Война после войны. Пропавшие без вести - Юрий Валин

Смотрело одичавшее крестьянство недобро. Вперед выступил кряжистый тип и с заслуживающей уважения прямотой пробасил:

– Не прыгай, девка. Скажи, кто ты да зачем наших сельчан погубила-искалечила, а потом порешим, что с тобой делать надобно.

– Не затрудняйся, уважаемый. Что мне делать, я и сама как-нибудь решу. Твои шалуны решили мою служанку обидеть. Глупая и безответственная идея. Скажи спасибо, что я хоть одного вашего урода живым отпустила. Кстати, еще раз меня девкой назовешь, прикажу тебя вздернуть. Сейчас вешать грубиянов очень модно в центральных королевских землях.

– Много болтаешь, красавица. – Кряжистый сельский вождь, не скрываясь, положил мозолистую лапу на рукоять топора за поясом. – Уж не этот ли сопляк меня вешать будет? Кишка у него не лопнет? Сейчас мы из него ежа-то сделаем.

Бородатые стрелки дружно натянули луки.

Энгус, игнорируя направленные на него стрелы, спокойно заявил:

– Вас извиняет только ваше очевидное невежество. Вы бы слушали госпожу. Видят боги, вам еще повезет, если просто повесят. Нынче за оскорбление особ, приближенных к королю, положено двухдневное оскопление и варка в кипящей моче. Миледи – законная хозяйка Медвежьей долины и «Двух лап», вот так-то. Имеет право.

– С каких это пор у «Двух лап» появилась хозяйка? – мрачно поинтересовался предводитель местных аграриев.

– С тех самых пор, как король пожаловал мне эти земли, – доброжелательно пояснила Катрин. – Скажи своим парням, чтобы побыстрее стрельнуть попробовали. Повеселимся. А то жалко на них смотреть – сейчас воздух испортят от натуги.

– Мы люди солидные. Нам спешка ни к чему, – пробормотал мужик. – Это про которого короля вы сейчас говорите?

– Да вы здесь и вовсе одичали, – презрительно усмехнулась Катрин. – Король в наших славных землях один – великий Рутр IX. Его Величество правит Тинтаджем и королевством весьма крепкой и тяжелой, но справедливой рукой. Корона Ворона сияет, как никогда. Не советую портить отношения с нашим обожаемым монархом. Он столь же суров, как и милостив. Можете поверить, я знаю, о чем говорю.

Предводитель крестьян смотрел на наглое красивое лицо гостьи, на изобилие драгоценностей, и очевидно, сельского вождя начинали обуревать сомнения.

– Так вы про «Две лапы» изволили молвить? Ну и как, понравился замок благородной леди?

– Несколько запущен, но место живописное. Вы, я вижу, не прочь напроситься в гости?

– Нет. Тот замок не для людей. – Бородач стиснул топор. – Вы там еще не бывали, иначе…

– Что иначе, уважаемый? – Катрин холодно улыбалась. – В моих краях говорят – «не зная броду, не лезьте в воду». Так это про неучей вроде вас. Магия – искусство древнейшее, к ней тонкий подход нужен. Мы живем в замке не первый день. И древнее заклятье на стороне законной хозяйки. И всегда так будет.

– Тридцать лет назад в замке тоже правили благородные лорды. Мы-то помним, как нам забыть…

– Это ты кому будешь рассказывать? Я историю до античных времен изучала. В том, что случилось тридцать лет назад, не только те благородные, но недальновидные лорды и Фир Болг виновны. Разве не так? Челядь тогда полезла не в свое дело. Или о том вы забыли?

– Ну… Кто ж знал. – Мужик нахмурился. – Наши отцы и деды прокляли тот день.

– Лучше поздно, чем никогда. Надеюсь, вы искренне раскаялись. Время-то было. В таком случае «Две лапы» не станут держать на вас зла. Принесите присягу, и старое предательство будет забыто. Но за неуважение ко мне и оскорбление моих людей последует безжалостная кара. Тут уж не обессудьте.

– Присяга? Но, миледи…

– Прежде всего опустите свои дурацкие луки, – рявкнула Катрин. – Что за манеры? Экие вы весельчаки, да простят вам боги. Леди готова говорить с вами, а вы так и нарываетесь на грубость, олухи лесные. Замку и Медвежьей долине нужны мирные и порядочные пахари, а не заросшее как йети, жиганское жулье. Кто не хочет неприятностей и не желает видеть меня хозяйкой этой земли – убирайтесь поживее. Держать силой никого не собираюсь.

– Куда уходить? – Кажется, бородач по-настоящему перепугался. – Наши деды здесь…

– Про ваших дедов я уже слышала. Повторяю: «Две лапы» не станут защищать быдло, не ведающее, что такое совесть и преданность. Хамью, осмеливающемуся нападать на беззащитных девушек, в Медвежьей долине место лишь на дубовом суку. Даже могил не оставлю, выведу как класс. – Катрин обвела непреклонным взглядом молчавших бородачей. Вышло по-настоящему сурово, и удовлетворенная землевладелица продолжила: – Пока я снисходительна, недовольные и колеблющиеся могут свободно убраться с моей земли. Дорога открыта. Тинтаджу нужны рабочие руки. Я королю напишу письмо, – вам место на каменоломнях попридержат. Миска баланды всем гарантирована.

– Миска чего? – робко спросил кто-то из бородачей помоложе.

Катрин усмехнулась:

– Отстали вы от жизни. Барсуки заросшие. Когда до вас доходили последние вести из столицы?

– Два года назад, – настороженно пробормотал старший.

– В Тинтадже многое изменилось. Там новые законы, и они не покажутся вам излишне мягкими. Я готова поведать вам, что творится в мире, а потом вы сообща поднапряжете ум селянский и решите что делать. Повиноваться королевской воле или искать места поуютней Медвежьей долины…

Теперь Катрин была уверена, что удастся побывать в деревне. Оставалось надеяться, что и выбраться из того гнезда пейзанской анархии удастся.

«Что ж мне так много надо? В каждую дырку затычка. На кой черт мне восстанавливать законный порядок и налаживать общественные связи? Вот дура, хоть бы Энгуса туда не тащила».

Процессия шествовала вдоль опушки. Катрин то и дело ловила на себе мужские взгляды, и нельзя сказать, что они сплошь были приветливыми и восхищенными. Адекватно вел себя только предводитель ополчения. Несмотря на безобразную бороду «веником», вождь явно обладал здравым умом и определенной интуицией. Поддерживал вежливую беседу, поглядывал снизу вверх и при этом не выражал желания немедленно поменяться местами. Остальные пахари-разбойники косились с плохо скрытой опаской. Бесспорно, многие из них считали наилучшим выходом стукнуть незваную госпожу по голове и аккуратно зарыть в лесу, предварительно освободив от оружия, украшений и прочих социально-оскорбительных излишеств. Ну, может, еще кое-что сотворить, пока тело теплое. Такие идеи не нравились не только Катрин, но и Вороному. Конь свирепо косился на крестьян, щерил зубы. Возможно, жеребцу претил запах деревенских жителей. Запах был действительно не очень…

Катрин высокомерно улыбалась и слушала светскую беседу. Спокойный, как бревно, Энгус обсуждал со старостой предстоящую зиму. Модная аграрная тема, насущная, жаль только сама латифундистка понимала немногое. Сама виновата, нужно было в свое время больше дачными делами интересоваться. Дожди, сенокос, приплод, закваска-засушка. Молодец Энгус. Лишнего не болтает, о делах в замке упоминает расплывчато и вскользь. Взрослеет мальчик. Благотворное влияние Блоод, не иначе.