Гибельная пучина - Сергей Зверев

– Что вы сказали? Полиция? Какая полиция? Вероятно, мы не совсем поняли друг друга, – улыбнулся он.

С этими словами мистер Сайрус поднялся и торопливо заспешил к выходу.

* * *

Гурий Игоревич Новицкий положил трубку. Телефонный разговор произвел на него угнетающее впечатление. Он подошел к шкафу, достал оттуда кейс, извлек из него бутылку коньяка, откупорил и сделал из горлышка большой глоток. Потом набрал номер коммутатора.

– Соедините меня с майором Злобуновым, – приказал он. – Алле, майор, почему у тебя на военной базе штатские проживают? Нет, я не про себя, я про Войтовича. И что из того, что он приписан к штабу? Да, разберись. Ему же, наверное, от заказчика деньги за гостиницу капают. И, поди, немалые. Вот пусть и едет в гостиницу, в Хадибу. И сегодня же! Сейчас же!

* * *

Спустя час на борту «Альтаира» связист Марконя принял зашифрованное сообщение с базы.

– Войтовича выселяют, – доложил он. – Его отправляют в гостиницу, в Хадибу.

Поручик возмутился:

– Да его же там моментально завалят!

Кэп озабоченно покачал головой:

– Разумеется, завалят, для этого его и отправляют с базы. Подают как шашлык на блюде – кушайте, господа! Продажные сволочи, мать их!

Поручик решительно поднялся.

– Омар, разворачивайся и полный ход! – распорядился он. – Возвращаемся домой. Кэп, ты не против?

Кавторанг Татаринов только молча кивнул. Зато Омар позволил себе прокомментировать события.

– Очень разумно. Иначе я могу опоздать на собственную свадьбу, – заметил он.

Поскольку все бойцы группы были на эту свадьбу приглашены, то решение Омара поддержали единогласно. Под форштевнем «Альтаира» выросли усы бурунов. За короткое время судно сумело набрать очень приличную скорость. И немудрено, ведь именно от арабских дау вели свое происхождение быстроходные португальские и испанские каравеллы.

– К утру будем дома, – заверил Омар.

И прибавил обороты двигателя.

* * *

Вернувшись на базу, спецназовцы встретили там оживление, переходящее в суету. У вновь отстроенного причала разгружалось судно со стройматериалами. Но в эту понятную деловую суматоху диссонансом вклинивались тревожные ноты. У ворот базы спецназовцам попался сам начальник майор Злобунов. Он спешил куда-то в расстегнутом кителе, без кепки, с растрепавшимся вокруг лысины венчиком редких волос, и только расстроено бросил в ответ на приветствие:

– Войтович, зараза, пропал.

И засеменил дальше.

– Ищут пожарные, ищет милиция, ищут давно и не могут найти, – прокомментировал Голицын. – Не могли же его прямо на базе убрать.

– У нас все могли, – уныло прокомментировал Марконя.

Издалека картина напоминала коллективный сбор грибов или мусора. На поиски журналиста был брошен весь персонал штаба плюс хозяйственный взвод. Но, судя по настроению сновавших туда-сюда штабистов, писарей и прочей шушеры, результат был нулевой.

В своих палатках спецназовцы обнаружили не то чтобы беспорядок, но заметные следы посещения. Ясно, что первыми, кого Злобунов заподозрил в содействии журналисту, были они. Но у них было алиби. И Войтовича здесь не нашли.

У бойцов группы кавторанга Татаринова оставалось несколько часов свободного времени до свадьбы Омара, куда все они были приглашены.

– Неизвестно, когда там у этих арабов на свадьбе за стол садятся, – выразил сомнение Дед. – Надо бы пожрать на всякий случай.

Его доводы сочли разумными, и группа направилась в столовую. Спецназовцы шли мимо клуба-библиотеки, когда их ушей достигли чудовищные звуки. Марконя, претендовавший на утонченность, страдальчески скривил физиономию. Даже абсолютно лишенный музыкального слуха Дед с удивлением отметил:

– А это что за джазовые импровизации?

В импровизации угадывалось некое отдаленное подобие дембельского марша, известного так же как «Прощание славянки». Жуткий рев трубы перемежался совершенно не попадающим в такт музыки барабанным боем. Население базы старалось обходить эту музыкальную шкатулку как можно дальше. Здесь спецназовцам снова попался на пути майор Злобунов.

Поручик не удержался, чтобы не поинтересоваться у него:

– Это что, гастроли местной филармонии?

Тот в раздражении отмахнулся:

– Нет, там наш полковой оркестр репетирует.

– Значит, живой, – облегченно вздохнул Поручик.

Его понял один Малыш. Остальным пришлось объяснить.

– Наш новый друг библиотекарь, он же флейтист, по его признанию, является единственным музыкантом на все подразделение. Чтобы дуть в дудку и одновременно бить в барабан, нужно как минимум два человека. Подозреваю, что соло на барабане исполняет Войтович. Он мужик умный, с воображением, поэтому прячется там, где его никто и никогда не будет искать.

Он оказался прав. Заглянув внутрь клубно-библиотечной палатки через дырку в брезенте, бойцы увидели увлеченно музицирующих ефрейтора и журналиста. Странным было то, что в трубу дул Войтович, а флейтист-библиотекарь колотил в барабан. Уши у обоих были плотно заткнуты ватными тампонами.

Кэп не стал входить внутрь и других придержал.

– Погодите. Присядем? Надо тему перетереть.

В тени палатки было относительно прохладно, только постоянно приходилось орать, чтобы товарищи могли услышать говорившего.

Тритон взял слово:

– Командир, растолкуй в двух словах, что мы вообще тут делаем? Кабель проверили, закладку нашли, «Дайану», хоть и не по своей вине, прощелкали. Что нам теперь делать? Отбивать «Дайану» или сидеть и ждать, когда этот Гурий свистнет. Я не совсем понимаю, чего именно хочет от нас вице-адмирал Старостин?

За Кэпа ответил Марконя:

– Козе понятно, что хочет Старостин. Чтобы мы помогли Войтовичу освободить заложников.

Дед согласно кивнул:

– Войтович нормальный мужик. А остальных, и первым Гурия, я бы придушил собственными руками. Поэтому они Войтовича и выселили с базы, и хотят отправить куда-нибудь в Хадибу или еще подальше, в Мури.

– Надо его с собой на свадьбу взять, – предложил Поручик. – А там посмотрим.

Кэп задумался:

– Тут такое дело. По пути домой мы с Марконей сообщение приняли от Лумумбы. Я не совсем понял, в чем дело. На «Дайане» высадились арабы, похоже – террористы. И наш Глок с ними. Получается, они всеми делами и заправляют, а пираты там просто для отмазки. Но у этих террористов из-под носа пропало что-то важное. Лумумба назвал это «ковчегом пророка Мусы».

– Наверное, это вроде ковчега Моисея, – догадался начитанный Марконя.

Кэп кивнул и продолжал: