Записки психиатра. Лучшее, или Блог добрых психиатров - Максим Малявин

– Отчего же не на кровати? – поинтересовался доктор.

– Так где же на всех кроватей напастись, в однокомнатной-то малометражке!

– На всех, это на кого?

Как оказалось, в квартире проживали еще два человека: брат мужа и брат жены. Оба приехали в город из тех деревень, откуда, собственно, и были родом супруги, и обоим было негде приткнуться. На ночлег размещались в следующем порядке: по центру – супруги, а по сторонам – понаехавшие братья, каждый рядом со своим родственником. Вот в такой сложной геополитической обстановке, дождавшись, пока нежелательные свидетели уснут, дабы не выслушивать советы и не раскланиваться под аплодисменты, супруги и занимались сексом, готовые в любой момент замереть и притвориться три часа как спящими. И так они поднаторели в вопросах конспиративного соития, что ни разу не были разоблачены. Только вот оргазм этого безобразия не смог вынести: он-то по-тихому не умеет, ему подавай чтоб широко, не по-детски и словно маленькая смерть, а тут пока прислушаешься к храпу охламона справа, пока приглядишься, не открыл ли глаза слишком близкий родственник слева…

На доктора посмотрели с недоверием: что, неужели женское счастье нуждается в уходе? Причем братском? Причем, чем дальше, тем лучше? Зато через пару недель Александр Алексеевич на себе почувствовал, как смотрят на загадочных могущественных колдунов: со смесью восхищения, почитания и страха. Ай, доктор, ай, шайтан: братья ушли – оргазм вернулся!

Не устаю поражаться стойкости и живучести наших алкоголиков, а главное – их преданности порочному идеалу. На улице тридцать с хреном градусов тепла, черти жалуются на непристойное пренебрежение вновь прибывших и призывы «поддать жару, фиг ли весь ад выстудили», а эти пьют как пили. В жару медикам следует четче давать рекомендации, какой именно жидкости надо пить больше. Пережившие похмелье в летний зной могут смело корчить рожи инквизиции и показывать неприличные знаки пыточных дел мастерам – скорее вторые и третьи выдадут аффект с суицидом, чем первые запросят пощады. Белая горячка тоже отрывается вовсю, посещая особо продвинутых в их поисках истины на дне стеклотары.

Виталия накрыло на пятый день суровой завязки. Он вообще человек слова: сказал жене, что будет пить, пока деньги не закончатся, и выполнил обещание до последнего червонца, потраченного на последнюю перцовую настойку (не знаю, на что будут жить аптеки, когда ее запретят, наряду с антисептическими 70-градусными пузыречками-выручалочками). Альтернативная реальность, вежливо выждав положенный срок, делегировала к Виталию своего особого представителя.

Тот не стал обставлять свое появление ни инфернальными красками, ни горней музыкой: к чему весь этот антураж, мы же взрослые люди, все еще продолжающие чисто по инерции путь атеиста, которым нас когда-то весьма аргументированно послали! Поэтому он просто появился на экране телевизора и объявил – мол, хреново ты, дорогой товарищ Виталий, исполняешь свой супружеский долг, ай хреново! Проценты по твоему долгу набежали такие, что только ежедневная пародия на взбесившийся перфоратор в твоем исполнении может поправить дело, а твоим хозяйством сейчас перфорировать никак, максимум – конопатить да замазывать. Да и сам ты не столько перфоратор, сколько дятел-паралитик. Так вот, говорит гость с экрана, я пришел помочь твоей беде, потому как имя мне – Радиомачо, и я намерен списать всю твою задолженность. Без ансамбля. Супруга твоя не против, я так и вовсе за – видишь, как крупно тебе повезло!

