Только он - Эльвира Смелик

Алёна мгновенно согласилась:

– Пошли.

Когда уже выбрались из машины и двинулись по направлению к стеклянным дверям, сквозь которые пробивалось уютно-жёлтое электрическое сияние, Андрюха обеспокоенно заметил:

– Но как-то я не уверен, что там детские наборы есть.

– Шарицкий! – воскликнула Алёна и легонько ткнула его кулаком в бок. Андрюха шутливо отпрянул, а она, сурово сдвинув брови, заявила: – Ну, если нет детских наборов, купишь мне… пива. – Увидела его враз опечалившееся лицо. Ну да, он же за рулём, сможет только смотреть и завидовать. И благосклонно добавила: – Ладно, уговорил. Безалкогольного. Такое и тебе пойдёт.

Пиво они действительно себе заказали, а ещё картошку-фри и бургеры – конечно. Шарицкий выбрал себе поувесистей и посолидней, Алёна – поскромнее и помельче.

– Слушай, а вкусно, – сообщил он, прожевав очередной кусок и слизнув с губы оставшуюся на ней каплю соуса. – Давно я такого не ел. – Посмотрел на свой бургер, потом на Алёну. – Хочешь попробовать?

– У меня ж свой есть, – напомнила та, но Шарицкий не смутился:

– У тебя – другой. Поменяемся? – он через столик протянул ей свой бутерброд.

Когда-то давно они так и делали, брали разное, делили пополам, чтобы без лишних трат попробовать и то, и другое. Но сейчас Алёна мотнула головой.

– Твой слишком большой, я лопну.

– Тогда просто откуси. Неужели не хочется? – Шарицкий, коварно улыбаясь, осторожно помахал перед ней бургером, покрутил, показывая с разных сторон. – Ну, смотри, как классно выглядит. А на вкус…

Выглядело реально классно. Ещё и кружочек маринованного огурца, чуть высунувшийся с края, нахально торчал, словно поддразнивающий язычок.

– Лучше отрежь, – предложила Алёна.

Шарицкий вскинул брови.

– Резать бургеры? – воскликнул с праведным негодованием. – Не ожидал от тебя подобного снобизма. Ты ещё вилку для картошки-фри потребуй.

– Ну и не буду тогда, – обиженно заявила она. – Пробовать.

– Алён! Ну, Алён, – раскаянно протянул Андрюха. – Ну, возьми весь, только не обижайся. – Но внезапно его интонации изменились, и дальше уже прозвучало скороговоркой: – А я возьму твою картошку.

Не дожидаясь, он ухватил за краешек её тарелку, торопливо утянул на свою сторону.

– Эй! – возмущённо воскликнула Алёна. – Картошку я сама хочу! – и тоже вцепилась в тарелку, в Андрюхину, потянула к себе, но Шарицкий успел перехватить её на половине пути, дёрнул назад.

От резкого движения несколько картофельных брусочков покороче не удержались на месте, вылетели на стол. Тарелка выскользнула из Алёниных пальцев, сдвинулась в сторону, едва не сбив бокал с пивом. Проходивший мимо официант, которому наверняка было чуть больше двадцати, резко притормозил, глянул сверху-вниз, озадаченно и сурово.

– Всё хорошо?

– Конечно, – улыбнувшись, заверил его Шарицкий.

– Да-да, – поддержала Алёна.

Официант вежливо кивнул, но посмотрел с большим сомнением и снисходительным мудрым сочувствием, постоял ещё пару секунд, на всякий случай, и всё-таки двинулся дальше. А они переглянулись и прыснули со смеху. И куда-то вся усталость пропала. Но так всегда бывает, когда набираешься смелости, позволяешь себе хотя бы на время перестать быть угрюмым серьёзным взрослым, которому необходимо всё держать под контролем и делать умное лицо.

Тогда и заботы отступают, и обязательства с условностями меньше давят на плечи. И подумаешь, что со стороны они выглядят как два идиота за тридцать, впавших в детство. Вот ни капли не смущает. Даже если окружающие посмотрят с осуждением или посчитают за придурков, с Шарицким такое не страшно. Хотя…

Алёне подумалось внезапно: появись здесь Андрюхина жена, как бы она отнеслась к подобным дурачествам?

Вдруг бы ей не понравилось, обиделась бы, приревновала. Пусть даже ничего предосудительного в их действиях нет, они же всегда так себя вели и так относились друг к другу. Но ведь невозможно предугадать мысли другого человека и посмотреть его глазами на происходящее. А, значит, достаточно сходить с ума. И ещё. Почему бы всё-таки не узнать? Вот прямо сейчас.

– А у тебя с собой фото твоей Марины есть?

– Ну, на телефоне наверняка должно быть. Хочешь посмотреть?

Шарицкий вытер руки, вытянул из кармана мобильник. Какое-то время он водил пальцем по экрану, видимо перебирая фотографии, остановился на одной и протянул телефон Алёне:

– Вот.

Лето, время ближе к вечеру, потому что облака подсвечены розовым и жёлтым, то ли поле, то ли луг – заросли высокой травы в россыпи мелких цветов. Молодая женщина в лёгком коротеньком платье, открывающие стройные ножки, явно позирует, развернувшись вполоборота, но получается у неё очень естественно, даже в камеру не смотрит. Волосы светлые, почти как у Алёны, только оттенок другой, тёплый, золотистый, а у Алёны скорее пепельный. Правильные черты лица.

Алёна прикоснулась пальцем к начавшему темнеть экрану, посмотрела на Шарицкого.

– Она у тебя красотка.

Тот кивнул, улыбнулся самодовольно.

– Я знаю.

– Прям девушка с обложки, – продолжила Алёна. – Или из какого-нибудь календаря.

– Подожди. – Шарицкий уставился чересчур внимательно. – Я не пойму. Ты, что, сомневаешься, что это она? Или не веришь, что она вообще есть? А это я просто левое фото из инета стянул.

– Ну, ты и выдумаешь! – с негодованием выдохнула Алёна, стараясь скрыть смущение.

Ей же не раз именно такие мысли в голову и приходили. Да и сейчас тоже – неожиданно собралась и совершила давно планируемое. Но не признаваться же, что Шарицкий угадал. Тот и так слишком ехидно ухмылялся, предлагая:

– Да поехали, я вас познакомлю.

Мысль согласиться возникла лишь на мгновение и тут же растаяла. Это было всего лишь обычное обывательское любопытство и довольно глупое желание – просто поглазеть. И Алёна решительно отказалась:

– Нет. Зачем? Тем более, ты же сам сказал, она ещё на работе.

– Ну вернётся же когда-нибудь, – заметил Шарицкий.

– Ага, вернётся. И застанет своего мужа с другой женщиной.

– Хм, – оценивающе выдал Андрюха. – Но мы же с тобой не собираемся… – И сделал большие глаза. – Или…

– Господи! – выдохнула Алёна. – Шарицкий, что за мысли?

– Ты ж сама начала, – заявил тот невинно.

– Я? Хорош уже меня троллить, – Алёна наигранно нахмурилась. – Когда ты наконец посолиднеешь? – А потом проговорила уже вполне серьёзно: – На самом деле, во-первых, время для гостей уже довольно позднее, во-вторых, твоя Марина наверняка будет уставшей.