Отказать Пигмалиону - Наталия Миронина

Зарегистрированная фирма, с почти бесконечным списком рода деятельности, въехала в маленький флигель в районе метро «Белорусская». Вадиму это место понравилось, потому что оно было рядом с домом, потому что флигель имел непонятный герб на фронтоне, всего две с половиной комнаты с низенькими потолками и осевшую на шаткий деревянный пол изразцовую печку.

– Не иначе Арина Родионовна здесь когда-то жила. Или совет в Филях был… – произнес Вадим, когда впервые попал в этот домик. Из старого помещения пахнуло дачей – немного сыростью, старым деревом и хорошей домашней пылью. Строителям, которых нанял Вадим, было наказано восстановить печь, не рушить старые архитектурные элементы и сохранить пол. Через месяц домик было не узнать – побеленный, покрашенный, с аккуратными окнами, новым крыльцом, внутри он являл образец офисного уюта. Картину дополняла девушка-секретарь внешности царевны-несмеяны.

– Ты не будешь ревновать? – спросил Вадим Галю.

– Буду, – ответила та. – Но что поделаешь, такова доля жены русского бизнесмена, – засмеялась Галя. К этому времени жизнь в доме была подчинена четкому ритму – ничто не должно было мешать мужу стать удачливым бизнесменом.

– Галка, вот ты говоришь «удачливый». Так это от слова «удача»! Повезет – не повезет, удача свалится на голову или не свалится. При чем же здесь режим дня?

– Вадим, даже ничего не говори, просто слушайся меня. – Галя отмахнулась. Она усвоила манеры домашнего начальника и очень любила, когда муж при посторонних по каждому поводу говорил: «Надо с Мусей посоветоваться!»

Итак, в одной комнате сидел верный Бочкин, отодвинувший мечту о сети автосервисов для олдтаймеров в будущее, и еще два сокурсника Вадима. Вадим занимал отдельный кабинет, в сенях за огромным сложным столом, вся окруженнная офисной оргтехникой сидела царевна-несмеяна. Дверь их офиса закрывалась на сложный финский замок и допотопный засов на петельках.

– Не убирайте, – распорядился Вадим, – на фоне бронированной стальной двери этот засов выглядит очень трогательно. Так сказать, перекличка эпох.

– У нас посетителей много будет? – царевна-несмеяна прикидывала фронт работ.

– Да кто ж его знает?! – Вадим задумчиво посмотрел в окно, за которым лениво «тюхал» электровоз – это к печатному цеху издательства «Правда» подвозили бумагу. Вадим вдруг рассмеялся – что-то в их дислокации было фантасмагоричное – издательство, которое почти не работает, тепловоз, который исправно курсирует, шлагбаум с одной стороны, светофор с другой стороны, запах свежего бисквита со стороны фабрики «Большевик» и бушующий Белорусский вокзал. И еще этот герб… Когда для разработки фирменного стиля были призваны рекламщики, Вадим, недолго думая, вывел их на улицу, указал на герб и произнес:

– Вот наш фирменный знак. Пляшите от этого.

Рекламщики оказались с юмором – они передрали в точности герб, но добавили к нему переиначенный девиз герцога Мальборо. Вместо «Верный, но несчастливый» красовалось «Верный, но осторожный». Вадим согласился – девиз вполне отвечал его духу. Когда с «мишурой», как говорил Бочкин, было покончено, вся контора уселась на свои места и вопросительно посмотрела на шефа – дело в том, что Вадим до сих пор никому не открыл самую большую тайну, а именно, чем будет заниматься их фирма. Переиначенный девиз отражал истину. Вадим боялся, что его идею украдут, боялся какого-нибудь несчастливого стечения обстоятельств, да и вообще предпочитал в этом случае быть осторожным.

– Так, вот и закончился подготовительный период. Фирма зарегистрирована. Офис оформлен. Бланки, конверты, бумага и ручки с нашими логотипами есть. Осталось главное – начать работать. А потому я сейчас отъеду на два часа, а вы меня подождите. Приеду – составим план действий.

С этими словами Вадим открыл новый сейф, достал оттуда старый отцовский портфель. Этот портфель он выпросил у Варвары Сергеевны, проявив несвойственный в таких вопросах напор.

– Зачем он тебе? Это очень дорогой портфель, отец его привез из командировки в Лондон. Он тогда потратил на него огромную сумму.

– Мне он нужен, я буду в нем носить документы.

– Ты будешь смешон. Это стариковский портфель, теперь такие даже не делают.

– Мне все равно.

Варвара Сергеевна недовольно пожала плечами, но уступила. Вадим, следуя движению души и сам того не подозревая, сделал правильный тактический ход. Молодой человек с трогательно старым, потрепанным портфелем невольно вызывал чувство симпатии и доверия.

Вадим сложил бумаги в портфель и вышел из флигелька. Только в эти абсолютно сумасшедшие времена вчерашние пионеры и комсомольцы, знающие о прибавочной стоимости из работ Маркса, а из налогов только один вид – подоходный, наивно нарушая все известные в остальном мире законы маркетинга и менеджмента, шли за своими первыми миллионами.

Злачная нумизматическая Таганка встретила Вадима крепким водочным духом – только-только закончилось время обеда. Местные барыги, замерзшие лицом и горячие душой, новичка встретили радостным гулом. Новичков, а точнее дураков, здесь любили. На них делали самые большие деньги.

– Are you looking something special? – обратился мордатый торговец. Дешевый прием иногда срабатывал – лестно было, что тебя принимают за иностранца.

Вадим ответил такой витиеватой английской фразой, что барыга, обладающий малым словарным запасом, стушевался. Вадим сделал большую паузу. Он сюда приехал продать монеты, вернее, несколько монет из наследства отца. Все вечера последних двух месяцев он дома кропотливо изучал часть доставшейся коллекции, историю каждой монеты, ее тираж и стоимость. Затем Вадим выбрал самые недорогие, из недорогих еще более дешевые, а из дешевых – самые дешевые и самые распространенные, те, которые не являются нумизматической редкостью. Впрочем, в применении к золотым монетам понятие самые дешевые было вполне впечатляющим. «Я возьму только на самое необходимое. Остальное будем зарабатывать. Заработав, опять куплю монеты, верну их в коллекцию», – так сказал Вадим Гале. Та кивнула.

– Хочу продать. – Вадим вытащил из портфеля накануне купленный кляссер, в котором аккуратно были выложены монетки.

Барыга аккуратно взял кляссер замерзшими руками и стал листать.

– Ага, сокровища аббата Фарио! Вы, случайно, не сбежали из какой-нибудь крепости?! – присвистнул он.

Завидев возможную добычу, окружающие обступили их, но не произносили ни звука. По негласным правилам Таганки, никто не имел права вмешиваться в разговор покупателя и продавца. Наконец барыга перехлестнул последнюю страничку, вздохнул и устало произнес:

– Ну и что хотите за это хозяйство? – Весь его вид выражал высочайшую степень пренебрежения и снисхождения, можно было подумать, что ему предложили не золото, а мешок старья.

– А сколько вы предложите? – Вадим внимательно посмотрел на лица окружающих. На них читался плохо скрываемый азарт, за этот кляссер многие готовы были побороться.