Затерявшиеся во времени - Саймон Кларк

Зита ответила медленно и задумчиво:

– Это время, не так ли? Что-то с ним произошло.

Вместо того чтобы пойти в придорожный кабачок, как они намеревались сначала, Сэм и Зита вернулись вместе с Джадом Кэмпбеллом к амфитеатру. Солнце жгло по-прежнему. Горячая дымка висела над травой, заставляла дрожать и размываться ранее четкие очертания телеграфных столбов, маршировавших через пастбища. Туристы сидели на скамейках или просто на траве. Многие покупали в Гостевом центре прохладительные напитки.

Выяснилось, что ни автомобили, ни автобус не желали заводиться. Во всяком случае, три легковушки стояли с поднятыми капотами. Какой-то мужчина вытирал руки масляной тряпкой, бросая на машину взгляды, которые ясно говорили, что он не понимает, за что еще можно ухватиться в моторе или куда можно еще раз стукнуть.

Атмосфера недоуменного возбуждения, кажется, себя изжила. Люди выглядели более спокойными. Парень в костюме Дракулы купил в автомате банку ледяной колы и, насколько мог судить Сэм, умудрился овладеть своими чувствами.

Джад сказал, обращаясь к Сэму и Зите:

– Не поможете ли вы мне?

– В чем?

– Да вот с теми... – Джад кивнул в сторону туристов. Их было человек пятьдесят. – Нам надо на какое-то время задержать их здесь.

– Зачем? В чем смысл?

– Мне кажется, что будет лучше, если мы еще некоторое время пробудем здесь и узнаем, что именно сейчас происходит.

Зита от удивления хихикнула.

– Звучит так, будто вы нас в карантин хотите упрятать.

– Карантин? – Джад спокойно кивнул. – Вы нашли правильный термин. Карантин. Именно это я и имел в виду.

– Но почему? – возмутился Сэм. – Уверен, что все эти люди по горло сыты тем, что произошло сегодня. Почему бы не отпустить их по домам или по отелям? Пусть отдохнут, пусть пропустят по паре кружек пива. Я чувствую, что сам с удовольствием занялся бы этим делом хоть сию минуту.

– Мне кажется, что вы недостаточно глубоко продумали последствия. Трава, что растет у амфитеатра, почти на дюйм длиннее той, что растет на лугах. При такой сухой погоде это говорит примерно о недельной разнице во времени. Вы следите за моей мыслью?

– Продолжайте, – кивнул Сэм.

– Вам никогда не приходилось слышать такое выражение: «Я так много работаю, что иногда удивляюсь, как это я до сих пор не повстречался с самим собой?» Выразительная, но довольно бессмысленная фраза, я согласен. Однако сейчас я думаю о ней иначе – для многих из нас она может оказаться исполненной глубокого смысла.

– Черт побери! – Сэм дышал тяжело, он, как говорится, был выбит из седла.

– Вполне с вами согласен, – спокойно поддержал его Джад. – Нам точно известно, что окружающая нас Вселенная спятила. С точки зрения намерений и целей бытия мы пошли в каком-то непредсказуемом направлении. И дело даже не в том, где мы находимся...

– А в том, когдамы находимся, – закончила за него Зита.

– Точно, – отозвался Джад, и его голубые глаза скрестились с глазами Сэма. – Когдамы находимся.

– И вы полагаете, нам следует задержать всех тут? До какого времени? До тех пор, пока ад не замерзнет? Или пока Господь не исправит свои часы?

– Или пока мы коллективно не покончим с собой? – Глаза Зиты опасно сверкнули. – Дабы не заразить остальное человечество?

Она, казалось, намеренно взвинчивала себя, доходя до сарказма, но Джад ответил ей совершенно спокойно:

– Массовое самоубийство? Что ж, дело тоже вполне возможное.

– Чушь собачья!

– Но мы его запишем в самый конец списка.

– Самоубийство? Вы это серьезно?

– Мисс Прествик, представьте себе такую ситуацию – к вам подходит мужчина и говорит: "Явернулся к тебе, пробыв всего лишь год в будущем". Вы решаете, что он сумасшедший. Но он знает, какие лошади и когда придут первыми, он знает номера выигравших лотерейных билетов. Ему известна котировка акции на двенадцать месяцев вперед. Но есть и минус: он показывает вам фотографию вашей собственной могильной плиты с датой, до которой остается еще полгода.

– Весьма внушительный аргумент, – согласился Сэм. – О'кей. Давайте решим, что будем делать дальше. И что мы собираемся сказать этим людям, чтобы они согласились поступать так, как мы им посоветуем.

Я умер.

Я умер.Эти два коротких слова настойчиво кружились где-то в глубинах мозга Ли Бартона и уже начинали пускать там крепкие корни.

Я умер.

Он все еще продолжал держать в руках банку ледяной кока-колы.

Я умер.

Но ведь это не Небеса. Тяжелая накидка оттягивала плечи, и он хорошо ощущал эту тяжесть. Она стала весить еще больше, а шнурок, на котором она держалась, впивался в шею. Пот продолжал течь под рубашкой. Ужасно чесались плечи. Солнце слепило.

Но сомнений не было.

Я умер.

Ли огляделся. Вон стоят туристы из его автобуса. И другие, которые приехали в своих машинах. Вон сидит плачущий мороженщик. И трое сопровождающих в своих дурацких костюмах.

А кто вообще знает, что происходит с вами, когда вы умрете? Не с душой, конечно. У каждой культуры свои представления о Небесах. Разве египтяне не представали перед Осирисом, который взвешивал их злые и добрые дела? И в зависимости от того, куда склонялась чаша весов, вы или входили в дверь и получали там славную и вечную жизнь, или, осужденный как грешник, разрывались пополам кем-то, у кого было человеческое тело, но голова и челюсти – крокодила. Да мало ли было всяких верований! Христиане отправлялись в какой-то странный рай, а индуисты возрождались для исполнения еще одного жизненного тура на земле.

Но наверняка никто и ничего не знал.

Ли говорил себе: «Я погиб в Йорке под колесами грузовика, который меня раздавил всмятку. Так почему же я снова оказался здесь?»

Очевидный ответ заключался в том, что его возвращение в амфитеатр вместе со всеми этими людьми является своего рода испытанием.

Но какого черта им от него нужно?

Может, он в чем-то согрешил в прошлые годы? Может, он должен оказать кому-то услугу или хотя бы извиниться перед кем-то, кому он причинил вред?

Но кому?

Он же, в общем, покладистый парень. Большой, мягкий, злобы в нем не больше, чем в щенке. Он относится к тому типу людей, о которых вспоминают в первую очередь, когда речь заходит о славных ребятах.

И тем не менее он убежден, что его подвергают испытанию. И если он его не выдержит, то в хорошенькое же местечко он попадет! А если выдержит, если сделает то, чего от него ждут, то что тогда? Вероятно, его пошлют прямиком в рай?