Охота на Сталина - Вячеслав Хватов

— Орловский к начальству.

Началось.

В кабинете Начфина его уже ждали. За столом сидел как всегда невозмутимый Девид Томсон, вдоль отделанной деревянными панелями стены нервно мерил шагами ширину кабинета Лутц, а чуть в стороне от входа стоял раскрасневшийся Николай Сидельников.

— Товарищ Орловский, скажите мне, вы и дальше намерены подобным образом проявлять свою инициативу или все-таки будете строго следовать указаниям вашего руководства, — Лутц крутанулся на каблуках и принялся поедать Виктора глазами.

— А что случилось? — решил закосить под дурачка Орловский.

— Это я вас должен спросить, что случилось? — рявкнул Начоргдел. — Почему вместо того, чтобы следовать строго намеченному маршруту, вы скакали по переулкам и дворам, как зайцы?

— Я понял, что главное было вовремя отмечаться на контрольных точках, товарищ Начоргдел, — добавил металла в голосе Виктор. Он вот сейчас только решил для себя не прогибаться под этого злобного коротышку. В конце концов, он и в лагере вшей кормил, и под пулями ходил. Будет тут на него орать этот неуделок.

— Понял он, — вдруг как-то ворчливо сказал Лутц, будто уступив напору строптивого курсанта. — Вас на ориентирование послали, а не на практику по уходу от слежки. Всему свое время.

— Ну, будем считать, что эту практику они сдали экстерном, — сказал молчавший до сих пор Томсон. — А в том, что Бережковский упустил этих новичков, виноват ты, Ян. Держать дистанцию и не привлекать к себе внимание — основные заповеди ведущего наружку. Тут твоему любимчику еще работать и работать. Свободны, — небрежно махнул рукой в сторону провинившихся Девид. — К вечеру напишите подробные объяснительные и передадите их дежурному.

Орловский и Сидельников мигом выскочили из кабинета.

— Уф, — Коля вытер пот со лба. — Я думал, будет хуже. А наш главный-то как за тебя горой встал. В группе давно ходят слухи, что он тебе симпатизирует.

— Хм, не замечал. Зато Лутц за что-то на меня зуб точит.

— Ничего личного. Просто он немцев терпеть не может и всех, кто с ними связан. Ходят слухи, что он считает союз с ними ошибкой. Да и вообще он неудачник. Его откуда-то с начальственных должностей турнули, вот он на всех зло свое и срывает.

— Откуда ты все это знаешь?

— Служба ОБС работает четко.

— Что за служба такая?

— Одна бабка сказала.

Виктор рассмеялся и схватился за голову. Чего-то заболела зараза. Наверное, простудился.

Орловский попрощался с Сидельниковым и поплелся в свою комнату. От предложения Гоши попить чайку отказался и завалился на кровать. В голове что-то звенело, и звон этот постепенно нарастал. В глазах появились оранжевые огоньки, и в следующий момент кто-то будто выключил свет.

Калининская область. Калязинский р-н. г. Калязин. Ул. Ленина д. 7 08.05.1958 г.

Его вырвало. Он еще не открыл глаза, а его стошнило! Только бы не на постель, а то потом от коменданта не отмашешься.

Виктор, наконец, открыл глаза и снова скрючился в очередном спазме.

— Новичок, — сказал кто-то тоненьким голосом. — Долго не протянет.

Орловский тупо уставился на сбившуюся под ним в комок мешковину, а потом перевел взгляд на того, кто его заранее похоронил.

От чистой и уютной комнаты главного корпуса санатория работников водного транспорта не осталось и следа. Грязные, все в ржавых потеках бетонные стены какого-то полуподвала освещала хиленькая масляная лампа. Ее то и дело вздрагивающий от сквозняка огонек, казалось, вот-вот потухнет. Люди, находящиеся в помещении сидели и лежали в основном на сене, прикрытом такой же мешковиной, что лежала под Виктором. У некоторых были соломенные тюфяки. Все присутствующие были в верхней одежде. Холодно, наверное. Виктор этого не чувствовал. Его трясло, и внутри все горело.

— На-ка, парниша, выпей, — седоусый дед, похожий на путевого обходчика из-за своего странного плаща, протянул ему алюминиевую кружку. Припав к ее краю, Орловский принялся жадно пить прямо из рук старика.

— А его вообще кто-нибудь проверял? — спросил недовольным голосом парень, сидящий верхом на единственном стуле. — Вдруг он светится, как новогодняя елка.

— В норме, — ответили из темного угла.

— Обижаешь, — обернулся к парню старик, стянувший с головы капюшон и лыжную шапку. — У меня с этим четко.

В тусклом свете чадящей лампы Виктору удалось, наконец, рассмотреть старика, который оказался не так уж и стар. Просто глубокая морщина на его щеке оказалась шрамом, а седой не по годам шевелюрой он обзавелся совсем недавно. Теперь Орловский это откуда-то знал. Как знал, что находится на удаленной базе хантеров в Калязине. Городок располагался на острове посреди Волги, на стыке Московской, Калининской и Ярославской областей. Это была резервная база хантеров, где они отдыхали и лечили свои профессиональные болячки. То есть огнестрелы, переломы и обморожения как-то лечили, а с лучевой болезнью сюда просто приезжали умирать, как кошки уползают подыхать куда-нибудь подальше.

В Калязине резервная база была устроена не случайно. Это место — одно из самых «чистых» возле Москвы, да и добираться сюда было удобно. По Волге, а затем по каналу Волга-Москва до бывшей столицы можно было добраться на моторке за четыре часа. Правда, зимой база пустовала. Хантеры предпочитали отсиживаться-отлеживаться на основной базе в Деденево, откуда летом в Москву пробирались тоже по реке, а зимой на санях или кто по беднее, пехом.

Все эти знания всплывали в воспаленном сознании Виктора постепенно, какими-то отрывками. Размытые картины непонятно какого прошлого чередой проплывали перед ним, пластом, лежащим на пожертвованной кем-то лежанке.

Сначала вспомнилась Московская эпопея, потом оба побега из лагеря. Разведшколу он помнил плохо, что было после нее, не помнил вообще. Зато недавние события были настолько ярки, что не давали заснуть.

Орловский прикрыл воспаленные глаза.

— А-а-а, еще один! Ну проходи, проходи, не тушуйся. Тут все свои, — невысокий улыбчивый мужчина средних лет протянул руку и представился. — Сенько Аркадий Петрович. Комендант. А если коротко — Сеня.

Виктор удивленно посмотрел на коменданта. Вроде бы солидный мужик, не пацан какой-нибудь, да еще и при должности, а просит называть его каким-то Сеней.

— А у нас у всех тут кликухи, — ответил за Сеню парень, куривший в углу уже вторую сигарету подряд.

— Да, — подтвердил Сеня. — В рейде, понимаешь, некогда по имени-отчеству звать-величать. Там бывает каждая секунда дорога. Вот он, — комендант показал на парня в углу. — Морок. Это Бивень. Он же Бивин Антон, прости, не помню по батюшке…

— Антон Ильич, — засмеялся хантер, сидящий за столом. — Я уж и сам свое имя забывать начал. Вспоминаю только, когда у этих бобиков в ведомости расписываюсь.