Свинец в крови - Рафаэль Кардетти

Не говоря уж о моем сомнительном чувстве юмора. Кемп никогда не смеялся над моими шутками и ограничивался тем, что поднимал брови и делал скептическое выражение лица при каждой моей остроте.

Он хотел ссоры, ну что же, он получил ее. Не гнушаясь ударами ниже пояса, я пользовался каждой возможностью, чтобы отомстить. В течение года я звонил ему в любое время дня и, главное, ночи, просто ради удовольствия услышать, как он уродует мое имя своим утробным голосом.

Нам не удавалось пойти вместе в ресторан без того, чтобы мой бокал вина по чистой случайности не опрокинулся на его пиджак за полторы тысячи евро от Пола Смита. В присутствии посторонних я обязательно сводил разговор на коллекцию обуви, сшитой по мерке для его нежных ног.

Короче говоря, я вел себя с Кемпом как избалованный ребенок с ворчливым старым дядюшкой, и находил это весьма забавным, тем более что при Наталии он не отваживался на ответные меры.

Я сожалел об этой своей слабости — ведь у Кемпа была хорошая память. Мало того, что он подкинул мое имя полиции, так он еще и не желал слышать обо мне. А ведь я оставил ему дюжину сообщений, в которых повторял, что мне необходимо сказать ему что-то важное. Когда я позвонил в тринадцатый раз, он снял трубку.

— Чего тебе еще надо? — проворчал он.

— Я тоже очень рад тебя слышать, — ответил я наигранно любезно. — Я уже боялся, что у тебя мобильный не в порядке. У меня есть приятель, который может тебе устроить телефончик по сходной цене. Скажи, если надо.

— Кончай издеваться надо мной, Алекс. Ты переходишь границы. Если так будет продолжаться, я позвоню в полицию.

— Я знаю, что в последнее время ты поддерживаешь с ней тесные связи, но мне надо кое-что сказать тебе. По поводу Наталии...

Я оборвал фразу на середине. В голосе Кемпа послышалось раздражение:

— У меня много работы, Алекс. Давай поскорее.

Супер! Он клюнул! Теперь остается вытащить его из воды. При некоторой сноровке это будет нетрудно.

— Сегодня утром я разбирал вещи, которые оставила у меня Наталия, — беззастенчиво соврал я.

— Она ничего у тебя не оставляла, — тут же возразил Кемп. — Она говорила мне, что, уходя, забрала с собой все.

— Нет, не все. Она забыла под кроватью сумку с тряпками, ничего особенного. И конечно, картину.

— Какую картину?

— То есть как? Она не поставила тебя в известность?

— Нет. Что еще за история?

— Наталия купила в галерее одну вещичку, незадолго до того, как ушла от меня. Я думал, что она зайдет за ней, но ей, наверное, не представился случай. Я подумал, что, когда нотариус будет улаживать наследственные дела, он заметит ее отсутствие. С меня достаточно и новой репутации убийцы. Мне вовсе неохота прослыть еще и жуликом. Думаю, что исполнителем завещания Наталии будешь ты. Я просто хотел предупредить тебя. Зайди за картиной, когда будет время.

Я старался, чтобы мой голос звучал спокойно. Кемп был тонкой штучкой. Любой оттенок волнения в голосе, безусловно, выдал бы меня.

— А автор известный?

— Ну, в общем да.

Я выбрал этот момент для нанесения решающего удара, однако не мог не помучить его еще несколько мгновений. Я терпеливо ждал, когда у него сдадут нервы.

— Имя! — приказал он.

Шоу могло начинаться. Кемп не пожалеет, что пришел. Если все пройдет так, как я задумал, ему даже захочется повторить все на бис.

— Джакометти, — медленно ответил я.

Во избежание какой-либо путаницы я произнес это слово по слогам. Десять секунд полной тишины на другом конце провода. Я почти что слышал, как Кемп спрашивает себя, не издеваюсь ли я над ним.

Конечно, я дурю тебя, бедный кретин. Если бы я действительно толкнул картину Джакометти умершей женщине втайне от всех, неужели ты думаешь, что я не поспешил бы уничтожить документы? Я торговец предметами искусства, продавать картины — вот в чем состоит моя работа. Кто, кроме моего банкира, узнает, продал я картину один или два раза?

Впрочем, ставя на алчность Кемпа, я все точно рассчитал. Акула его породы не упустит такого случая. Ясность ума тут же покинула его.

— Рисунок?

— Картина. Не очень большая, но шикарная. Это портрет его матери. Размером примерно с тот, что в Бобуре. Только на моем цвет не такой блеклый.

Кемп чуть не поперхнулся. Я знал, как он устроен. В настоящее время клетки его мозга работали на полной скорости. Он оценивал чудесное наследство, свалившееся на него с неба. Три, четыре, а то и пять миллионов евро, если повезет с комиссионером-оценщиком. И все это — без налогов, так как мысль о том, чтобы заявить о своей добыче в государственное казначейство, даже не мелькнула у него в голове.

Будет чем оплатить миленькую холостяцкую квартирку на побережье в Амальфи. Да еще и с обстановкой. В ту же цену войдут и кабриолет, и накачанные пустоголовые красавчики.

Кемп любил красивых и тупых мужчин, хотя сам не принадлежал ни к той, ни к другой категории. Причем любил, как правило, недолго. Получалось совсем неплохо: будут деньги, чтобы регулярно пополнять запас в течение чуть ли не сотни лет.

Ему и в голову не пришло, что Наталия не могла бы скрыть от него такую покупку. Моя ложь была настолько грубой, что весьма смахивала на правду.

Как говорил один из моих преподавателей маркетинга, чем выше скала, тем больше находится охотников сигануть с нее в пропасть. Стоило заплатить за учебу, чтобы узнать эту поговорку, и у меня уже появилась возможность проверить ее справедливость.

Мой учитель оказался прав. Кемп ринулся в бездну с такой отвагой, что любо-дорого было посмотреть.

— Ну, я заеду за ней очень скоро. Послезавтра я встречаюсь с нотариусом, чтобы передать ему бумаги Наталии. Он должен сделать опись ее имущества. Я оставлю ему картину.

Конечно, считай меня тупицей. Валяй, не стесняйся, вот я даже подставлю тебе другую щеку, недотепа.

— Без проблем, — ответил я медовым голосом. — Можешь хоть сегодня вечером, если хочешь.

— В котором часу?

— Днем у меня несколько встреч, потом я ужинаю с клиентом. Так, посмотрим... Где-нибудь в пол-одиннадцатого тебя устроит?

— Отлично. До скорого.

— Пока.

Мы оба положили трубки, улыбаясь до ушей. Он — потому что думал, что стоит на пороге обладания огромным состоянием. Я — потому что собирался отплатить Кемпу за его наглость и заранее наслаждался этим.

Оставшегося времени только-только должно было хватить на подготовку. Завтра в это же время он будет готов лизать подошвы моих кроссовок, лишь бы вылезти из дерьма.

— Погано выглядите сегодня, капитан Новак.