Соратник Орлеанской девы. Триумф и трагедия Жиля де Рэ - Александр Путятин

И опять почёт, награды… И снова Жиля называют первым рыцарем Франции. Но маршала тошнит от славословия. Он ссорится с королём и уезжает в свои владения.

После поражения под Бюльньевилем, где её сын Рене Лотарингский попал в плен к бургундцам, Иоланда Арагонская пошла на дальнейшее сближение с Карлом VII. К февралю 1432 года все сановники-анжуйцы вернулись в королевский совет. 20 августа состоялась свадьба Франсуа Бретонского и Иоланды Анжуйской, что ещё сильнее сблизило Анжу и Бретань с центральным правительством Франции.

Помимо прочего, эти политические перемены способствовали оживлению торговли по Луаре, которая в прежние годы приносила владельцу Шантосе, Жану де Краону, до 8 тысяч ливров годового дохода. Так что теперь, в последние месяцы своей бурной жизни, старый дипломат мог быть доволен. Судьба давно уже не баловала Жана де Краона. Его единственный сын Амори остался лежать на поле Азенкура. Любимая дочь Мария, мать обоих внуков, умерла при родах ещё совсем молодой.

За долгую череду десятилетий Жан де Краон успел послужить трём французским королям, трём герцогам Анжуйским, двум герцогам Бретонским – ни с кем из них ни разу не поссорившись. И вот сейчас, предчувствуя скорую смерть, опытный дипломат отдавал последние распоряжения… Старик завещал похоронить себя в Анжере, столице герцогства Анжу, в фамильной часовне Краонов при францисканской церкви. Как полагалось по обычаю, он оставил крупную сумму – полторы тысячи экю – на 10 тысяч служб за упокой своей души.

Одежду, доспехи и личное имущество Жан де Краон разделил между двумя внуками – Жилем де Рэ и Рене де Ла Сюзом – и пасынком, Жаном де Монжаном. Чтобы среди наследников не возникло разногласий, старик ещё раз оговорил в тексте все соглашения, достигнутые ранее со второй супругой, Анной де Силье. Душеприказчиками он назначил жену и старшего внука, Жиля де Рэ. Покончив таким образом со всеми земными делами, Жан де Краон тихо скончался 15 ноября 1432 года.

Для Жиля де Рэ смерть деда стала серьёзным ударом. Из жизни ушёл единственный человек, который умел выстраивать стратегию действий семьи в той сложной и неоднозначной ситуации. Сменивший его внук оказался в ссоре с двумя сюзеренами из трёх. Жан V был серьёзно обижен на Жиля за его участие в военной компании Алансонского. Для анжуйского семейства барон де Рэ был союзником их злейшего врага – Жоржа де Ла Тремойля. От гнева герцогских домов Жиля до времени защищало лишь дипломатическое мастерство деда да благоволение короля. Но Жан де Краон умер, а на Карла VII в долгосрочной перспективе рассчитывать не стоило. Слишком уж часто он бросал на произвол судьбы тех, кому был обязан короной и жизнью.

Пьер де Жиак – фаворит и друг, за которого Карл в критический момент даже не подумал вступиться. Ни во время ареста, ни позже – на суде… Таннеги дю Шатель – человек, с риском для жизни вывезший дофина из восставшего Парижа… Через несколько лет он был удалён от королевского двора как участник убийства Жана Бесстрашного. Этим Карл VII пытался задобрить сына и наследника Жана – Филиппа Доброго, для чего без сожаления пожертвовал преданным человеком.

Справедливости ради нужно заметить, что на пути к заветной цели – восстановлению королевской власти в её прежнем объёме – Карл жертвовал не только чужими судьбами, но и собственным самолюбием. За те годы, что прошли после убийства Жана Бесстрашного на мосту Монтеро, Карл ни разу не позволил себе ни единого намёка на обвинение бургундцев в возникшей ссоре… И до коронации, и после неё дофин неизменно говорил о своей заинтересованности в мире и союзе с Филиппом Добрым. Он неоднократно объявлял, что прощает всех сторонников бургундской партии, сколько бы обид они ни причинили ему и Франции. Смерть Жана Бесстрашного, по словам Карла VII, стала нелепой, трагической случайностью… Которой способствовали его, Карла, тогдашняя молодость и неопытность.

