Древнейший народ Японии (Судьбы племени айнов) - Сергей Александрович Арутюнов

С 1972 г. уже утекло немало воды, но никаких признаков того, что положение как-то меняется, не было. Но вот осенью 1986 г. случайный, казалось бы, повод вновь разбудил айнское национальное самосознание и на какое-то время вновь поставил айнскую проблему в фокус внимания японской печати.

Еще в 1980 г. министерство иностранных дел Японии официально сообщило в Организацию Объединенных Наций, что в Японии нет проблемы национальных меньшинств. Тогда это осталось незамеченным общественностью. Но в октябре 1986 г. премьер-министр Ясухиро Накасонэ повторил это утверждение с трибуны парламента. Поводом для этого послужило само по себе не вполне тактичное и вызвавшее раздражение в США сопоставление японской ситуации с американской и утверждение, что отсутствие национальных меньшинств составляет преимущество Японии.

Выступление премьера вызвало волну протестов со стороны айнов. Протесты эти нашли свою дорогу на страницы прессы. Вся Япония узнала не только о том, что айны продолжают считать себя особым народом и желают сохранить свою самобытность, но и о том, что айны по-прежнему остаются объектом дискриминации. Областные власти Хоккайдо вынуждены были в ноябре 1986 г. провести расследование по этим выступлениям. Утверждалось, что сегодня айнов на Хоккайдо уже 24 300 человек, но многие из них ранее скрывали свою национальность. 71 % айнов заявили, что они ощущают ту или иную форму дискриминации. 43 % отметили дискриминационное отношение японцев[2] к смешанным бракам. Столько же отметили случаи оскорблений в общественных местах, и 31 % отметили дискриминацию детей в школе. Кроме того, 25 % испытали дискриминацию при приеме на работу.

Обследование показало, что из общего числа японцев на Хоккайдо в сельском хозяйстве и рыбной ловле заняты 8,6 %, а из айнского населения — 42,3 %. Это происходит потому, что к работе в сфере обслуживания и другим квалифицированным занятиям айнов просто стараются не допускать. Среди японского населения 2 % получают пособия по бедности, а среди айнского — 6 %.

Различные айнские организации — ассоциация «Хоккайдо Утари», общество «Айну Катару Токай» (общество говорящих по-айнски) и другие — провели многолюдные собрания, на которых значительную часть аудитории составляли прогрессивно настроенные японцы, поддерживающие айнское движение. Резолюции предусматривали обращение в Подкомиссию против дискриминации нацменьшинств при ООН и развертывание борьбы за отмену анахронического «Закона об аборигенах» 1899 г., за замену его новым законодательством, признающим полные права айнов на их землю.

События конца 1986 г. показали, таким образом, что айнское самосознание не исчезает, а, напротив, возрождается, общественно-политическая активность айнов вновь начинает возрастать.

История айнского народа продолжается.

Глава II

ОБЩЕСТВЕННЫЙ СТРОЙ

И ОБЩЕСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ

Проблемы общественного строя

Традиционная социальная структура айнов была типична для первобытнообщинного строя в начале его разложения. На эту структуру, разумеется, накладывалось влияние японского феодального общества, выражавшееся в косвенной эксплуатации через неэквивалентный торговый обмен, а иногда и в форме дани или принудительного труда, однако основ этой структуры оно не нарушало. Основной общественной ячейкой выступала малая семья. Локальность брака была по преимуществу патрилинейной. Обычно-сын, женившись, строил для своей семьи дом невдалеке от родительского дома. Но нередко имело место и примачество, когда зять переходил в поселок жены и строился невдалеке от дома тестя.

Ниже мы опишем подробнее айнский дом и усадьбу, а пока лишь укажем, что неизменно обитатели одного дома составляли одну семью, одно домохозяйство, Вся их бытовая деятельность — домашние занятия, сон, приготовление и принятие пищи — проходила совместно у очага, находящегося в центре жилой комнаты. В усадьбу входили: жилой дом — чисэ, амбарчик для снастей и различных орудий — иочисэ, клетка для выращиваемого в хозяйстве медвежонка — хепере-сэ, дворовое святилище — нуса-сан, сушила для вяления мяса и рыбы — кам-кума и чеп-кума, место для забора воды — вакката-уси, свежевальная площадка для дичи — ири-ан-уси, место для обработки рыбы — чеп-кару-уси, свалка для костей — поне-кута-уси и т. д. Все эти места имели свое сакральное значение, и около них водружались инау (священные загруженные палочки). Располагались они по определенному плану, связанному с айнской космологией. Ориентировка у айнов происходила не столько по странам света, сколько по оси «верховье— низовье» реки, у которой располагался поселок. Дома всегда строились входом по направлению к низовью, а противоположной стеной от входа, в которой прорубалось имевшее важное ритуальное значение «окно богов» — камуй-пояра, — соответственно к верховью. Однако все же наиболее предпочтительно было, чтобы камуй-пояра смотрело на восток. Вся усадьба располагалась широко на территории до ста метров в диаметре, т. е. площадью до одного га, обычно несколько меньше.

Несколько домов образовывали следующий уровень организации — поселок, который можно считать соседско-родственной общиной. Иногда, правда, поселок (котан) состоял из одного-единственного домохозяйства, но это бывало нечасто. Обычно котан состоял из нескольких домохозяйств, но очень редко число их превышало 10. Котан обычно назывался по имени речки, на которой он располагался. Соответственно пет, бет (река, в японском произношении — бэцу) и най — речка, ручей — наиболее распространенные суффиксы в названиях населенных пунктов на Хоккайдо.

Выбор места для котана определялся доступностью питьевой воды, близостью охотничьих и рыбных угодий, особенно нерестилищ кеты. Нерестилища обычно имелись при впадении небольших притоков в главную реку, и тут-то на террасах располагались котаны. Дома в котанах стояли отнюдь не тесно, на расстоянии друг от друга от 100 до 500 м и даже больше. Расстояние между соседними котанами обычно было от 3 до 10 км, в среднем 6–8 км. Каждая община называлась по своему поселку, например Найтай-ун-утара (т. е. «люди из Найтай», ун — суффикс родительного падежа). Но если поселки были маленькие, одно- или двухдверные, то община могла охватывать несколько котанов. Единство общины выражалось в наличии старейшины (котан-кору-клуру, т. е. «человек от поселка»), в коллективной собственности на нерестилища, общности проведения ряда ритуалов, в частности праздника кеты, во взаимопомощи при постройке нового дома и в других формах. При постройке дома самое трудоемкое дело было поднятие крыши. Айны вкапывали столбы дома в землю, а крышу сооружали рядом на земле, а затем поднимали и насаживали крышу на столбы уже в собранном виде. В этой работе обычно принимали участие все взрослые мужчины и женщины общины.

Основная часть межличностного общения протекала в рамках общины. Массовое межобщинное общение главным образом имело место зимой, на медвежьих праздниках. Старейшина соседско-родственной общины был одновременно главой родственной группы, составлявшей ядро такой общины. В его функции входили распорядительство на празднике кеты, взаимоотношения с другими общинами и ритуальное санкционирование деятельности чужаков на территории общины (в частности, инкорпорация в