Расколдуйте это немедленно! - Анна Гаврилова

Кроме лабораторий в подземелье находились тренировочные залы, но комендант строго следил, чтобы никто ими не пользовался после официального отбоя, поэтому я смело прошагала мимо ряда закрытых дверей. Только на указанную призрачным экскурсоводом табличку «Бассейн» покосилась с тоской. Поплавать бы! Но Терри идею протестировать мышиную ипостась в водичке не поддержал. Он укоризненно покачал головой, напомнил, что времени в обрез, и занудел о моей безответственности и неистребимом желании вляпаться в очередные неприятности.

Как будто я сама их себе ищу!

Несправедливость подобных претензий стала очевидной уже через минуту.

Лабораторий в подвале было три: некромантская — для сращивания неживой материи; артефакторская — для создания механизмов; и алхимическая — для приготовления зелий. Ещё одна обитель экспериментов размещалась наверху, на пристроенной с южной стороны тотально остеклённой террасе — ушастым для их флоры требовался естественный свет, да и особой разрушительностью их творения не обладали. Максимум могли сожрать кого или придушить лианами. Но, как говорится, кто сам прилез, тот росянкам и муха.

С цветочками у меня отношения как-то не слишком складывались — от моего ухода чахло даже живучее алое, так что оставалось лишь порадоваться, что визит в оранжерею не требовался. Нам нужна была последняя, самая дальняя из подземных лабораторий, в которой мы с компаньоном планировали разжиться ингредиентами для великой мести. Но…

Как там звучит та известная фраза про планы и богов?

Когда до заветной двери оставалось всего метров пять, Терри вдруг завис, зашипел что-то нецензурное и стремительно подлетел к светящемуся справа от косяка узору. По дороге призрак объяснял мне, что это такие замки, которые могут открыть лишь преподаватели или студенты, получившие специальный разовый допуск. Я, благодаря ночному смотрителю, должна была легко проникнуть внутрь — так же, как в тайные ходы. А вот юным зельеварам и сшивателям мертвяков полагалось сперва заручиться санкцией руководителя проекта.

Полагалось, ага!

Судя по реакции Терри и замку с зелёненькой подсветкой, некто безо всяких санкций уже оккупировал территорию, на которую мы собирались совершить набег.

— Там кто-то есть? — прошептала я филейной части призрака, поскольку голова его исчезла в толще стены.

— С-с-студент! — злобно прошипел смотритель, вынырнув, и огорчённо добавил: — Придётся отложить.

Я тоже расстроилась, но попыталась найти альтернативный вариант:

— А может, в кладовых что-нибудь поищем?

— Я уже искал — нет там ничего такого, что любой маг, даже самый бездарный и начинающий, не сведёт простейшим заклинанием, — печально ответил Антерран.

Полупрозрачное лицо привидения так скорбно вытянулось, что захотелось его обнять и как-то приободрить, вот только с первым был пролёт по чисто физической причине, а со вторым — в силу отсутствия идей.

— Возвращаемся, — вздохнул призрак.

Я кивнула, повернулась, и тут мне стало дурно. Вокруг заклубилась какая-то дымка. В глазах потемнело, я пошатнулась, вслепую опёрлась рукой о стену и плавно сползла по ней на пол. В себя пришла от холода в спине и пятой точке и обеспокоенного:

— Маша? — Терри нависал надо мной и лопотал, с перепугу перейдя на вы: — Мадемуазель Мари, что с вами?

— Не знаю, — ответила растерянно и почесала кончик носа. Попавшие в поле зрения пальцы порадовали внезапной бледностью. Я отвела руку от лица, с полсекунды потаращилась на розовую ладошку и радостно взвизгнула: — Я превратилась!

— Что? — растерялся призрак. — В кого?

— В себя! Я снова Машка Камышева, а не Мышка Кошмарова! — сдвинув очки на макушку, верещала счастливо. Конечно, зеркала у меня при себе не было, чтобы убедиться воочию, но и без него всё было ясно — ни чешуи, ни когтей, ни защиты от холода. Последнее было печально, ибо пришлось срочно встать с ледяного каменного пола.

Восторгаться изрядно мешал Терри, зависающий рядом молчаливым укором, ему-то было всё равно: с мышью идти на дело или с человеком — лишь бы это самое дело делалось. Так что нарушивший наши планы студент был для призрака куда важнее, чем моё преображение, которого он всё равно не видел.

Скорбный лик компаньона не давал мне наслаждаться родным обликом в полной мере. Просто бросить смотрителя и отправиться к себе в каморку я никак не могла — совесть не позволяла. Да и идти без его подсказок по первому этажу, в зоне досягаемости зорких глаз коменданта было как-то страшновато.

А кроме того, меня вдруг осенило идеей.

— Терри, — окликнула я преисполненного вселенской печали напарника, — отвернись, пожалуйста!

Тот был так расстроен, что даже не спросил зачем. Просто молча крутанулся и уставился на стену. Я же принялась шустро расстёгивать рубашку. Сняв, повязала её вокруг талии и принялась сооружать нечто вроде сари из простыни, которую прихватила из кладовой, чтобы защитить единственную мышиную одёжку от пятен при исполнении великой мсти в прачечной. Рубахе и джинсам и без химикатов уже изрядно досталось от вражеских зубов и когтей и моих неумелых попыток ручной стирки, а слепо доверять магическому восстановлению вещей было глупо.

Обмотавшись нежно-зелёным полотнищем в трогательных розовых зверьках, похожих на енотов, я повторно пожалела, что не захватила зеркало. Впрочем, оценить себя в полный рост оно бы всё равно не позволило. А жаль! Судя по тени, из-за рубашки мои бёдра приобрели такие округлости, что все восточные гурии отдыхают и кушают пончики, чтобы поскорее достичь подобной красоты. Оставалось надеяться, что неведомый студент любит девушек с формами.

— Мари, долго ещё мне изучать трещины в этих камнях? — оторвал меня от созерцания теневого силуэта голос призрака. — Мне, между прочим, нужно возвращаться на пост!

— Десять минут! — оптимистично заявила я. — Сейчас я быстренько выцыганю или стырю пару склянок какой-нибудь пакости и пойдём.

С этими словами я рванула к двери, логично предполагая, что если помедлю, то Терри снова начнёт занудничать и втирать про благоразумие. Я и сама знала, что надо быть осторожнее и поддерживать легенду о собственной гибели, но ведь разбилось-то чудище, а не милая девушка, к которой злостно приставал гадкий ушастый бабник, закономерно схлопотавший за это шишку.

— Куда? — взвыл компаньон, но я уже была внутри.

Лаборатория тонула в клубах зеленоватого тумана или дыма, как нельзя лучше подходящего по тону к моему «сарафанчику». К счастью, ничем не воняло, что внушало надежду на безвредность испарений. Правда, надежда эта принялась биться в конвульсиях и пускать пену изо рта, когда из объятий смога вынырнул их творец.

Студент был облачён во что-то, по виду больше всего напоминавшее скафандр космонавта, насильственно скрещенный с колорадским жуком, — эдакое рыже-коричневое полосатое нечто со стеклянным сферическим шлемом, увенчанным усиками. Последствия выращивания на Марсе картошки, не иначе.