Визит к Прометею - Евгений Гуляковский

Чтобы она не заметила, как предательски участилось его дыхание, ему пришлось отвернуться и какое-то время бороться с желанием прикоснуться к ее соблазнительному телу. Может быть, позже, когда она немного привыкнет к нему, он решится на это. Сейчас им предстояло важное дело, от которого зависели дальнейшие отношения с домом.

Выбраться наружу оказалось гораздо проще, чем проникнуть внутрь. Дом не стал сопротивляться их попыткам открыть невидимую дверь в стене, которую Карин почему-то находила каждый раз в другом месте.

Узкий проход между башнями, считавшийся здесь улицей, тонул в постоянном сероватом мраке. Все вокруг казалось неопределенным, расплывчатым, таящим в себе скрытую угрозу. Невольно хотелось вернуться назад, под защиту дома. Танаев почувствовал, как рука Карин осторожно нащупала его руку, словно девушка искала у своего спутника защиты от окружавших их со всех сторон опасностей. Прохладная узкая ладошка девушки почему-то добавила уверенности ему самому.

— Раньше мне никогда не встречались люди, к плечу которых хотелось бы прислониться, — прошептала она ему в самое ухо. — У нас здесь каждый сам по себе.

— Но это неправильно. В местах, подобных этому, люди могут выжить только вместе, только помогая друг другу.

— Это проклятый город... И у него свои законы.

— Так кто же все-таки его проклял? Кто установил здесь такие нечеловеческие правила выживания, кто превратил дома этого города в чудовищ?

— Они — не чудовища... Иногда мне кажется, что дома страдают так же, как люди. Но они ничего не могут поделать со своей природой, им необходимо питаться — так же, как мы, они борются за выживание.

Танаев резко остановился, пораженный неожиданной мыслью.

— А откуда дома берут воду?

— Ну... Наверно, откуда-то с большой глубины, возможно, у них имеются корни.

— Поверхность планеты слишком горяча, с глубиной температура повышается. Там не может быть влаги. Здесь что-то иное. Мне почему-то кажется, что найти на это ответ — крайне важно для нас.

— Мы здесь с трудом выживаем, у нас не остается сил, чтобы искать ответы на сложные вопросы. Большинство жителей старается не думать о завтрашнем дне. Трудно быть предсказательницей в этом городе и открывать людям ожидающую их нелегкую судьбу...

— А ты веришь в судьбу?

— Как я могу в нее не верить? Если бы наша жизнь была набором простых случайностей, никто не смог бы предсказать того, что ждет человека в будущем.

— А ты действительно можешь это сделать?

— Не всегда. Но в большинстве случаев могу!

— Тогда предскажи: что ждет меня?

— Прямо сейчас тебя ждет кое-что приятное... — Ее губы осторожно прикоснулись к его щеке. Не решаясь продолжить поцелуй, она остановилась, и ему пришлось взять инициативу в свои руки. Но едва он почувствовал вкус ее губ, едва ощутил все изгибы ее упругого, прильнувшего к нему тела, как женщина высвободилась из его объятий. — Я так и не успела поблагодарить тебя. Ты спас мне жизнь, и я постараюсь вернуть свой долг.

— Так ты только из-за этого?.. — разочарованно спросил Танаев, все еще чувствуя на губах сладковатый аромат ее поцелуя.

— Как ты можешь так думать?! Я никогда бы не поцеловала человека, если бы он... — Конец фразы потонул в новом поцелуе, а когда минут через десять они двинулись дальше, тьма вокруг уже не казалась такой густой, а страхи, преследовавшие их за стенами дома, отползли назад и притаились до поры до времени в изгибах улиц. — Ты напрасно сомневаешься в моей способности предсказывать будущее. Обычно для этого нужна специальная подготовка и особые предметы, но иногда... Иногда я просто чувствую надвигающиеся события. Я знаю, что прямо сейчас ты встретишься с необычным человеком, вот только никак не могу определить, кто он — враг или друг.

— Увы, моя дорогая, в радиусе десятка километров от нас нет ни одной живой души, так что насчет близкой встречи ты не права... Хотя подожди! — Танаев остановился, пораженный силой и яркостью ментального поля, неожиданно открывшегося его внутреннему взору. — Кто-то действительно следует за нами! И этот «кто-то» умеет маскировать свое сознание! Я только сейчас заметил его, и он уже совсем близко!

— Вот видишь, я была права. Давай спрячемся, вон у той башни есть подходящее место. Там нас нельзя будет заметить, пока он не подойдет вплотную. Любая ночная встреча опасна, а я так и не смогла определить, что нужно от нас этому человеку. Если это шатун, нам не удастся от него спастись!

— Кто такие эти шатуны и почему вы их так называете? — спросил Танаев, последовав совету Карин и убедившись, что убежище, которое она выбрала, не позволит никому подкрасться сзади.

— Шатуны — это люди, изгнанные из своих общин или покинувшие их по доброй воле. Они живут в одиночку, сами добывают себе пищу. В одиночку могут выжить только самые сильные воины, и встреча с шатуном не сулит ничего хорошего. Ходят слухи, что они охотятся на людей, когда не могут добыть себе другого пропитания.

— Ну вот, только каннибалов нам и не хватало, — пробормотал Танаев, обнажив обломок своего меча и прикрывая вход в узкую щель между башнями, в которой, за его спиной, притаилась Карин.

В звенящей ночной тишине проклятого города все замерло. Несколько минут Танаев ждал, но их преследователь никак не проявлял своего присутствия. Больше всего навигатору не нравилось, что тот сумел настолько замаскировать или пригасить свое ментальное поле, что оно практически не ощущалось.

— Это шатун! Только они умеют так затаиваться! Надо бежать, тебе с ним не справиться!

Впервые с момента их встречи Карин не скрывала свой страх. Даже когда ее вели на казнь серые монахи, она казалась более мужественной. Не ответив ей, Танаев сосредоточенно оценивал обстановку. Сидеть и дальше в укрытии не было никакого смысла. Шатун или не шатун — преследователь наверняка знал об их существовании, и место, где они притаились, не было для него секретом.

Тогда почему же он не нападает? Могли быть только две причины — он неуверен в собственных силах и в нерешительности прекратил преследование, не зная, насколько сильна его добыча. И вторая — он ждет, когда жертвы покинут свое убежище, чтобы без помех расправиться с ними на открытом пространстве.

Вторая причина показалась Танаеву наиболее вероятной. Она требовала от него каких-то ответных действий. С каждой минутой вероятность того, что их поход за пищей для дома завершится успехом, катастрофически уменьшалась.

— Оставайся здесь и не двигайся! Я отвлеку его на себя, возможно, он не знает, что нас двое.

Она попыталась его остановить в последний момент, но он легко вывернулся из ее рук и, не тратя времени на ненужные убеждения, через несколько мгновений оказался посередине улицы.

Танаев двигался в своем стремительном, недоступном простому человеку темпе, но его противник оказался быстрее.