Ущелье - Маргарита Епатко

– Ах ты сволочь, – Максим наотмашь ударил нападающего, сбивая его с ног.

Кинжал отлетел в сторону. Парню было не столько больно, сколько обидно. Друзья так не поступают. Этот черкес сейчас нарушал все законы, писанные и неписанные, про которые так любила говорить его мать, да и сам бей.

– Друзьями претворяетесь, а сами исподтишка нападаете, – Максим снова бросился на горца, но гнев сыграл с ним плохую шутку.

Он не заметил выставленную ногу и грохнулся на пол. Черкес моментально воспользовался преимуществом и оказался сверху, сцепив крепкие пальцы на горле парня. Силясь его скинуть, казак стал молотить противника руками. Ответный удар в ребра по ране заставил Максима задохнуться от боли. Он упустил пару мгновений и, понимая, что почти задушен, потерял сознание. Казак отключился не на долго. Во всяком случае, его противник, решив, что парень мертв, теперь возился с замком. Тонкий кинжал жалобно тренькнул и лезвие, соскочив с замка, поранило горца. Кровь брызнула из ладони на стену и лежащую рядом одежду.

Горец выругался, сломанный кинжал полетел в сторону. Он оставил попытки открыть футляр. Взял его в руки, собираясь уйти с громоздкой поклажей. Максим с трудом перевернулся. В горле плескался огонь, как в детстве, когда он тяжело болел ангиной. Казак собрался с силами и бросился под ноги человеку, собиравшемуся унести их груз. Тот, не ожидавший нападения, упал. Футляр отлетел к дальней стене. Теперь они боролись друг с другом, пытаясь добраться до него. За окном послышался голос Грицко.

– Дядя, Андрей, – крикнул Максим. Но звуки, вышедшие из горла, походили скорее на шелест листьев. – Дядя Андрей, – продолжал шипеть Максим, получая очередной удар по ребрам.

Горец, нащупавший его слабое место, пытался воспользоваться преимущество. Но тело молодого казака уже привыкло к боли. Он застонал и, ответно стукнув противника кулаком в скулу, попытался навалиться сверху. У сакли послышались шаги. Черкес вывернулся, освобождаясь от захвата Максима, вскочил на ноги и бросился к выходу. Максим тяжело перекатился к стене, добираясь до футляра. Он прижал его к себе, напряженно глядя на входную дверь. Стуча сапогами и ругая поздних гуляк, в домик ввалился Грицко.

– Дядя Андрей, – просипел Максим.

– Я так смотрю, ты тоже не скучал, – пробасил Грицко. Потом нахмурился и обеспокоено склонился над парнем. – Ты от футляра то отцепись. Почему рубаха в крови?

– Дядя Андрей, я так рад, что это вы, – Максим отпустил футляр, давая казаку возможность осмотреть рану.

Наше время

За неторопливой беседой в кафе уже наступил полдень. Разморенные жарой туристы с удовольствием слушали хозяина рассказывавшего местные легенды.

– Хотите, я вас на паровозике обратно отвезу? – дядя Сеня разливал по бокалам остатки вина, игнорируя суровый взгляд насупленной Лидии.

– На парвозике?! – радостно произнес Димка. – Как в луна-парке?

– Лучше, – подмигнул ему дядя Сеня. – Он у меня маленький, но настоящий. От угля ездит. Я тут на досуге подумал, зачем мне каждый раз полтора километра за продуктами в поселок ходить? Опять же мазут для автономной электростанции нужен. А узкоколейка простаивает. Ну и сделал себе мини-паровозик и пару вагончиков. Конечно, старый паровозик почти негодным стал. Кое-что подкупить пришлось. Зато теперь сам себе хозяин.

– Я с удовольствием поеду, – сказал Петр. – Я с непривычки ноги натер. Надо было обувь поменять.

– Если мужчины за, я согласна, – кивнула Кора.

От вина и свежего воздуха она разрумянилась и рядом с суровой насупленной Лидией выглядела лет на десять моложе. Смеясь и подшучивая, они дружной компанией двинулись за дом, где под навесом, стояло железное чудо сделанное местным умельцем.

– Такое впечатление, что ты знал о нашем приходе, – тихонько сказала Лидия Сене, глядя на паровозик, готовый к поездке.

– Тебе то что? – дядя Сеня перегородил ей дорогу. – Ты вот что, болезная, машинка у меня маленькая, не резиновая. Я гостей довезу. А ты как-нибудь сама. Не заблудишься. – Он отошел от женщины, залез в кабину машиниста и выпустил лишний пар. Паровозик весело загудел и тронулся с места.

– Лидия, идите к нам! – счастливая Кора высунулась из открытого вагончика для пассажиров.

– У меня дела еще здесь, – желваки заходили на худеньком лице экскурсовода, но она нашла силы улыбнуться тонкими бескровными губами. – Увидимся в поселке, – экскурсовод махнула им рукой, глядя, как паровозик набирает скорость.

Кто-то барабанил в стекло киоска. Иваныч с трудом открыл глаза, поправил сползшие на нос очки и распахнул окошко.

– Ну, ты и здоров спать, – добродушно произнес Сеня.

– Я чуток. Привез туристов?

– Мы же тебе жилеты с касками возвращали. Не помнишь?

– Отчего не помню? Помню, – поморщился старик. – Кажется, помню. Вот склероз проклятый!

– Я их до домика проводил. Хорошие ребята. Хоть и городские. А пацан у них, точь как мой внук. Я чего тебя бужу, участкового не видел? Хочу поговорить с ним серьезно. Пора людей в чувство приводить.

– Так вчера все собирались. Глава говорил. Дура эта заполошная. А потом участковый им как вдарил. В общем, пол поселка с ним за помощью в город уехало.

– А меня чего не позвал?

– Склероз у меня, – виновато опустил глаза Иваныч. – Вроде пометил я здесь, что надо позвать, – он показал на листок на стене, – а потом запамятовал.

– Ну и ладно, – махнул рукой Сеня. – Все к лучшему. А то кто бы о туристах сегодня позаботился. Ты того, не спи на посту. Если чего, сразу мне по рации сообщи.

– Я всегда на посту, – гордо выпрямился бывший сержант.

И Сеня пошел к паровозику, стоящему на запасном пути узкоколейки рядом с ущельем.

Лидия шла, глотая слезы. Она опять одна. Все усилия пошли прахом. Ноги вынесли ее к узкому проходу между скалами. Женщина поднялась выше. Маленькая солнечная полянка уютно расположилась сбоку от тропинки. Экскурсовод присела на траву, подтянув колени к подбородку. Она хорошо знала эти места. Как, впрочем, и многие другие горные тропки Кавказских гор. С детства, занимаясь спортом, она участвовала в турслетах. Потом решила стать инструктором. Горы были для нее всем. Всем, пока не произошло несчастье. Нет, горы и теперь оставались для нее единственным прибежищем. Потому что люди знали, о ее вине. Они преследовали ее. Перешептывались за спиной. Тыкали в нее пальцем, думая, что Лидия не замечает косых взглядов. Женщина задумчиво провела рукой по траве. Ушастый лист мандрагоры тронул ее запястье. Она механически оторвала его и, засунув в рот, пять обняла колени.

– Ничего, они еще узнают. Они поймут, – почти крикнула она, вскакивая на ноги. Экскурсовод торопливо спускалась вниз. Еще несколько шагов и начнется узкая дорожка, идущую вдоль горы рядом с узкоколейкой. Шум детских голосов заставил ее остановиться. Человек двадцать подростков, весело галдя, шлепали по узкоколейке. Лидия застыла. Потом торопливо заползла за ближайший куст.