Звездная долина - Стив Виттон

— Вам удалось нас успокоить, — продолжал Салман. — Или, вернее, мы успокоили сами себя. Нам очень хотелось поверить в ваши слова, поверить в то, что не происходит ничего особенного, никакой опасности нет. Мы поверили, что слухи лгут, что никто не желает вернуться к старым глупостям, никто не собирается возрождать культ Саккары и ввергать мир в пучину Хаоса. Возможно, мы просто боялись взглянуть правде в глаза. Но теперь мы не имеем права оставаться слепцами. Культ Саккары возродился и готовится совершить величайшее зло. Я верю в каждое слово, сказанное Защитницей Света, и в каждое слово, произнесенное этим несчастным существом. — Он взглянул на Зару, и в его взгляде она прочитала сострадание. — И наше великое счастье в том, что мы прозрели сейчас, когда еще не поздно предпринять что-то во имя спасения мира, — закончил Салман.

Он сложил руки на навершии своего посоха и вновь внимательно и выжидающе посмотрел на своих товарищей. Но те молчали. И тогда Салман заговорил снова:

— Сейчас мы должны принять решение. Не только во имя нашей безопасности, но во имя тех бесчисленных невинных жертв, которых мы можем защитить. — Он сделал жест, как будто накрывал защитным куполом не только Штерненталь, но и всю Анкарию. — Возможно, мы — единственные, кто может предотвратить катастрофу.

— А почему, собственно, мы обязаны это делать? — спросил Годрик с вызовом. Он подождал несколько секунд и, убедившись, что взоры всех собравшихся обратились к нему, продолжил: — Прежде всего, никто не давал тебе права говорить от имени всех нас. Спроси у своих соседей, горят ли они жаждой защищать Анкарию. Да и с какой стати нам это делать? Ответь, во имя всех богов. Почему мы должны защищать короля, который держит нас здесь, и порядок, в котором нам нет места? Мы здесь лишь потому, что король боится нас. Потому, что подчиняются силы, которые он не в состоянии контролировать. Потому что мы знаем то, чего не знают ни он, ни его советники. Он боится нас. Он подозревает нас. И из-за одного этого подозрения мы вынуждены томиться здесь уже тысячу лет.

Он снова обвел взглядом собравшихся, желая узнать, какое впечатление производит на них его речь.

— Чем мы обязаны королю? — спросил он затем, возвышая голос. — Он лишил нас всего, что нам дорого, всего, что мы любим. Нас травили, как зверей, нас отдали во власть инквизиции, нас сослали на край света. И теперь нам говорят, что мы должны помочь нашим мучителям, что мы должны использовать наши силы для сохранения порядка, из-за которого все мы страдаем.

Годрик повернулся к серафиме, его щеки раскраснелись, глаза пылали гневом.

— Так знайте же, что мы не обязаны помогать вашему королю! — воскликнул он.

— Я не прошу вас помочь королю, я прошу вас помочь всем людям Анкарии, — возразила Джэйл.

— Людям Анкарии? А чем мы обязаны им? Разве они уважают нас? Разве они желают нам добра? Разве они сделали для нас что-нибудь хорошее?

— А вы сделали что-нибудь хорошее для них? — парировала серафима. — Чем заслужили вы их уважение?

Годрик со злобой глянул на Джэйл, но это не смутило ее.

— Вы жалуетесь на несправедливость, — продолжала она как ни в чем не бывало. — Вы говорите, что наказаны без вины, что вас обрекли на заточение в Штернентале лишь за ваши знания и умения. Но разве вы хоть раз попытались поставить ваши знания и умения на службу людям? Разве сделали что-то такое, за что люди были бы вам благодарны? Нет, зато некоторые из вас пытались свергнуть с трона законного монарха и ввергнуть страну в Хаос. И сейчас, когда вас просят о помощи, вы отказываетесь. Разве не вы клялись мне лишь несколько часов назад, что ваша единственная цель — служить людям? Но теперь я вижу, какова цена вашим словам. Разве судьба человечества когда-нибудь волновала вас? Разве вас интересует хоть что-нибудь, кроме благополучия ваших собственных бесценных персон? Разве у людей есть причины уважать вас?

Некоторые из сидевших за столом волшебников запротестовали было, но Джэйл властным жестом заставила их замолчать.

— Пока что ясно одно, — сказала она, глядя в глаза волшебникам. — Возможно, вы в самом деле обладаете магической силой. Но вы, кажется, понятия не имеете о том, что большая сила предполагает и большую ответственность.

Она замолчала, ожидая ответа. Но молчали и волшебники. Даже Салман не сказал ни слова. Только Годрик, воспользовавшись паузой, выкрикнул:

— Да кто вы такая, что смеете так разговаривать с нами?! Кто дал вам право?

Джэйл не удостоила этот вопрос ответа. Она подошла ближе к столу, оперлась на него руками и спросила:

— Когда будет следующее лунное затмение? И где секта Саккары может проводить свой ритуал?

— Следующее затмение… — начал Салман.

Годрик ожег его взглядом, волшебник испуганно смолк, но потом собрался с духом и продолжил:

— Следующее лунное затмение случится как раз этой ночью. Это… это… — От волнения он вскочил на ноги. — Понимаете, это особенная ночь. Звезды станут в конфигурацию, в которой они оказываются раз в тысячу лет. Ее называют Знак Девы.

— Итак, этой ночью наступит последний час, — сказала Джэйл мрачно. — Последний час мира, который мы знаем.

Салман глядел на нее округлившимися от изумления глазами.

Джэйл кивнула.

— Когда земля окажется между светом и тенью, — заговорила она, повторяя слова Виглафа, — секта Саккары откроет врата преисподней и выпустит на волю демонов Хаоса. И если мы до вечера не узнаем, где это произойдет, мы не сможем ничего предпринять.

Она повернулась к Годрику, мрачно постукивавшему пальцами по навершию своего посоха, и сказала тихо, но внятно:

— Если Анкария падет, можете считать это своей заслугой.

Он ответил мрачно:

— Если Анкария падет, это будет только ее собственной заслугой.

Салман открыл было рот, но Годрик, нахмурив брови, пристально посмотрел на него, и на этот раз волшебник не решился заговорить. Годрик же вновь обратился к Джэйл.

— Я полагаю, мы поняли друг друга как нельзя лучше, — сказал он. — Здесь больше нечего обсуждать. Вы можете гоняться за иллюзиями, сколько вам угодно, но мы не станем вам помогать. Разумеется, я мало чем могу помешать вам, да и не буду этого делать, но вы должны ясно понимать, что с этого момента не являетесь желанными гостями в Штернентале. Вы отплатили нам за наше гостеприимство черной неблагодарностью. Отныне я лишаю вас своего покровительства и отказываюсь нести ответственность за вашу безопасность. Если излишним любопытством вы навлечете на свои головы неприятности, вам будет некого винить в этом, кроме самих себя. Советую вам не задерживаться и покинуть Штерненталь как можно скорее.

Взглянув на волшебников еще раз, Джэйл увидела, что не только Салман, но еще по крайней мере двое или трое из собравшихся не согласны с Годриком, но не решаются высказать свое несогласие открыто.

— Мы никогда не просили вас брать на себя ответственность за наши жизни, — холодно ответила она верховному магу. — А сейчас у нас действительно мало времени и много дел. Прощайте.