее, и они оба рассмеялись.

– Какую книгу? – спросил он, подошел к корзине и начал просматривать заглавия.

– Мне все равно. Любую, которая тебе понравится. У меня такое чувство, что я не смогу слушать долго и скоро засну.

Лукас выбрал книгу стихов и песен, решив, что короткие сочинения трубадуров и старые баллады подойдут лучше всего. Он сел в кресло рядом с кроватью Кэтрин и начал читать. На губах Кэтрин появилась слабая улыбка, и это подбодрило Лукаса. Он понял, что остановил свой выбор на правильной книге. На его вкус в ней было слишком много цветистых фраз, но Кэтрин такой стиль явно доставлял удовольствие, а сейчас это было самым главным.

Вскоре глаза Кэтрин сомкнулись. Лукас посмотрел на нее и еще немного почитал, но ее веки ни разу не вздрогнули, и он наконец отложил книгу в сторону. Лукас нагнулся вперед и легким движением провел пальцами по ее щеке, стараясь не вздыхать, словно глупый мальчишка, который впервые влюбился и не знает, как совладать с волнением. Кэтрин была прекрасна, это признавали все. Но она привлекала его не только своей красотой. Кэтрин обладала сильным, сострадательным, верным характером и быстрым, острым умом.

На самом деле она всегда казалась ему воплощен нем всех его представлений о том, какой должна быть женщина его мечты. Он с нежностью вспомнил, как Кэтрин откликнулась на его поцелуй с такой же страстью, которую испытывал он сам, и почувствовал нестерпимое желание вновь заняться любовью с этим соблазнительным созданием. Теперь, когда он знал правду, Лукас не понимал, как он вообще мог сомневаться в Кэтрин. Его радовало только одно – то, что он никогда и словом не обмолвился о своих подозрениях кому-то из членов своей семьи. Гордость мешала ему поведать о том, что его предала та самая женщина, которую он собирался взять в жены. Лукас не хотел, чтобы его родня узнала, каким дураком он был. Он также старательно скрывал ото всех горе и боль, которые испытывал из-за того, что считал Кэтрин предательницей. Хотя, наверное, родные кое-что и поняли, когда он лежал в беспамятстве и бредил. Но его все равно ни о чем не расспрашивали. В любом случае теперь ему не надо было объяснять им, почему он добивается внимания женщины, которая, как он утверждал, приказала избить его до полусмерти.