Идея примирения короля с самым могущественным из герцогов встречала решительную поддержку во всех слоях французского общества, и потому Филипп Добрый не решался отвечать на эти предложения твёрдым отказом. К тому же у герцога постепенно накапливались противоречия с англичанами. В результате после 1430 года Филипп Добрый занял в вопросе о мире с Карлом VII неопределённую позицию. Это давало королю основания надеяться на скорый распад англо-бургундского союза.

Однако надежды надеждами, а подтолкнуть герцога в правильном направлении не мешало… И сделать это было лучше руками вассалов, чтобы их успехи шли на пользу Карлу VII, а неудачи не ухудшали его позиций на переговорах. Именно этой цели служила очередная интрига, затеянная Жоржем де Ла Тремойлем. В начале 1433 года приверженцы Филиппа Доброго, братья Жан и Антуан де Вержи, поссорились со своим соседом Шато-Вилланом, одним из самых богатых и влиятельных сеньоров бургундского герцогства.

Женившись в начале марта того же года на сестре Тремойля, Шато-Виллан торжественно заявил, что оставляет Филиппа Доброго и вместе со своими союзниками переходит на сторону законного короля – Карла VII. Поскольку семья и сторонники Шато-Виллана владели в Бургундии большим количеством крепостей и замков, это заявление серьёзно изменило соотношение сил в герцогстве… А ситуация между тем продолжала усугубляться. Видя, что внутри Бургундии началась междоусобная война, её пограничные земли атаковали французские отряды. Пока Филипп Добрый собирал войска, под контроль вассалов Карла VII перешли более 30 городов, крепостей и замков. И это не считая укреплённых пунктов внутри герцогства, контролируемых войсками Шато-Виллана.

Однако бургундская армия быстро показала, что не зря считается сильнейшей из герцогских дружин Франции. Уже в начале лета она перешла в решительное наступление и принялась громить противника, отвоёвывая одну крепость за другой. Чтобы выйти в тыл сторонникам Шато-Виллана, отряды Филиппа Доброго не раз маршировали по территории соседней Шампани, проходили мимо крепостей, занятых войсками Карла VII. И конечно же – их ни разу не обстреляли… Король усиленно делал вид, что он здесь абсолютно ни при чём.

К концу лета обстановка внутри герцогства стабилизировалась, а к началу октября Филипп Добрый вернул контроль и над большинством пограничных крепостей. Военные действия прекратились. Однако экономика герцогства понесла огромный ущерб. Впрочем, предъявлять счёт было уже некому… Инициатор интриги, Жорж де Ла Тремойль, потерял власть и влияние при дворе Карла VII ещё в июне.

Заговор против королевского фаворита возглавил Карл Анжуйский, младший сын Иоланды Арагонской. В союзе с ним действовал коннетабль Артур де Ришмон, так и не простивший Тремойлю свою опалу после казни Пьера де Жиака. Исполнителями замысла стали трое молодых дворян: Жан де Бюей, Прежан де Коэтиви и Пьер де Брезе. Первый во время войны между Тремойлем и Иоландой Арагонской угодил в плен к Жилю де Рэ. За выкуп – боевого коня – он был отпущен на свободу и вернулся к своей госпоже. Второй – Прежан де Коэтиви – после 1440 года, когда Жиль де Рэ закончит жизнь на эшафоте, женится на его дочери Марии. Третий – Пьер де Брезе – в дальнейшем ничем, кроме службы у Иоланды Арагонской, не прославится. Зато сейчас он сыграет ключевую роль в похищении Жоржа де Ла Тремойля.