Кок'н'булл - Уилл Селф

Булл потеребил себя, повернулся на спину, широкую и белую, и приготовился вздрочнуть. Большие руки высвободились из-под пухового одеяла и продолжили стаскивать его с кровати, пока одеяло не свалилось на ковер. Пальцы потянулись к бедрам, помассировали их, дальше, к коленям — согнуть, проверить чашечки и обратно к ягодицам — отдубасить как отбойным молотком. Влагалище, это злокозненное образование, прорвав кордон реальности вопреки всем законам, выбрало именно этот момент, чтобы подмигнуть Буллу, слегка коснувшись его левого запястья.

И тут он вскочил, сознание его возопило от невозможного несоответствия: взгляд выхватил отвалившуюся под окном штукатурку, из сырого пятна сочилась струйка известкового раствора, а он… а у него… это… такое на теле. Или, может, уже в самом теле? Сказать с уверенностью он не мог. Он знал только одно: в коленной впадине, в ее мягкой незащищенной плоти было нечто. Это могла быть рана от прорвавшей матрац пружины, которая уже успела зарубцеваться, или же бубон, или карбункул, выросший за ночь до чудовищных размеров.

Что бы там ни было, Булл понял, что не может просто так переминаться на линолеуме с одной вспотевшей ступни на другую, что он должен еще раз потрогать это. Это нечто, что бы то ни было, зудело, и он ни в коем случае не должен был, но и не мог не почесать его, привет из параллельной реальности.

Булл будто не своей рукой потрогал это, но прикосновение стало ощущением. Нечто обладало определенным рельефом и по форме напоминало овал, оно протянулось примерно на четыре дюйма от самого изгиба коленной впадины и до подъема его пухлой икры. Булл чувствовал, что в ране или карбункуле была расщелина, внутри нее нащупывались складки и было обнадеживающе сухо. Однако, и теперь он отдавал себе в этом отчет, повреждение было безусловно серьезным, потому что, какие бы он ни делал движения — приседания, наклоны или же безумные извороты в попытке увидеть это, — внутри него бушевали волны невероятных ощущений.

Он чувствовал, как что-то разлипается и трется глубоко в его плоти, нечто внутри его тела было как будто разрезано пополам…

Неуверенно ступая, Булл подошел к поблескивавшему поверх бумажных в розочку обоев зеркалу в человеческий рост, оперся о него спиной и взглянул через плечо вниз. На него, прищурив свой циклопов глаз, смотрело влагалище, но не успел он рассмотреть его повнимательнее, как его обильно вытошнило. Кружки дважды перебродившего пива, в котором алкоголь уже давно снова превратился в сахар, полились из него одна за другой. Кубометры, хлещущие изо рта Булла, разбивались о линолеум и расходились волнами, неся на гребне комочки пыли, пуха, волос.

Я болен, подумал Булл. И болен серьезно. У меня расстройство. Огромный бубон в коленной впадине. Надо сходить к врачу. Меня тошнит, значит, инфекция уже проникла в кровь.

Натянув штаны, он прошел по коридору в ванную, где совершил в сокращенном варианте свой обычный туалет. После чего схватил окаменевшую тряпку, скомканную в изгибе отходящей от раковины канализационной трубы.

Булл вытер пол, оделся и, хотя и не собирался сразу ехать в офис, надел-таки отутюженные брюки, рубашку, пиджак и галстук. Он пожалел, что из — за раны не смог как следует помыться, зато с маниакальной аккуратностью выскоблил бритвой свое розовое лицо.

Булл вернулся в прихожую, подошел к табурету под старину, на котором примостился телефон, и позвонил в поликлинику, где работал его доктор.

— Медицинский центр «Гров», — прощебетала женщина на другом конце линии. В голосе ее звучал автоматизм, присущий людям, в чьей должностной инструкции среди прочего указана обязанность «беспрерывно повторять».

— Соедините, пожалуйста, с отделением Андерсена, — попросил Булл.

— Соединя-я-я-ю… — Голос женщины резко оборвал зуммер другой линии, но Булл все еще слышал, как она принимала звонки на коммутаторе. Еще как минимум четыре раза она произнесла «Медицинский центр Гров» и «соединя-я-я-ю…», пока ответ не прервал тревожное ожидание.

— Отделение Андерсена, — произнес женский голос, почти не отличающийся от предыдущего.

— Мне нужен доктор Маргулис, — сказал Булл, — можно записаться к нему на сегодня?

— О-о-о, — пропела трубка, — навряд ли, а завтра он на неделю уезжает на слет медиков.

— Как это, — занервничал Булл, — что это за слет такой?

— Ну, это вроде соревнований. — Девушка «проявляла внимание». Она серьезно отнеслась к инструкции Комитета по здравоохранению, в которой от всех служащих требовалось видеть в пациентах Минздрава жизнеспособных налогоплательщиков, а не тунеядцев-алкоголиков, ипохондриков или пристрастившихся к валиуму амеб, какими они, собственно, и являлись. — Команды врачей из различных медицинских центров нашего округа собираются в загородном лагере недалеко от Винкантона, где участвуют в специально разработанных интерактивных конкурсах, чтобы получить более полное представление о новых реформах.

— Значит, доктор Маргулис действительно туда поедет? — Булл присел на корточки возле телефона в полумраке прихожей, рука его снова поползла вниз по бедру к неуместной расщелине. Через габардин штанов он ощутил прикосновение губы, пальцы замерли и отступили.

— Да-да, он очень хочет поехать… Но, подождите минутку. Отменили визит на полдесятого. Вы сможете приехать сейчас?

— Буду минут через двадцать.

— Фамилию, пожалуйста.

— Булл.

— Имя?

— Джон.

Булл повесил трубку и перезвонил в офис. Стажер из Австралии записал, что он опоздает без объяснения причин.

Булл закрыл входную дверь на два замка, остановился возле подъезда и осмотрелся. Его квартира располагалась над галереей магазинов на Ист-Финчли-роуд. Магазинчики были в стиле 30-х, красного кирпича, богато залитые поверху белой обмазкой. Но если фасады этих заведений демонстрировали степенную согласованность (жилищному комитету ценой невероятных усилий до сих пор удавалось блокировать любые кричащие или мигающие вывески), то во дворе ее даже близко не было. Пандус, ведущий к булловской квартире, едва скрывал ряды огромных баков на трехколесных тележках с бытовыми и коммерческими отходами. Отсюда выстраивалась вереница лавочек и лавочников, один из которых уже вышел на свет божий и устанавливал съемные перила у входа в подземную торговую зону.

Булл взглянул на газовщика, на методистскую церковь красного кирпича, возвышавшуюся над крышами предместья, вдохнул весенний воздух. Он почувствовал себя необычайно ранимым, что отнес за счет этой то ли раны, то ли ожога.

Однако Булл не позволил этому чувству овладеть собой; в конце концов, он мужчина, он всегда знает, что делает, ему надо поторапливаться. Поэтому он сел в авто, вырулил из ряда припаркованных машин и отправился в сторону Арчуэя.

Итак, давайте на время оставим нашего главного героя. Он уже на пути к своему Аустерлицу. Ему уже не выбраться из стереоскопической зоны, где одного смещения угла достаточно, чтобы свободная воля уступила место предопределению. Оставим же Булла наслаждаться последним утром Геракла, пока направленный внутрь взрыв фарса не изогнул его в дугу. И обратим наше внимание на Хайгейт-хилл, туда, где в переплетеньи улиц стоит Медицинский центр «Гров».