И не успел Виталий сказать свое твердое мужское трехбуквенное, как тот уже выскочил из телевизора и бойко поскакал в спальню, на ходу избавляясь от обуви и лишних деталей туалета. Ворвавшись туда тремя секундами позже, претендент на ветвистый избыток кератина узрел полуодетую супругу, возлежащую на кровати перед телевизором (их всего в квартире было три), в который коварно нырнул полуодетый спринтер-стриптизер. Издав рев благородного оленя, способный на корню скосить либидо у любого парнокопытного самца в пределах прямой слышимости, Виталий ринулся за ящиком с инструментами.

Наверное, еще никто не разбирал телевизор так быстро и так заинтересованно. Потрясая кинескопом, будто это был кувшин с запечатанным в нем джинном, супруг-должник уже прикидывал, как бы вскрыть этот сосуд, чтобы побеседовать с негодником по-мужски. Но Радиомачо оказался шустрым малым: он успел выскочить и, послав воздушный поцелуй присутствующей (хоть и в легком ступоре) даме, поскакал в зал, где был третий телевизор. Эпопея со скоростным демонтажем бытовой техники в погоне за семейным покоем продолжилась. Радиомачо просто так сдаваться не желал, он обзывался обидными словами и пару раз шарахнул преследователя током, пока тот не догадался выдернуть шнур из розетки.

Прибывшая спецбригада застала чуть было не обманутого мужа посреди останков трех телевизоров, с молотком в руке. Он непрестанно матерился и метался между тремя кинескопами, призывая, чтобы «долбаный наперсточник» вылез и имел с ним разговор, как мужчина с мужчиной.

Ехать в больницу Виталий долго не соглашался, громко и нецензурно сомневаясь в супружеской верности своей половины. Пришлось привести три убойных аргумента: жену уговорили прокатиться до приемного покоя, супружеский долг она простила, а кинескопы снесли вниз, к подъезду, вдруг кому из женщин пригодятся?

Надо сказать, что инфернальная тематика с ее картинами Страшного суда, мучений грешников и прочих ужасностей будоражит пытливые умы не одного поколения. Тут действительно широкий простор для совместных прогулок воспаленного воображения и распоясавшегося подсознания, с итогом многократного овладения одного другим в виде эпических саг, картин, поэм, фильмов и прочих страшилок. Анекдоты не в счет. А уж если за дело берется разум, изначально пребывающий в своей, особой реальности…

Игорь (назовем его так) регулярно ходит на прием. Кого-кого, а его убеждать в необходимости лечения не нужно. У него есть выбор: или он пьет лекарства и ночами просто спит, или…

Началось все лет десять назад, когда ему во сне явился кто-то из низших демонов – мол, не того ты, брат, полета птица, чтоб за тобой ангел утренней звезды лично мотылялся, – и устроил ознакомительные покатушки по адским областям. По всем, которые можно было за ночь осмотреть и даже немного продегустировать. Наутро Игорь проснулся в поту, на мокрой простыне, весь словно побитый и местами даже понадкусанный, с четкими воспоминаниями о головокружительных похождениях и напутствием: «До следующей незабываемой ночи, мой грешный друг», – в ушах. С этого момента жизнь парня утратила обыденность и стройность своего течения и стала более похожа на приключения шпиона-засланца: днем – родной завод и до слез любимый конвейер, ночью: «Ну надо же, кто бы мог подумать, что тебе так понравится! Что бы такого тебе сегодня показать?» Мало того, теперь перед каждым головокружительным низвержением в нижние миры (а в том, что их много, у Игоря больше нет никаких сомнений) несчастному работяге устраивали урезанный вариант Страшного суда – так, в виде ужасненького заседания, очередная серия. Там ему припоминали какой-нибудь грешок, вроде того, сколько раз и в каких любопытных позициях он тайно возжелал своего мастера смены за такой идиотский график работы и такое начисление зарплаты. Потом следовал приговор, и ночные похождения имели умопомрачительное продолжение, уже с оттенком некоего извращения и с очередной мощной дозой адреналина, тестостерона и матерных эпитетов всему происходящему.