Праведница - Рене Ахдие

Арджун полагал, что имя его матери может остановить их гнусные замыслы. Однако распространяется ли ее защита на его смертную невесту? Только время, это чертово время, покажет.

Теперь же, к лучшему или худшему, он должен обвенчаться. Как влюбленный глупец.

Арджуну хотелось рассмеяться, словно безумцу. А потом, будто его мысли внезапно стали достоянием публики, из тени позади донесся смех. Смех начал распространяться как дикий лесной огонь, пока всю беседку не окутал звук бесстыдного веселья.

– Единственный сын генерала Рийи влюбился в смертную девчонку, – задорно сказала Ратана, а ее сестра Синора сердито уставилась на Арджуна, и из ее ушей чуть не повалил дым. – Вот так шутка!

Другая фейри-леди захохотала рядом, сказав:

– Генеральша его прикончит. Ну просто на части порвет. И скормит кости ледяным стервятникам на границе с Сильван Вальд.

– Как забавно, – раздался хихикающий голос фейри-гранда следом. – Несмотря на все родительские наставления генеральши Рийи, ее сын так и не уяснил ни единого урока из прошлого матери. Смертная возлюбленная? Какая смешная жалость!

– Может, она от него откажется, – произнес лорд Эвандир, на груди у которого поблескивали ремни с кинжалами. – Тогда мы покажем ему, каково это – находиться в Уайль без ее защиты. – Его мальчишеское лицо растянулось в злобной ухмылке, а ожог от железа на горле уже почернел, заживая.

Эвандир был младше Арджуна. На первый взгляд, он выглядел не старше смертного мальчишки лет четырнадцати или пятнадцати, с заостренными кончиками ушей и обласканной солнцем кожей. Ему еще предстояло достичь возраста полного созревания – того момента, когда он перестанет взрослеть и меняться и примет свою бессмертную форму. Однако несмотря на то, что Эвандир выглядел как мальчишка, он все равно считал себя важнее и выше Арджуна по статусу. А ведь его родители даже не были членами Гильдии фейри.

Мать Арджуна являлась главной охотницей всех земель Сильван Уайль. Верховная генеральша леди Силлы, вторая по важности после самой правительницы. И все равно этот мелкий гаденыш имел смелость смеяться над Арджуном.

– Защита? – повторил он с усмешкой. – Как забавно. Я всегда вспоминаю о важности защиты, когда вижу тебя, Эвандир. О французских письмах. О презервативах. Как там это еще называется?

Боковым зрением Арджун видел, как у Филиппы Монтроуз буквально отвисла челюсть. Он сомневался, что в приличном обществе кто-либо когда-либо упоминал в ее присутствии половой акт.

– Чего? – Эвандир моргнул.

– Леди Эвандрил стоило воспользоваться защитой в ночь, когда она тебя зачала, – пояснил Арджун.

– Ты, что… оскорбляешь мою мать?! – прорычал Эвандир. – Я требую компенсации!

– Не сомневаюсь, ты часто слышишь подобные слова, – продолжил со все той же усмешкой Арджун. – Но, увы, я не собираюсь с тобой стреляться. Мне нужно печь хлеб и жить жизнь.

– Если ты слишком труслив для дуэли, полукровка, то я требую извинений.

– О, ну, разумеется. – Арджун поклонился, вальяжно раскинув руки в разные стороны. – Мне очень жаль, что ты родился.

Эвандир выдернул два кинжала из серебряных ремней на груди и бросился к Арджуну.

Многозначительно улыбаясь, тот шагнул в сторону и схватил Эвандира за талию. Мальчишка перестал злиться, и вместо этого его глаза широко распахнулись. Рассмеявшись, Арджун его отпустил. Эвандир так и остался стоять на месте, застыв, и на его лице теперь одновременно красовались злость и растерянность.

– Ты вечно забываешь, верно? – шепнул ему Арджун. – От смертного отца мне досталась эта подло прекрасная внешность. А от матери-фейри – способность замораживать кровь в твоих венах. – Затем Арджун повернулся к Пиппе и протянул ей ту же самую руку.

– Ты с ума сошел?! – возмутилась она, уставившись на его ладонь. Ее лицо побледнело.

– О, – сказал Арджун, – я не причиню тебе вреда. Обещаю. – Он снова протянул ей руку.

– Да, конечно! – воскликнула Пиппа. – Ты… ты обратил его в статую голыми руками!

– А ты обожгла его железным талисманом, и ничего с ним не стало, – парировал он. – Все с ним будет в порядке. Ну, по крайней мере… скажем, минут через десять. – Он еще раз протянул Пиппе руку. Настойчивее. Будь оно все проклято. Он ведь пытается ее спасти. Он только что обещал на ней жениться.

И все-таки Филиппа не собиралась принимать его помощь, продолжая держать в руке кинжал и направив его в сторону Арджуна.

– Как забавно! – Ратана захлопала в ладоши. – Невеста не спешит в твои объятия, лорд Арджун. Должно быть, ваша брачная ночь будет столь же интересной. Скажите-ка, леди Филиппа… – она сделала паузу, чтобы прикрыть рот рукой и хихикнуть. – Вы этот маленький кинжальчик возьмете с собой и в брачное ложе?

Толпа разразилась смехом.

– Кто-то же должен, – процедила сквозь зубы Филиппа.

До того как кто-то еще что-либо сказал, Арджун откинул голову назад и рассмеялся. Филиппа Монтроуз обладала чувством юмора. Он был этому рад. Оно ей теперь пригодится как никогда. Быть женой без чувства юмора сложно.

– Над чем ты смеешься? – поинтересовалась Ратана.

– Да ни над чем, – ответил он. – Кроме того, что я доволен своей невестой.

– Действительно, – сказал Вир, изогнув брови. – Твоя… невеста? Какая удача.

Арджун подошел ближе к Пиппе. Ему очень хотелось прикоснуться к ней и притянуть к себе ближе. Хотелось ее защитить. Но, к его сожалению, Филиппа отстранилась от него в четвертый раз. И снова Арджуну захотелось на нее накричать. И он чуть не сделал это, однако в следующее мгновение на ее лице промелькнул едва заметный страх.

Арджун понял, почему Пиппа может бояться. Разумеется, она не верит его жалким попыткам приободрить ее. Ее только что затащили в толпу безжалостных фейри. А он решил, что, прикоснувшись к ней, вот так просто ее успокоит? Да как же. Поэтому вместо этого Арджун посмотрел Пиппе в глаза, без слов умоляя ее подыграть ему.

– Понимаю, почему ты считаешь, что это удача для меня, – сказал Арджун, обращаясь к Виру. – Как и понимаю, почему это неудача для тебя.

– Сколько я тебя знаю, ты никогда не упускал возможности посмеяться над святостью свадебного обряда. – Вир посмотрел на Арджуна сверху вниз, задрав нос. Затем перевел взгляд на Филиппу. – С чего мне верить, что теперь ты говоришь правду?

Арджун никак не поменялся в лице.

– С чего мне беспокоиться о том, веришь ты мне или нет?

– Ты знаешь, как мы чтим союз.

– Знаю.

– От него нельзя отречься при первой же возможности. Нельзя относиться к этому как к забаве, как относятся в мире смертных.

– Знаю. – Арджун кивнул не моргнув. Сказать по правде, он понимал все это куда лучше, чем многие фейри. Верность его матери своему смертному супругу