Боно. Удивительная история спасенного кота, вдохновившего общество - Хелен Браун

– Хотите знать, в чем моя проблема? – спросил он и, не дожидаясь ответа, сообщил: – Я одинок.

Нью-Йорк – это магнит для одиночек. Я слышала, что некоторые переезжают туда именно потому, что нуждаются в уединении. Они уверены, что будут чувствовать себя гораздо спокойнее на острове, где на одну квадратную милю приходится 72 000 человек, чем на острове с одной кокосовой пальмой. И все же есть разница между уединением и одиночеством. Лично я не могу себе представить ничего более привлекательного, чем быть свободной наедине с собой в этом ослепительном городе.

– Мы все в какой-то мере одиноки, – сказала я. – Даже если вам удастся встретить своего человека и провести вместе с ним благословенные десятилетия, одному из вас придется умереть раньше.

Кажется, я его не убедила.

– Кроме того, если любишь кого-то, то всегда ставишь его на первое место, – добавила я. – Когда моя мать умирала от рака, она все время убеждала нас, что ей не больно и все будет хорошо.

– По крайней мере, это помогало ей отвлечься, – сказал он.

– Секс и страсть – это хорошо, но есть только один человек, с которым ты каждый день своей жизни будешь ложиться в постель, – сказала я.

– Да, я слышал об этом.

– Это хорошая страховка, – сказала я. – Если никто больше не проникнется к нам симпатией, мы, по крайней мере, можем нравиться себе самим.

– Но у меня есть любимое существо, – сказал он. – Хотите знать, кто это?

От меня не требовалось ответа, потому что он все равно собирался рассказать мне.

– Это моя собака.

Я почувствовала огромное облегчение. Я восприняла его счастливое признание как подтверждение того, что он не будет пытаться подцепить меня. Кроме того, тот факт, что у него хватает чуткости и мудрости, чтобы оценить любовь животного, означал, что у него все наверняка будет хорошо.

– Знаете, это такая потрясающая личность, – продолжал он. – Мы гуляем два раза в день, и она всегда ждет, когда я приду домой. У нее такое забавное грустное лицо. Когда в прошлом году у меня умер дядя, она знала об этом. Она каждую ночь спит на моей постели. Она готова ради меня на все…

Я похлопала его по руке и сказала, что очень рада за него. Затем я вернулась на танцпол, чтобы пройти еще один раунд до-си-до, свинга и аллеманда. Я получала удовольствие от танца со счастливыми незнакомцами, которые вовсе не были незнакомцами. Среди людей и в то же время одна в этом первичном бульоне – это как раз то, что мне было нужно в тот момент. И все же я не могла избавиться от вопроса, сколько же еще продлится эта эйфория.

Спустя пару часов, когда мы вернулись в свою квартиру, я проверила миску Боно. Курица была съедена начисто, но таблетка лежала в стороне, одинокая и никому не нужная.

Коты и драгоценности находят общий язык

Пару раз я пыталась сесть за блог, но не видела в этом особого смысла. Через три дня, в ту самую минуту, как я распрощаюсь с Лидией, я верну нашего гостя в «Байдеви». Несмотря на все мои надежды, что он проникнется симпатией ко мне, Боно щурил глаза и убегал прочь при виде меня. Он все еще не простил мне эпизод с таблеткой.

Мне будет ужасно не хватать Лидии. Возможно, мои друзья из Австралии были правы и я совсем сошла с ума, если думала, что в Нью-Йорке меня ждет обновление. Каким бы манящим ни был этот город, жизнь в нем была не совсем реальной.

Когда мне поставили диагноз – рак, я не столько боялась, что умру, сколько того, что еще не успела по-настоящему пожить. Неужели правда, что то, что мне меньше всего нравилось в моей обычной жизни дома, на самом деле мне было больше всего нужно? Без Филиппа, Джоны и нашего рутинного существования дни утратили свой привычный ритм. Мне было не с кем поделиться новостями, у меня не было поводов дарить подарки. Если бы я упала замертво на Пятой авеню, приехала бы скорая помощь. Но до этого никому не было бы дела.

И все же я не собиралась покупать билет домой и умолять о прощении. Но и остаться тоже было непросто. После того как закончится месячный срок аренды, мне придется искать другую квартиру.

– Правда же, он очаровательный? – сказала Лидия, когда Боно выполз из-под кровати и начал тереться о ее ноги.

– Да, – ответила я, – но он уже два дня не ходит по-большому.

Зацикленность на горшках Боно стала моей компенсацией за невостребованную любовь.

– Он схрумкал ту курятину, – сказала Лидия, а кот, между тем, вспрыгнул к ней на колени и позволил ей провести рукой по его спине. Я почувствовала укол ревности.

– Я знаю, – ответила я. – Я просто не могу понять, сколько еды может входить с одного конца и не выходить с другого.

Боно не сводил глаз с Лидии, как будто видел в ней свою персональную богиню. Видно было, что у него доброе сердце. Она зарылась носом в его пушистую гриву.

– Ох, Боно, – сказала она тем особым тоном, который использовала только для Боно. – Я буду так по тебе скучать!

Он мяукнул в ответ, спрыгнул на под и своими мягкими шагами последовал за ней к холодильнику. С тех пор, как мы начали кормить его курицей, в нем развилась здоровая любовь к этому прибору. На каком-то этапе его таинственной жизни кто-то полюбит его, и он ответит на эту любовь.

А пока я отчаянно пыталась найти способ впихнуть в него эту таблетку. Внизу, в магазине зоотоваров, мелькнула шубка Блюбел, которая умывалась, сидя на окне. Дорис помахала нам и жестом пригласила войти.

– Я думала о вас, – сказала она. – Как дела у кота, которого вы приютили?

– Боно очаровательный! – сказала Лидия. – У него милейшая стрижка и такой приятный характер. Вы бы влюбились в него, Дорис.

– У него почечная недостаточность, – добавила я.

По лицу Дорис пробежала тревога.

– И насколько все плохо? – спросила она.

– Нам сказали, что болезнь прогрессирует.

– Не волнуйтесь, – сказала Дорис. – У всех моих котов была почечная недостаточность. При хорошем уходе они могут прожить много лет. Магнолия прожила с нами десять лет, пока ей не исполнилось семнадцать.

Блюбел вспрыгнула на прилавок.

– В том-то и дело, – сказала я. – Боно не принимает лекарства. У него боязнь таблеток.

– Вы пользуетесь паучами для таблеток? – спросила Дорис, проводя рукой по спинке Блюбел.

– А что это такое?

– Разве там, откуда вы приехали, нет паучей для таблеток? – возмущенно спросила Дорис.

Даже если и есть, я никогда о них не слышала.

– Вот смотрите, – сказала она, показывая на постер на стене за ее спиной. – Паучи делаются из специально обработанных пищевых продуктов. Все, что вам остается сделать, – это спрятать таблетку внутри, и кошка съест все вместе.