Флибустьер - Геннадий Борчанинов

— А сколько у него осадка? — спросил я. — Андре-Луи! Принеси-ка подзорную трубу из каюты.

Парнишка стряхнул добытую козявку за борт, спрыгнул с фальшборта и вразвалку пошёл к капитанской каюте. Хотелось его подстегнуть, чтобы он отправился бегом, но я не стал. Мне и так казалось, что я к нему чересчур строг.

— Ваша труба, капитан, — произнёс мальчишка.

Я взял трубу, поднёс к лицу, пытаясь хоть как-то разглядеть в мутных линзах очертания «Йоркшира». Труба увеличивала, но я так и не успел её разобрать и отполировать, так что работала она довольно скверно. Никакой тебе переменной кратности, никакой дальномерной сетки. Даже резкость навести было довольно трудно. Но я мог разглядеть на борту скучающих матросов и морпехов, разглядеть зачехлённые пушки на палубе, парусного мастера, сшивающего новый парус. Всё равно меня интересовало не это. Меня интересовало то, что скрыто под водой, и я пытался разглядеть, насколько глубоко в воде находится его киль.

С такого расстояния это было непросто. Барк покачивался на волнах, и если вблизи, за бортом шхуны, вода была прозрачной и чистой, то с каждым метром расстояния прозрачности становилось всё меньше, и разглядеть киль «Йоркшира» я не сумел. Только мутное пятно чуть более тёмной воды, и ничего более. Пятно было довольно большим, так что можно было надеяться, что барк низко сидит в воде. Большому корыту — большая осадка.

Я убрал подзорную трубу, сложил и передал Андре-Луи. Мальчишка в ту же секунду сам жадно прильнул к окуляру, высматривая англичан на барке и тихо матерясь сквозь зубы.

— Мы ускользнём, — объявил я с напускной уверенностью, которой на самом деле не испытывал.

Но это сработало, пираты заметно расслабились. На обветренных суровых лицах начали расцветать ухмылки, послышались шутки и даже насмешки над «английским корытом», но я-то знал, что радоваться рано. Лично я смогу расслабиться, только когда «Йоркшир» скроется за горизонтом.

— Все на месте? — спросил я.

— Все тут, капитан, — ответил боцман.

— Значит, отчаливаем, — произнёс я. — Хер этим англичашкам.

Глава 23

«Орион» плавно отошёл от причала. Дневной ветер дул к берегу, и мы здорово рисковали, если хотели уйти мелководьем, как я планировал, но что нам ещё оставалось. Только надеяться на удачу и собственное умение обращаться с парусами.

За штурвал встал Клешня, марсовыми командовал Оливье Гайенн, чутко реагируя на каждое изменение ветра, Робер лично встал промерять глубину. Шхуна тихо кралась вдоль берега, но не к выходу из гавани, который загораживал «Йоркшир», а в другую сторону, к тесному проливу между Нью-Провиденсом и ещё одним островком, названия которого я не знал.

— Глубина восемь футов! — крикнул Робер.

Я стоял на корме, вглядываясь в английский корабль. Слава богу, осадка у «Ориона» была небольшая, и мы могли спокойно проходить там, где не пройдут другие суда.

— Одиннадцать! — крикнул Робер.

На «Йоркшире», кажется, заметили наш манёвр. Я наблюдал за ними в подзорную трубу, периодически отвлекаясь на выкрики Робера. Матросы «Йоркшира» засуетились, видимо, доложили капитану или вахтенному офицеру, и через какое-то время на мачте англичанина взметнулись флажки. Для меня они не несли никакого смысла.

— Ха! Требуют в дрейф лечь! Придурки! — выкрикнул Ален, показывая рукой в их сторону.

Матросы рассмеялись, и я вместе с ними. Ложиться в дрейф мы не собирались, мы же не самоубийцы. Мы надеялись ускользнуть.

Видя, что мы игнорируем приказ, на барке стали поднимать якорь. Бросятся в погоню, значит. Теперь надо только надеяться, что «Орион» окажется быстрее и сможет пройти там, где не пройдёт англичанин.

— Семь футов! — доложил Робер. — Вижу дно!

Лишь бы не сесть на мель. Фарватер был отмечен вешками, но мы-то шли не к выходу из гавани, а в другую сторону, вдоль острова, и могли полагаться только на зоркость лотового, попутный ветер и наше везение. Хотя везло нам в последнее время, как утопленникам.

«Йоркшир» поднял паруса, осторожно продвигаясь по безопасному пути и понемногу приближаясь к нам. Сигнал флажками повторился, с барка что-то прокричали, но я не разобрал, что именно. Британский акцент трудновато воспринимать на слух.

Я хмыкнул, сложил подзорную трубу и прошёлся по полуюту. Клешня обеими руками держал штурвал, боцман ходил от грот-мачты к фок-мачте и размахивал тростью, словно дирижёр оркестра, выкрикивая команды одну за другой.

— Догоняет, собака, — хмыкнул Шон, глядя на наполненные ветром прямые паруса.

— Думаешь, сунется за нами сюда? — тихо спросил я.

— Англичашки могут… Дуболомы тупые, мать их растак, — ирландец зло сплюнул за борт.

— Будем надеяться, что они тут сядут на мель, — сказал я.

— И что мы не сядем, — хмыкнул Шон.

Я промолчал. Этого мне хотелось меньше всего. Чаехлёбам-то ничего не будет, если они сядут на мель, несколько неприятных часов, не более, а вот мы все станем покойниками.

— Семь футов! — снова донёсся возглас Робера. — Шесть с половиной!

Скоро «Орион» начнёт скрести килем дно. Если этот пролив так и будет мельчать, то мы точно окажемся заперты. А если сядем на мель — то это окажется меньшей из наших проблем.

— Снова семь! — доложил Робер. — С половиной!

«Йоркшир», судя по всему, был патрульным судном, довольно быстроходным и опасным, а его команда умела обращаться с ним куда лучше, чем мы с нашей шхуной. Вот чего у англичан было не отнять, так это умения строить корабли и ходить на них. Британия пока не правила морями, это всё было ещё впереди, но уже уверенно шла к этому семимильными шагами.

— Шесть! Мельчает! — крикнул Робер.

— Доминик! Гастон! Балласт за борт! — приказал я, скрипнув зубами от досады. — Понемногу!

Опасно. Без балласта шхуна станет куда менее устойчивой, и, когда мы выйдем в открытое море, какая-нибудь накатившая волна сможет запросто перевернуть судно. Но так мы сумеем выиграть хотя бы пару дюймов, которые могут оказаться критичными.

«Орион» дрогнул, проскрежетал килем по песку, но не остановился, только замутил воду, вздымая вверх целые тучи песка и распугивая придонных обитателей. Я крепко сжал фальшборт, так, что побелели пальцы.

Английский барк добрался до крайней вешки, за которой кончался фарватер и начиналось мелководье, и я гадал, что они будут делать дальше. Капитан «Йоркшира» оказался рисковым. Барк двинулся дальше, на его борту мигнуло две вспышки, и в тот же момент раскатами грома ударили пушки. Две кулеврины стояли у него на носу, и два снаряда просвистели мимо, распугивая чаек и зевак на набережной Чарльстауна.

— Мерзавец! — возмущённо прокричал я. — Чтоб ты лопнул, собака!

— Семь футов! — хладнокровно доложил Робер.

Два мешка балласта наконец отправились за борт, грузно